Читать интересную книгу Всего лишь спор - Арина Вольская

Собственно, по этой причине и не усердствовал в обучении. И невозмутимо сказал мне, что я за год работы юристом, и это максимум, при желании научусь всему, чему нас обучают в университете, и даже большему. А главное, полезному, а не, выражаясь его словами, дурацкой теорией, от которой толку в девяносто процентах случаях как от козла молока.

— Хватит уже, — недовольно произнес он, приподнявшись и захлопывая ноутбук.

— Ты чего? — устало глянула я на него. — Мне нужно это закончить до понедельника.

— Завтра закончишь, — невозмутимо отозвался Кирилл.

— Тогда я могу не успеть, — хмуро заметила я.

— Тогда доделаешь с опозданием, — в его голосе появилось едва заметное раздражение.

— Кирилл, — строго посмотрела на него.

— Ты бы лучше о себе подумала, — уже с явным раздражением проговорил Кирилл, вновь откидываясь на спину.

— Я подумаю о себе после того, как закончу, — безразлично пожала я плечами.

— Нет, ты подумай о себе сейчас, — в приказном тоне произнес он, выделив последнее слово.

— Не злись, — вздохнула я. — Мне действительно нужно доделать до понедельника, — и вновь открыла ноутбук, который Кирилл, вновь приподнявшись, тут же захлопнул снова.

— Хватит, — резко проговорил он. — Не хочешь думать о себе, подумай обо мне.

— А что о тебе думать? — я приподняла брови, не понимая, к чему он клонит.

— Я как бы твой парень, — хмыкнул Кирилл.

— Я как бы в курсе, — мозг отказывался нормально работать после бухгалтерии.

— Но как бы забываешь об этом.

— Хватит этих как бы, — нахмурилась я. — Скажи прямо, что ты имеешь в виду, я тебя не понимаю.

— Мне не хватает твоего тепла, — криво улыбнулся он. Я пару секунд непонимающе смотрела на него, а потом до меня все же дошло.

— Извини, — вздохнула. — Я привыкла столько работать. Ты же знал, с кем связываешься. И обещал не мешать.

— При чем здесь это? — раздраженно спросил Кирилл. — Я тебя не трогаю, как и обещал. Но это не значит, что нужно работать с утра до ночи. Меня бесит, что ты наплевательски относишься к себе. Ты прекращаешь работать поздно, и я позволяю тебе уснуть, несмотря на то, что с удовольствием помешал бы этому. Потому что знаю, что ты вновь встанешь рано, и, если я не дам тебе спать, ты еще и не выспишься. И ты, конечно же, не обратишь на это внимания. Только я не могу смотреть на это зрелище, — зло выговорил парень, пока я мысленно кривилась. Он действительно ни разу за эти две недели не попробовал перевести наши отношения на более высокий уровень. И хотя мы все время засыпали вместе, между нами так ничего и не было.

— Хорошо, я больше не буду сегодня работать, — согласилась я.

— Ты делаешь мне одолжение этим? — еще более зло спросил он, приподняв брови. — Засунь ты его, знаешь куда? — не выдержал Кирилл. — Мне не нужны твои подачки. Мне нужно, чтобы ты перестала гробить свой организм. И да, было бы неплохо, если бы ты все же вспомнила, что у тебя есть парень.

— Я помню, — хмуро пробормотала я в ответ, все же чувствуя себя виноватой. — И я поняла, что веду себя глупо.

— Ничего ты не поняла, — презрительно бросил Сомаров, вновь ложась на спину и прикрывая глаза. Я прикусила губу. Ссориться с ним, да еще и по такому глупому поводу, мне не нравилось. У нас и без этого весьма странные отношения. Зачем усложнять все еще больше?

— Прости, — тихо произнесла я, и тоже легла, осторожно коснувшись его ладони. Он ничего не ответил, и даже глаз не открыл. — Кирилл, — позвала его, еще больше помрачнев. — Не злись, пожалуйста. Я честно постараюсь исправиться.

— Исправиться, — повторил парень, словно пробуя слово на вкус. И покачал головой — Почему мы должны что-то менять в себе, чтобы иметь нормальные отношения? — фыркнул он. Кажется, вопрос был риторическим. — Я дал тебе возможность вести свой привычный образ жизни, чтобы понять, как ты живешь, а в результате сам схожу с ума, — он все же взглянул на меня. — Твой образ жизни меня не устраивает. А мой — тебя. И это, блин, печально, потому что я не представляю, как нам ужиться, — озвучил он то, что так долго вертелось в моей голове. От этого стало еще печальнее.

— Я тоже не знаю, — тихо призналась я, и подвинулась к нему ближе, осторожно обнимая за талию. Он ничего не ответил, просто обнял меня в ответ.

Ну вот, теперь мы оба понимали, что наши отношения противоестественны. Из-за того, что мы такие разные. Он слишком подвижный и не любящий сидеть дома, а я слишком пассивная и домашняя. Дисгармония, которая медленно, но верно все же отдаляла нас друг от друга, как бы мы не цеплялись за то, что у нас есть.

— И все равно ты мне нужна, — тихо пробормотал Кирилл, поглаживая меня по спине.

— А ты мне… Нужен, — призналась и я, наконец.

— Я рад это слышать, — улыбнулся он, обхватывая двумя пальцами мой подбородок и поворачивая лицом к себе. — Очень, — а после поцеловал.

Этот поцелуй быстро перестал быть невинным, и вскоре я оказалась лежащей на спине. А его рубашка, которую я окончательно присвоила себе, быстро оказалась расстегнутой. И дальше вполне закономерно стало происходить то, что и должно было. Нам наконец-то ничего не мешало, и никто не тревожил. И мы оба были на одной волне.

За эти две недели я окончательно и бесповоротно влюбилась, достигнув придела этого чувства, и наконец-то смогла довериться ему на все сто процентов. Больше не было «а вдруг», и я точно знала, что нужна ему, и знала для каких целей. Не было боязни, что он меня бросит. Был лишь едва заметный привкус обреченности, и еще была все та же затаенная горечь. Но этой ночью это нам не помешало.

И хотя во мне был все же страх перед этим новым, неизведанным, я все же смогла спрятать его куда подальше, и предоставила Кириллу полное лидерство, податливо и интуитивно отвечая на все его ласки и на каждое движение.

* * *

Он глядел на спящую девушку, прижимающуюся к нему, и думал о том, каким образом не дать ей уйти.

Он чувствовал, что что-то не так. Он видел в её глазах какаю-то обреченность.

И не понимал причин.

Кирилл уже давно все для себя решил. И даже знал, что нужно сделать для того, чтобы она навсегда осталась с ним.

Но его терзали сомнения. Получится ли это у него? И какова будет её реакция на это?

Он не мог предугадать этого. Зато вполне мог сказать, какова будет реакция всех остальных на его действия. И отца, и матери, и Лехи, и даже Тани. И только её реакции он не мог предугадать.

И все же этой ночью она была всецело его. Только его. И ему слишком понравилось это чувство, чтобы хоть кому-то позволить лишить его этого.

И даже то, что они слишком разные, не сможет его остановить. Он сможет поменять свой образ жизни на более размеренный и спокойный, если у него получится его задумка. А она не сможет оставаться в стороне, и, волей-неволей, вольется в его жизнь, его мир. И он этому поспособствует.

Он не даст ей возможности отобрать этот кусочек счастья, который она сама же ему и подарила.

* * *

Проснулась я все так же по будильнику в восемь утра, рядом с уже не спящим Кириллом, который медленно водил указательным пальцем по моему обнаженному позвоночнику. Точно так же он когда-то водил и в университете, в мужском туалете, куда сам и затащил меня для того, чтобы «наказать за непослушание», как он выразился, когда рассказывал о своем отношение ко мне Тане.

Я улыбнулась от воспоминаний. Это, казалось, было так давно, хотя на деле прошло не так и много времени. Но как много всего изменилось с тех пор.

А потом вспомнила события этой ночи, и, покраснев, спрятала лицо на груди Сомарова, который задумчиво смотрел на меня.

— Стесняешься? — улыбнулся он.

— А не должна? — буркнула я.

— Не должна, — констатировал факт парень. — Но сегодня я тебе это прощаю, — он усмехнулся, приподнимая, как и вчера, мой подбородок двумя пальцами. — Ты как? — голос стал серьезным.

— Нормально, — хмуро ответила. Не буду ж я ему расписывать свои ощущения ночью.

— Я имел в виду, не болит ли ничего, — криво улыбнулся он, а я снова покраснела.

— Не болит, — тихо буркнула, стараясь вновь запрятаться, но Кирилл не позволил мне этого сделать.

— Глупышка, — с улыбкой сказал, после чего поцеловал меня, не забыв одной рукой обнять за талию, а второй вновь собрать волосы в кулак. О том, что у меня сейчас на голове, я старалась не думать, так как Кирилл и ночью изрядно их терроризировал.

И хотя я ожидала продолжения банкета, его не последовало, поскольку Сомаров отстранил меня от себя, когда я укусила его за губу. На этот раз, намеренно. Особенно сильно его губы пострадали от меня ночью. А все потому, что я заметила очень интересную реакцию на такие мои действия, и с садистским удовольствием не внимала просьбам Кирилла перестать так делать.

— Мышонок, не надо, — с долей муки попросил он. — Иначе ты сегодня не поработаешь, а потом будешь на меня обижаться за это.