стояли два стражника.
– Вивьен Колер, – обратился один из них, и, похоже, это не было вопросом.
– Он самый.
– Вы должны пройти с нами. Приказ епископа Лорана, – строго отчеканил второй.
Вивьен нахмурился.
– Могу я узнать, зачем?
– Нет, не можете.
Напряжение буквально зазвенело на пороге комнаты.
«Значит, допрос», – понял Вивьен.
Первой мыслью было попытаться оказать сопротивление и бежать, однако он одернул себя, отозвался на команду стражников коротким кивком и спокойно вышел из комнаты. Он давил в себе желание спросить про Ренара – знал, что ему не ответят. Теперь до возвращения Лорана из Кантелё ему вообще никто ничего не скажет, и ему самому – лучше помалкивать. И молиться.
***
Кантелё, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Простолюдины частенько приписывали тем, кого называли ведьмами и колдуньями, видения и пророческие сны. Возможно, именно по этой причине ведьмой по справедливости могли называть Фелис или даже Рени. Однако Элиза никогда не чувствовала в себе пророческих способностей – даже сны ей почти никогда не снились. А в редких случаях, когда туманные образы в сновидениях все же посещали ее, она забывала их, едва открывала глаза поутру.
Но сегодня ее сон впервые был ярким. Живым. Он не позволил бы себя забыть.
Город из красного камня. Прекрасный город. Ступени, арки, террасы…
Его город. Значит, он не шутил. Здесь, в этом городе, я —его королева.
Но в город пришла Смерть, чтобы разрушить, забрать, уничтожить…
Элиза —та, кем она была в этом сне —неслась по городу, пытаясь обогнать Смерть. Она знала: здесь ее друзья, имен которых она сейчас не могла вспомнить, а знала лишь, что любит их, и должна успеть. Она бежала к нему. В этом городе Гийома звали иначе, и она в самом деле была его королевой. Смерть пришла за ним —потому что город построил он.
«Не смейте!» —думала та, кем была Элиза. —«Ненавижу! Как вы могли так поступить с ним?! Как посмели?»
Она нашла его. И решила, что раз нашла, то непременно убережет. Теперь-то точно убережет.
И вдруг все вокруг поглотило пламя…
Элиза резко открыла глаза и почти сразу села на кровати, попытавшись перевести дыхание и успокоить пустившееся вскачь сердце. Она думала, что вот-вот забудет то, что видела во сне, но образ отчего-то намертво отпечатался в ее памяти. Элиза знала, что уже не сможет уснуть.
Заставив себя лечь снова – на это потребовалось усилие воли – она уставилась в потолок, пытаясь понять, что видела. Рени как-то рассказывала ей, что во снах людей могут посещать их прошлые воплощения. Возможно, это был один из таких снов? Как знать.
Проведя несколько минут за тщетными попытками уснуть, Элиза встала с кровати. Ее одолевало странное, необъяснимое чувство надвигающейся опасности, побороть которое не было никакой возможности. Элиза спешно оделась и, надеясь отвлечь себя делами, вышла в общую комнату. В окне едва-едва появилась на улице предрассветная дымка. Элиза замерла, задумчиво вглядываясь в небо, не в силах унять терзавшую сердце тревогу.
«Всего лишь сон», – одернула она себя. – «Скоро ты его позабудешь, как всегда».
Однако странное предчувствие не желало уходить. Сама не понимая, зачем, Элиза обвязала талию поясом и повесила на него кинжал. Помедлив, она взяла стоящий у стены лук с колчаном стрел и повесила их на спину. Лишь сделав это, она изумленно застыла, прислушиваясь к себе.
«Да от кого мне здесь защищаться? Что за странности?»
Однако расстаться с оружием Элиза не спешила. Прислушавшись к предрассветной тишине, она попыталась уловить шорохи вдали или другие подозрительные звуки, способные оправдать ее состояние, однако не услышала ничего. Небо на востоке тем временем начало понемногу светлеть, перетекая оттенками сизого, синего и темно-фиолетового.
В попытке успокоить встревоженную душу, Элиза присела у окна. Она не знала, сколько времени провела без движения, а затем ей вдруг показалось, что где-то далеко-далеко, за полем, на дороге… нет, даже дальше – слышится гул, напоминающий топот десятков копыт.
«Мне мерещится. С такого расстояния я ничего не могла бы услышать», – постаралась рассудить она, однако ее опасение – прежде туманное, а сейчас такое явное, – всколыхнулось неудержимым вихрем, заставив ее подскочить на месте. Элиза поняла, что не сможет успокоиться, пока не проверит, все ли в порядке. И она прекрасно понимала, куда эта тревога тянет ее.
Зайдя в комнату к Рени, она кашлянула, чтобы разбудить сестру и извиниться за свои странности, однако застыла, увидев ту бодрствующей. При свете свечи Рени сидела на кровати, сжимая в руках руны.
– Доброй ночи, сестра, – отрешенно произнесла она, переведя взгляд на Элизу.
– Рени, я, – Элиза неловко пожевала губу, думая, как объяснить свое странное поведение, но не нашла нужных слов, – пройдусь до особняка. Я не знаю, что за тревога на меня напала, но я…
– Иди, – спокойно сказала Рени, не дослушав.
Элиза бросила взгляд на камушки в ее руках и отчего-то похолодела.
– Они что-то говорят?
– Да. Иди. Так и нужно.
– Что они говорят, Рени?
– Потом расскажу. Иди, не теряй времени. Я буду ждать тебя здесь.
По телу Элизы прокатилась волна дрожи. Ее так и тянуло расспросить сестру о том, что говорили ей руны, но ее отстраненный, произнесенный будто в полусне совет не позволил этого сделать. Теперь страх растекался по телу Элизы предупреждающей, побуждающей к действиям волной. Она кивнула, поправила на плечах лук и колчан и быстро вышла из дома.
Оставшись одна, Рени опустила взгляд в пол и вдруг тихонечко шмыгнула носом. На деревянные доски пола упала слезинка.
***
Руан, Франция
Год 1356 от Рождества Христова
Вивьен уже сидел в кабинете Лорана, глядя в еще темное предрассветное небо, когда стражники ввели немного сонного и растерянного Ренара. Заметив друга, тот слегка оживился и, как только стражники перестали держать его под руки и закрыли за ним дверь кабинета, он сделал несколько решительных шагов к окну, у которого сидел Вивьен.
– Боже, Вив! – воскликнул он. – И ты здесь!
– Как видишь.
– Тоже по приказу Лорана?
– По нему самому.
Ренар покачал головой.
– Что происходит?
Вивьен вздохнул.
– А разве не очевидно? – Он посмотрел на друга и, не заметив в его лице признаков озарения, закатил глаза и кивнул. – Лоран отправился куда-то посреди ночи, а нас приказал запереть здесь. Видимо, мы будем сидеть тут, пока он не вернется.
– Это-то ясно, но зачем? – упорствовал Ренар.