— Отправляйся в свою комнату и приготовься к битью, которым я займусь лично. Лжи я не потерплю. Сначала ты позоришь нас, затевая драку, а потом еще и сочиняешь чудовищную ложь. — Он приложил руку ко лбу. — Мне ничего не остается, кроме как выбить из тебя всю эту дурь.
Берти, дрожа от страха, поплелся к себе в комнату.
И Альберту, и Виктории очень нравилось в Осборне, но, к сожалению, нельзя было оставаться там вечно. В связи с предстоящим открытием сессии парламента пришлось возвращаться в Лондон, и расставание вышло грустным.
— Ничего, — сказала королева, — мы скоро вернемся. К тому времени по папиным чертежам к дому уже будут сделаны пристройки. Как нам повезло, что у нас такой умный папа!
Вики сказала, что папа уже показывал ей чертежи новой лестницы.
Быть того не может, подумала королева, даже мне не показал! Право, порой ей начинало казаться, что Альберт больше думает о дочери, чем о жене.
Альберт, безусловно, души не чаял в старшей дочери. Наверно, потому, думала королева, что Берти так их разочаровывал.
На берегу они сели в королевскую яхту. Один из членов экипажа подхватил Вики на руки и понес ее на борт, но Вики тут же возмутилась: что она, младенец? Да еще на глазах у Берти!
— Ну вот, моя маленькая леди, — сказал матрос, опуская ее на палубу.
— Вам лучше запомнить, — холодно сказала Вики, — что я принцесса, а не маленькая леди.
Королева, стоявшая рядом, заметила:
— Лучше бы уж ты сказала доброму человеку, что ты пока еще не маленькая леди, хотя надеешься, что когда-нибудь ею станешь.
Вики остолбенела. Не так уж часто приходилось ей слышать от родителей упреки. Лицо у нее густо покраснело от стыда. Берти стало жаль ее. Он знал, каково это, когда тебя осаживают при людях, и без лишних слов позволил отнести себя на борт.
В Букингемском дворце их ждал мистер Берч.
Берти, оказавшись в комнате для занятий, куда его привели отец и барон Штокмар, принялся его недоверчиво разглядывать.
— Боюсь, вы найдете принца Уэльского несколько отсталым, — сказал барон. — Нельзя сказать, что он горит желанием учиться. Но я разработал для вас curriculum [26], и если вы будете его придерживаться, то почти наверняка добьетесь результатов. Его высочество одобрили то, что я здесь наметил. Впрочем, сами увидите.
Берти внутренне дрожал, гадая, что означает этот самый curriculum. Наверняка ведь что-нибудь ужасное, поскольку он придуман бароном.
— Если он будет проявлять непослушание, — сказал принц, — я разрешаю вам его бить. К данной процедуре я сам вынужден частенько прибегать, хотя мне это неизменно доставляет страшную душевную боль.
Берти выслушал перечень собственных недостатков, а когда отец и барон оставили его наедине с мистером Берчем, он приготовился к тому, что тот сразу же принесет трость и пустит ее в ход. Вместо этого мистер Берч улыбнулся и сказал:
— Давай сядем и посмотрим этот куррикулум.
— Этот… кур… кур…
— Куррикулум. Слово такое длинное, но ничего особенного собой не представляет. Всего лишь план того, что мы будем делать вместе.
— Он очень трудный?
— Не думаю, что он тебе таким покажется.
— Я не такой умный, как Вики.
— Как знать!
— Они знают.
— А мы приготовим им сюрприз.
— А получится?
— Может, и получится.
Ну и странный же этот мистер Берч.
Берти вдруг засмеялся — не потому, что стало смешно, а потому, что стало легко. Что-то подсказало ему, что они с мистером Берчем подружатся.
Так и вышло. С мистером Берчем уроки оказались не очень трудными. Он умел так все объяснить, что оно казалось или забавным, или интересным.
Прежде всего он сказал, что на уроках они будут только вдвоем: он же приехал сюда не принцессу учить. Как только рядом не стало Вики, всем своим видом показывавшей, насколько она умнее, Берти перестал казаться глупым. Он обнаружил, что может дать мистеру Берчу неправильный ответ и над ним не будут смеяться.
Он рассказал учителю, как однажды, давным-давно, когда они гуляли в саду и мама рассказывала им о цветах, он спросил, правда ли, что гвоздика лесная — это мама гвоздики садовой. И они все так над ним смеялись, что он после этого уже боялся задавать вопросы. А перед этим мистер Берч сказал, что надо всегда спрашивать, если он чего-то не знает.
Сейчас же он с серьезным видом выслушал Берти и ответил:
— В какое-то время нам всем приходится учиться. И никакой это не позор — не знать. Всегда спрашивай, если не понимаешь. Не бойся, что я стану смеяться. Ведь на свете много такого, чего я и сам не знаю. И так может сказать о себе любой человек.
«Значит, Вики не знает всего, — подумал Берти, — не знает и мама, и даже папа».
Он стал с нетерпением дожидаться уроков. Он перестал заикаться. Ему уже не хотелось бросать книжки в окна. Он почувствовал себя счастливым.
С приходом мистера Берча все изменилось, и Берти не мог не полюбить его.
РЕВОЛЮЦИЯ
Наступил новый год, а к февралю тревожная весть достигла дворца. Королева, снова беременная и собиравшаяся рожать в апреле шестого ребенка, была неприятно поражена, узнав, что во Франции смута.
Эту весть принес ей Альберт, когда она отдыхала, лежа в постели, поскольку беременность, как обычно, проходила тяжело и изматывала ее. Альберт сел у ее кровати и мрачно сказал:
— Революция все-таки началась.
— Не может быть!
— Но это так, моя дорогая. Толпа идет на Тюильри [27].
— О Боже! Бедные король и королева! Что с ними будет? — Она села в постели. — Какой ужас, Альберт! Только представить себе! Идут сейчас, как когда-то шли на Луи XVI и Марию-Антуанетту. Бедная тетя Луиза с ума сойдет.
— Не дай Бог!
— Может, все еще обойдется. Если король силен и при нем армия…
Альберт покачал головой.
— Грустно видеть, как гибнет монархия. Все королевские дома сожалеют о случившемся.
— Подумать только, что совсем недавно я сердилась на бедного Луи-Филиппа. Мне даже подумать жутко, как он сейчас страдает. Толпа может быть страшной. А ведь кажется, совсем еще недавно он подарил нашим детям куклу и солдатиков. Кто бы мог подумать, что с ним такое случится.
— Подобное может сейчас случиться где угодно.
— Только не здесь, Альберт. Только не в Англии.
Альберт не ответил, а она вспомнила враждебность народа во время скандала с Флорой Гастингс, камень, брошенный в ее королевскую карету во время похорон Флоры.
Она со страхом ожидала вестей из Франции. Когда же они пришли, ничего утешительного в них не было. Повторялось то, что произошло в конце прошлого века. В полночь по всему Парижу зазвонили колокола — это был знак народу подниматься. Все совпадало чуть ли не в мельчайших деталях. Король с семьей бежал. Виктория представляла себе, как они поспешают по садам Тюильри, а ей чудилось, что все это происходит в Букингемском дворце.