Читать интересную книгу Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник) - Найо Марш

– Понятно. А каким путем вы возвращались домой?

– По дорожке, которая идет от кухни. Потом я пошел наискосок по холму и пролез сквозь ограду. Так можно выйти на дорогу чуть пониже развилки.

– Вы ничего не слышали?

– Когда я зашел за пристройку, здесь, в доме, хлопнула дверь. Должно быть, это вышел мистер Маркинс. Он пришел к нам минуты через две после меня. Он шел прямо за мной.

– Это вам капитан Грейс сказал «Добрый вечер», когда он гулял на лужайке?

Клифф взглянул на Дугласа и отвел глаза.

– Нет, не мне. Не думаю, что мне.

– Но вы это слышали?

– Да, слышал.

– А почему не ответили?

– Я думал, он не ко мне обращается. Я уже был довольно далеко.

– Вы что-нибудь слышали, когда шли по дороге?

– Я не обратил внимания.

– Но там же кто-то был, – категорично заявил Дуглас, глядя на Маркинса.

– Я ничего не слышал, – упрямо повторил Клифф.

Его отец насупил брови:

– Похоже, вы хотите быть уверенным на все сто. Слушай, ты можешь поклясться, что никого не слышал на дороге? Поставим вопрос так: поклясться можешь?

– Из вас бы вышел неплохой адвокат, мистер Джонс, – улыбнулся Аллейн.

– Насчет этого не знаю, но Клиффу он точно бы пригодился, чтобы не говорил лишнего. Кончай, сынок, больше ни слова.

– Но, папа, я же ничего не сделал.

– Не важно. Молчи, и все. А то ненароком оговоришь себя.

– В любом случае у меня только один вопрос к Клиффу, – настаивал Аллейн. – Придя домой, вы больше никуда не выходили?

– Нет. Я сидел в кухне с отцом и мистером Маркинсом. И я был там же, когда мистер Маркинс вернулся и сказал, что произошел несчастный случай.

– Хорошо.

Аллейн отошел от камина и сел на валик дивана. Его слушатели зашевелились, словно овцы, следящие за овчаркой.

– Ну что же, коллективное собеседование закончено. Теперь мне хотелось бы поговорить с каждым из вас в отдельности. Грейс, давайте начнем с вас. Не возражаете?

– Всегда готов, – ответил Дуглас с таким видом, словно ему предложили возглавить военный трибунал.

– Тогда давайте перейдем в кабинет. А все остальные пусть подождут нас здесь. Мы не надолго.

В кабинете стоял пронизывающий холод. Дуглас зажег лампу и развел огонь в камине. Они сели на деревянную каминную решетку под портретом Флоренс Рубрик, глядящей куда-то в пространство.

– Я думаю, нам не стоит пока беспокоить Лосса. Как вы считаете? – начал беседу Аллейн.

– О Господи, конечно, нет.

– Я хотел с вами посоветоваться относительно наших дальнейших действий. Мне придется сообщить об этом случае в полицию.

– О Боже!

– Я обязан это сделать.

– Там такая безнадежная публика, сэр. Опять будут рыскать здесь со своими блокнотами! Но я вас понимаю. Это ведь не в вашей компетенции?

– Только в том смысле, что я был намечен жертвой, – сухо заметил Аллейн.

– Знаете, я тоже об этом думал. Просто позор, – заявил Дуглас, по-совиному округлив глаза.

Аллейн оставил без внимания эти этические рефлексии по поводу несостоявшегося убийства.

– Они могут обратиться к моей помощи или раскрутить все без меня, но решать в любом случае будут они.

– Естественно. Однако надеюсь, что они предоставят разбираться во всем вам. Мы все этого хотим.

– И преступник?

Дуглас потянул себя за ус.

– Ну, это вряд ли. Он-то уж точно не обрадуется, – добродушно рассмеялся он.

– Очевидно. И он может совершить еще одну попытку.

– Не волнуйтесь, сэр, – успокоил его Дуглас. – Мы за этим проследим.

Его самодовольный тон привел Аллейна в раздражение.

– Кто это мы?

– Я возьму это под свою личную ответственность…

– Мой дорогой, вы сами являетесь подозреваемым, – любезно сообщил Аллейн. – Разве я могу быть уверен, что вы не побежите за мной с дубинкой?

Дуглас побагровел.

– Надеюсь, вы шутите, мистер Аллейн, – начал он, но тот его перебил:

– Конечно же, не шучу.

– В таком случае нам не о чем больше говорить, – напыщенно произнес Дуглас.

– Очень даже есть о чем. Я буду весьма признателен, если вы мне докажете, что не шатались по этой проклятой дороге и не нападали на беднягу Лосса. В этом деле слишком много подозреваемых. Дом просто наводнен ими.

– Я уже отчитался о своих действиях, – буркнул Дуглас, который, казалось, балансировал между озабоченностью и недовольством. – Я же говорил, что вышел на лужайку, а потом поднялся наверх и постучался к Тери, чтобы пожелать ей доброй ночи.

– Это было совершенно излишним. Вы же уже распрощались внизу. Скорее всего вы обеспечивали себе алиби.

– Господи, но вы же сами меня видели, когда поднялись наверх!

– Минут на десять позднее.

– Но я был в пижаме! – вскричал Дуглас.

– Да, я видел. Но ваша пижама ничего не доказывает. Меня совершенно не интересует ваша пижама.

– Это уж слишком. Зачем мне нападать на Фабиана? Он отличный парень. Мы вместе работаем. Неужели вы всерьез? – все больше распалялся Дуглас. – Наоборот, это я всегда призывал его к осторожности. С какой стати мне на него набрасываться?

– Не на него. На меня.

– Черт! Ну, на вас. Вы же сыщик.

– И как сыщик я вижу, что вы кипятитесь, и мне это кажется не вполне искренним.

– Просто вы меня вывели из себя. А что у вас с лицом? – недовольно спросил Дуглас.

– Меня ударили. Подбородок онемел и, вероятно, посинел.

– Вас ударили? – изумился Дуглас.

– Да, но теперь, когда вы вызвались быть моим телохранителем, это уже не имеет значения.

– А кто вас ударил?

– Пока это секрет.

– Смеетесь надо мной? – завопил Дуглас, с беспокойством глядя на Аллейна. – Странная манера поведения. Извините, что не сдержался.

– Ничего страшного. Быть подозреваемым не слишком приятно.

– Надеюсь, вы не будете продолжать в том же духе, – с раздражением сказал Дуглас. – Это чертовски напрягает. Я-то надеялся, что мне позволят помочь. Хочется быть полезным.

– Мы продолжаем ходить кругами. Предоставьте мне убедительное алиби со свидетелями – и по делу об убийстве вашей тетки, и в связи с нападением на Лосса, – и я с восторгом прижму вас к своей сыщицкой груди.

– Боже мой, если бы я только мог! – с чувством произнес Дуглас.

– А пока, забыв о предубеждениях, не окажите ли вы мне три услуги?

– Конечно, – натянуто произнес Дуглас. – Все, что угодно.

– Во-первых, мне нужно, чтобы завтра в стригальне мне никто не мешал – с рассвета и до того времени, когда я извещу вас, что закончил. Ночью со свечкой мне там делать нечего.

– Хорошо, сэр. Будет сделано.

– Во-вторых, сообщите всем, что я собираюсь провести ночь в стригальне. Это позволит избежать ненужных эксцессов и даст мне возможность немного вздремнуть в своей комнате. На самом деле я смогу начать работу только на рассвете, но об этом никто не должен знать. Когда рассветет, надо проследить, чтобы в сарае, на дороге и на прилегающей территории никого не было, но проследить так, чтобы никто ничего не заметил. Пусть все думают, что я пойду в сарай сейчас, а вам запретил об этом говорить. Все должны считать, что я намеренно это скрываю.

– Но они вряд ли мне поверят. Все знают, что я не болтлив.

– Придется немного поактерствовать. Намекните им, что вас просили молчать. Это очень важно.

– Ладно. А третье задание?

– Одолжите мне будильник или постучите в дверь до того, как все зашевелятся, – устало сказал Аллейн. – Сам я не в состоянии проснуться. Как жаль, что в сарае нет электричества. Там лежит очень важная улика, но мне нужен свет. Вы все поняли? Я иду в свою комнату, но все должны думать: я хочу создать впечатление, что пошел к себе спать, а на самом деле отправился в сарай.

– Да, я понял. Очень тонкая игра.

– Вы дадите будильник или разбудите?

– Я вас разбужу, – важно сказал Дуглас, вновь обретя самодовольный вид.

– Прекрасно. А теперь пригласите сюда мисс Линн.

– Тери? Не могли бы вы… Я хочу сказать… У нее ведь был нервный срыв. Может быть…

– Нет, – отрезал Аллейн. – Речь идет об убийстве, и тут я ничего не могу поделать. Будьте умницей, позовите ее и начинайте распространять дезинформацию. И не забудьте про Маркинса.

Дуглас с убитым видом направился к двери. Там он задержался и вдруг обернулся с довольным выражением лица.

– Не забыть про Маркинса? – Он посмотрел на подбородок Аллейна. – Я не любитель задавать вопросы, но бьюсь об заклад, что это его рук дело.

4

Мисс Линн пришла не сразу. Аллейн подбросил в камин дров и немного оттаял. На него вдруг нахлынула ностальгия. Он тосковал по своей жене Трой, по Лондону, по инспектору Фоксу, с которым привык работать, по своей стране и своим соотечественникам. Будь это обычный случай из практики Скотленд-Ярда, они с Фоксом сели бы рядом, созерцая друг друга и попыхивая трубками. Он представил себе старину Фокса, его большое непроницаемое лицо, чуть мрачноватую серьезность, огромные неподвижные кулаки. А потом перед ним возникла Трой, сидящая на коврике у камина. Она всегда давала ему ощущение спокойствия и душевного комфорта. «Милая девочка, – подумал он. – Такую невозможно не любить». Его охватила тоска оттого, что она так далеко. Вздохнув, он отогнал от себя воспоминания и вернулся в дом на холмах Маунт-Мун, за которыми простиралось суровое безмолвное плато.