– Будь у меня отмычки, я бы расправился с ними в два счета.
Лука спустился в холл, отыскал черный ход и вышел наружу.
Он заглянул в комнату Зейна из сада. На окнах стояли стальные решетки – защита от непрошеных гостей.
– Все равно этого паршивца нет дома.
Он повернулся и направился к плавательному бассейну. Постоял немного, изучая свое отражение в воде.
– Славный домик, – подытожил он. – Мне кажется, ему можно найти более достойное применение. Выставить его с молотка, например.
Рено кивнул в знак согласия.
– Ладно, поехали, – решил Лука. – Вернемся сюда завтра. Все равно этого негодяя сейчас нет.
На обратном пути он остановился рядом с садовником и тоже сунул ему сто долларов.
– Меня здесь не было, ты ничего и никого не видел, – строго сказал он.
Старик закивал головой, торопливо пряча деньги в карман.
Лука забрался в свой лимузин. «Как хорошо иметь таких верных слуг».
Визит к Луке нервировал Мака. Последний раз они виделись во время похорон его матери – три года тому назад, когда он прилетал в Нью-Йорк. Тогда он думал, что им не суждено увидеться снова.
Кроме всего прочего, он злился на Луку за то, как он обращался с его матерью. Ведь они были вместе столько времени, и когда десять лет назад умерла жена Луки, Мак думал, что они поженятся.
Но не тут-то было. Они продолжали жить порознь. Присцилла осталась в своем пентхаусе на Парк-авеню. А Луке неплохо было на Лонг-Айленде.
Мак как-то заговорил с матерью на эту тему.
– С чего это вдруг я должна выходить за него замуж? – фыркнула она, как будто это была последняя вещь на свете, которой ей бы хотелось.
Но Мак-то знал, что она просто боготворила Луку.
Это бесило Мака. Он рос сам по себе, для него у матери никогда не хватало времени.
Холл отеля «Сент-Джеймс» был отделан в стиле модерн. С чего это Луке взбрело в голову остановиться здесь? Впрочем, он вообще был непредсказуемой личностью.
Темные очки не помешали служащей отеля без труда узнать Мака.
– Добрый вечер, мистер Брукс, – приветствовала она его в восторге от встречи с таким известным кинорежиссером. – Чем мы можем быть полезны?
– У меня назначена встреча с мистером Карлотти, – пробурчал Мак, которого столь бурное проявление внимания в восторг отнюдь не привело.
– Мистер Карлотти остановился в пентхаусе. Я просто в восхищении от вашего последнего фильма.
– Вы очень любезны.
Он поднялся на лифте наверх.
Лука, импозантный как всегда, встретил его в дверях.
– Рад видеть тебя, Мак, – сказал он, потрепав его по плечу, и тот вошел в роскошные апартаменты. – Как давно мы не виделись? Два года? Или, может быть, три?
– С похорон моей матери, – сухо сообщил Мак.
– Ах да, похороны Присциллы. Да упокоит Господь ее душу! Это была прекрасная женщина.
«Я едва знал ее, – хотелось ответить Маку. – Для меня у нее никогда не хватало времени. Ты был для нее всем. Центром Вселенной. Она всегда принадлежала только тебе. Даже мой отец был для нее вторым номером».
– Выпьешь что-нибудь? – спросил Лука, сделав приглашающий жест в сторону бара.
– Виски, – попросил Мак, чувствуя себя крайне неуютно.
– Налей себе сам.
Он подошел к бару и смешал себе изрядную порцию шотландского виски, не забыв бросить туда несколько кубиков льда.
– Ты прекрасно знаешь, Лука, – сказал он, присаживаясь на диван, – что не было никакой необходимости в нашей встрече.
Лука не обиделся.
– Ты хочешь сказать, что не хотел встречаться со мной, – уточнил он благодушно.
– Мы же решили, что, когда я переселюсь в Голливуд, наши дорожки разойдутся в разные стороны. Сейчас я не испытываю особой радости.
Хорошее настроение Луки моментально улетучилось.
– А, значит, не испытываешь радости? Мак хранил гробовое молчание.
– А как у тебя было с настроением, когда ты звонил мне по поводу Зейна?
Мак сделал изрядный глоток виски.
– Я позвонил, потому что считал себя обязанным сообщить тебе это.
Кубики льда в его бокале слабо позвякивали.
– Не вешай мне лапшу на уши, – хмыкнул Лука. – Ты сообщил мне это из страха, как бы не выплыло на свет Божий то, что он участвовал в твоей чертовой картине. Ты чувствовал свою ответственность за случившееся.
– Не я несу ответственность за это, – отрезал Мак, – а ты.
– Не нравится мне твое отношение к этому.
Мак так стиснул бокал, что тот едва не треснул у него в руке. Он встал, подошел к окну и передернул плечами.
– Если тебе не нравится мое отношение, я могу уйти в любой момент.
– Нет, черт подери, никуда ты не уйдешь! – заявил Лука, угрожающе прищурившись. – Потому что мне нужно кое-что тебе сказать. Нечто такое, что уже давно следовало рассказать тебе, но твоя мать этого мне не позволяла.
– Что же?
– Тебе это не понравится. А может, и наоборот.
В комнате витал аромат дорогого одеколона Луки. За двадцать пять лет его вкусы не изменились. Этот запах вызывал у Мака тяжелые ассоциации: с ним были связаны самые страшные воспоминания в его жизни. Воспоминания о дне, когда застрелили его отца. Он помнил все до мелочей. Это ужасное событие глубоко врезалось в его память. Роковую новость принес ему Лука. Крепко обняв его, Лука сказал:
– Мальчик мой, твоего старика больше нет. Он теперь в мире ином.
Вот так.
С тех самых пор его просто тошнило от запаха парфюмерии Луки.
«Я взрослый мужчина, – думал он. – Я всемирно известный режиссер. Мне даже «Оскара» дали. Какого же черта я сижу в этой комнате и выслушиваю бредни Луки Карлотти?»
– Вот так-то, сынок, – вздохнул Лука.
– Окажи мне любезность, – резко перебил его Мак. – Не называй меня «сынок».
Наконец-то он осмелился сказать это вслух и сразу почувствовал громадное облегчение.
Лицо Луки скривилось, будто от боли.
– Разве я не заботился о тебе всю жизнь? – сказал он. – Я старался, чтобы у тебя было все самое лучшее.
Мак кивнул. Он не мог отрицать, что Лука действительно делал все от него зависящее. Но иногда всего «зависящего» оказывалось недостаточно.
– Ты получал все, о чем просил, – продолжал Лука, широко разводя руками. – Разве бывало такое, чтобы я в чем-нибудь тебе отказал?
«Кроме того, ты спал с моей матерью», – хотелось сказать Маку, но он предусмотрительно сдержался.
– Нет, Лука, ты всегда был добр ко мне, – произнес он ровным тоном. – В этом отношении тебя нельзя упрекнуть ни в чем. Но у нас с тобой две разные жизни, и по прошествии стольких лет я понял, что не могу простить тебе того, что пуля, попавшая в моего отца, на самом деле предназначалась тебе.
Лука начал прохаживаться по комнате взад-вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});