Граф едва устоял на ногах, услышав такое, но уже через мгновение вновь овладел собой.
– Неужели вы думаете, что я вам поверю? – с ледяным спокойствием произнес он, глядя на побагровевшего сэра Джона. – Это что же, очередная уловка с целью заставить меня дать согласие на изменение брачного контракта и женить на вашей дочери не Гаррика, а Лайонела?
– Какая уловка? – взвился пивовар. – Этот негодяй вчера ночью лишил ее девственности! Сьюзен вернулась домой под утро и все рассказала!
Он схватил дочь за руку и сурово рявкнул:
– Кто обесчестил тебя вчера ночью?
Девушка испуганно открывала рот, но не могла выдавить ни звука.
– Сьюзен! Говори!!! – снова рявкнул сэр Джон. – Лайонел де Вер?!
Сьюзен упала в кресло и истерически разрыдалась.
Граф взялся за отвороты домашнего жилета и без тени сочувствия взглянул на несчастную.
– Театральными штучками меня не проймешь! Женские истерики на меня тоже не действуют.
Сэр Джон грозно двинулся на него.
– Моя дочь была девственницей до того, как ваш сын… ваш старший сын не назначил ей свидание в беседке прошлой ночью! Стэнхоуп, она не лжет! Она не умеет лгать!
Граф внимательно взглянул на взбешенного отца, потом подошел к дверям и жестом подозвал одного из сновавших по дому слуг.
– Найди лорда Лайонела и скажи ему, чтобы срочно явился ко мне в библиотеку.
– Ах нет! – испуганно воскликнула сквозь слезы Сьюзен.
– Ах да! – резко оборвал ее граф.
В углу библиотеки бесстрастно тикали напольные часы с маятником. Сьюзен перестала плакать. Все напряженно ожидали появления Лайонела. Он вскоре и появился с беспечной улыбкой на устах. Однако, когда он увидел лица собравшихся, улыбка испарилась сама собой.
– Доброе утро! Что тут случилось? Уж не заболела ли мисс Лейтон? – озабоченно спросил он.
Сьюзен, которая смотрела на него широко распахнутыми, полными надежды глазами, вновь разразилась слезами, а сэр Джон бросился к нему, на ходу выкрикнув:
– Вы должны на ней жениться!
Опасаясь наихудшего развития событий, граф Стэнхоуп решительно преградил дорогу пивовару, уже готовому с кулаками наброситься на обидчика дочери.
– На ком это я должен жениться? – недоуменно переспросил Лайонел.
Сьюзен зарыдала еще громче, хотя, казалось, это просто невозможно.
– На моей дочери! – завопил сэр Джон.
– Успокойтесь! – рявкнул граф и повернулся к Лайонелу. – Мисс Лейтон утверждает, что прошлой ночью ты ее соблазнил. Это правда?
– Нет! – не колеблясь ни секунды, ответил Лайонел.
Тотчас перестав плакать, Сьюзен уставилась на своего искусителя.
Он живо повернулся к ней и с милой улыбкой спросил:
– Дорогая мисс Лейтон, разве я вас соблазнил?
Сьюзен только хлопала глазами, словно потеряв дар речи. Плечи ее еще вздрагивали от горьких рыданий, она тяжело дышала и была похожа на кролика, загипнотизированного удавом.
Не дождавшись от нее ни слова, Стэнхоуп и сэр Джон повернулись к Лайонелу.
– Полагаю, здесь какое-то недоразумение, – спокойно проговорил тот. – Да, я встречался прошлой ночью с мисс Лейтон в садовой беседке, поскольку она ясно с самой первой встречи дала мне понять, что далеко не равнодушна ко мне. Но я позвал ее на свидание лишь затем, чтобы деликатно объяснить всю неуместность ее притязаний, поскольку она обручена с моим братом. Весьма сожалею, мисс Лейтон, но я вынужден сказать всю правду.
Сьюзен встала, открыла рот, но так и не смогла вымолвить ни слова. Слишком велико было потрясение.
– Он лжец! Неисправимый лжец! – завопил сэр Джон. – Моя дочь вполне могла влюбиться в него, но никогда бы не стала откровенно навязывать себя! Никогда!
– Итак, дорогой сэр Джон, не вижу никаких оснований утверждать, что ваша дочь против воли была лишена девственности лордом Лайонелом, – отрезал граф Стэнхоуп. – Ваш фокус не удался!
Сэр Джон в ярости уставился на графа, багровея с каждой секундой все сильнее и сильнее.
– Я расторгаю помолвку! – громко сказал он. – И, клянусь Всевышним, всем расскажу о бесчестности вашей семейки, граф! Идем, Сьюзен!
Не сводя изумленных глаз с Лайонела и все еще плача, она покорно двинулась за отцом на негнущихся ногах. Уже у самых дверей их остановил голос графа Стэнхоупа:
– Неужели вы всерьез полагаете, что выиграете в борьбе со мной? Вы жестоко ошибаетесь, мой друг.
Сэр Джон метнул на него гневный взгляд и воскликнул:
– Я люблю свою дочь! С ней поступили бесчестно! Есть вещи, ради которых стоит драться, даже если нет никакой надежды на победу.
– Я уничтожу вас, Джон. Сровняю с землей.
Краткость графа произвела гораздо большее впечатление, чем многословные угрозы.
Сэр Джон взял дочь за руку и стремительно вышел из комнаты.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов.
– Глупец! – повернулся Стэнхоуп к Лайонелу.
Тот изумленно поднял брови.
Захлопнув дверь, Стэнхоуп гневно произнес:
– Только не разыгрывай из себя джентльмена! Я прекрасно знаю, что ты ее использовал. Такая неопытная девица, как мисс Лейтон, понятия не имеет, как соблазнить мужчину.
– Отец… – начал было Лайонел, но граф тут же перебил его:
– Зачем? Зачем тебе это было нужно? Понятно, что она – легкая добыча, но вокруг сотни женщин, готовых принадлежать тебе без лишнего шума!
– Она очень мила, – пожал плечами Лайонел, поняв, что притворяться дальше нет смысла. – Жаль, конечно, что я дал волю своей страсти, но она сама виновата! Строила мне глазки при каждой встрече.
– Мне был нужен этот брак с Гарриком! – взорвался граф.
Лайонел счел за лучшее промолчать.
Граф принялся расхаживать из угла в угол, словно зверь по клетке. Неожиданно он остановился и спросил:
– А что, если Лейтон вызвал врача для официального медицинского заключения?
– Все равно я стану все отрицать. Скажу, что это сделал Гаррик.
Граф посмотрел на него и усмехнулся.
– Мы с тобой оба прекрасно знаем, что Гаррик испытывает к ней отвращение и ни за что не прикоснется до официальной церемонии бракосочетания. Да и после вряд ли… Расторжение этой помолвки только обрадует его.
Граф нахмурился и тихо чертыхнулся.
– Простите, отец, – поморщился Лайонел. – Я знаю, что поступил дурно, но я так увлекся, что…
– Увлекся? – переспросил граф, подходя к своему столу. – В отличие от Гаррика ты вовсе не похож на человека, который способен потерять голову из-за женщины.
Лайонел взглянул на графа и тихо произнес:
– Яблоко от яблони недалеко падает. Разве не так, отец?
Граф расхохотался громовым смехом, а Лайонел, надев маску смирения, сменил тему разговора: