Почувствовав сопротивление, я все-таки умудрился вернуть ее губы, несмотря на протест, повернув лицо в свою сторону.
Вот она, эта двоякость, которой я боялся с самого начала. Мой инстинкт взял верх над разумом. А у нее было все с точностью до наоборот.
И это не позволяло расслабиться, чтобы получить удовольствие. Успокаивала только одно: ее тело, в отличие от мозга, продолжало реагировать на мои действия.
— Я соскучился по тебе, — надо было сказать ей это. В этот момент мне лучше было казаться хорошим.
Ее дыхание согрело лицо. А потом она ухватилась рукой за мою шею, подавшись вперед.
Да! И все-таки я был молодцом. Это были громкие аплодисменты. Она согласилась на секс. И он был классным. Как и весь наш предыдущий. У нее был оргазм. У меня был оргазм. И только после того, как я кончил, мне пришла в голову мысль, что все-таки эта идея была не настолько уж и провальной. Рискованной, зато доставившей массу удовольствия.
17. Она
Перестав получать кислород, я принялась бороться за свою жизнь. Мне стало безумно страшно, потому что не могла осознать, что со мной происходит. И почему мои легкие не набирают воздух.
Попытавшись вдохнуть, я, придя в сознание, поняла, что это не получится, пока меня насильно придавливают к кровати.
Мои губы целовали. Мое тело согревали руками. Но я не понимала, как это все… как… Попытавшись свести ноги, почувствовав, что мне некомфортно…
Только в этот момент поняла, что, к своему ужасу, я не могу этого сделать. И вообще не могу хоть что-либо сделать. Потому что прижата к кровати, не в состоянии пошевелиться, еще и при этом борюсь с настойчивыми поцелуями.
Во мне началась паника. Меня сковал ужас.
Я проснулась оттого, что мое тело почему-то принадлежало не только мне. И было непонятно, почему это произошло. И как… как прекратить этот кошмар.
Почему-то только сейчас я почувствовала запах. Столь родной, любимый, дорогой мне запах корицы. Вместе с этим начала осознавать настоящую реальность.
Ведь губы, целующие меня, оказались родными, так же как и теплые ладони.
Я не могла понять, какие именно чувства разрывают меня на куски. Мое тело, умудрившись обогнать разум, узнав прикосновения дорогого, самого близкого мне мужчины, сходило с ума от всех его действий. Пускай они казались неуместными, недопустимыми, учитывая ситуацию, все равно каждое движение вызывало во мне невероятные эмоции.
— Дима, ‒ прошептала я, все-таки вновь попытавшись отстраниться.
Он хоть когда-нибудь меня послушается? Хоть когда-нибудь!
Конечно, меня продолжала шокировать ситуация, которая выбила из сна, и я обязана была поставить его на место! Франк не имел права позволять себе такое! Он не! Не…
— Я так соскучился по тебе, ‒ после этого Дима прикусил мою кожу.
Попытавшись встретиться с ним взглядом, я потерпела неудачу, но в этот момент поняла, что не могу не воспользоваться близостью и не прижаться к нему еще крепче. Его пальцы наверняка оставили след на моих лопатках. Потому что Дима не скрывал того, что ему хочется не просто прикоснуться ко мне, а именно сжать, прочувствовать нашу близость. Он был совершенно неуправляем. Романов сводил с ума тем, что знал ко мне подход, и умудрился подчинить себе даже сейчас.
Только после того как мы испытали удовольствие, я вновь попробовала думать головой, а не с помощью совращающих меня созданий, существующих где-то там внизу живота.
Натянув на себя как можно больше одеяло, я отползла от Франка подальше:
— Ты что, с ума сошел? ‒ попыталась заодно пригладить на голове волосы.
— М-м-м?
— Ты не имел права… ‒ договаривать я не стала.
— На что не имел права? ‒ приподнялся Романов, сев на кровати и принявшись с интересом рассматривать меня.
— Делать то, что сделал! ‒ прошипела я, засверкав грозно глазами.
Не позволив ему прикоснуться к себе, сильно ударила Диму по руке.
Еле заметно усмехнувшись, он поднялся и, сняв презерватив, поднял вверх трусы со штанами.
Я молча наблюдала за ним, продолжая прижимать к себе одеяло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не делай вид, что ничего такого не произошло! ‒ в конце концов вырвалось у меня.
— А что? По-моему, все, что произошло, было…
— Так нельзя! ‒ склонила я голову набок.
Романов вышел на середину комнаты и потянулся, при этом сладко зевнув.
— Ты обязан был… ‒ помотала головой. ‒ Я не давала тебе согласие… а это, между прочим, уже…
— О-о-о, ‒ пропел Франк, широко улыбнувшись. ‒ Ну хорошо. Накатай на меня заявление, ‒ его глаза были настолько ядовитыми, что мне хотелось выцарапать их. ‒ Только не забудь упомянуть в нем о том, как тебе понравился испытанный оргазм!
— Что-о-о?
— Ха-ха-ха! ‒ рассмеявшись, он вновь подошел к кровати и сел возле моих ног.
— Не смей! ‒ прорычала я, не позволяя ему оголить себя.
— Вот, видишь, как тяжело мне приходится! ‒ улыбнулся он. ‒ А когда ты спишь с тобой проще договориться!
Ошарашенная этим, я поняла, что… мне остается лишь шумно вздохнуть и попытаться продемонстрировать ему своим взглядом, что в данный момент о нем думаю.
Облизнув губы, он, судя по всему, ничего не почувствовал и не понял.
Презрительно фыркнув, я отвернулась от него, обдумывая месть.
— Вот что ты выпендриваешься? ‒ между тем пересел он еще ближе.
— В смысле?
— Сама виновата!
— Что-о-о? ‒ ахнула. ‒ Ты совсем чокнулся? Как интересно я могу быть в чем-либо виноватой, если просто спала?
— Не надо спать так вызывающе, ‒ повел он бровями.
— Ты дурак?
Как меня выбесила его улыбка.
В комнате воцарилась тишина. Еще чуть-чуть, и он бы услышал мое сердитое рычание. Потому что его затянувшееся веселье постепенно доводило меня.
— И не стоит спать так крепко, когда на дворе уже день, ‒ между тем он продолжал играть с огнем. ‒ А для того чтобы просыпаться вовремя, дабы я не возбуждался, пытаясь разбудить тебя, не стоит бродить по ночам и рассуждать на кухне непонятно с кем о наших проблемах.
Серьезно? Не поняла… он реально это сказал? Или же…
— А-а-а, ‒ я не могла закрыть от изумления рот. ‒ Так это что… месть? За то, что я…
— Это наказание, ‒ рассмеялся Дима.
Мне было не до смеха.
После того как я отбросила от себя его руку, он протянул:
— Да я шучу!
— Ну конечно! ‒ я была уверена, что как раз-таки сейчас он не врет.
Закатив глаза, еще больше обмотала себя одеялом. На всякий случай.
— Не поможет, ‒ огорчил меня Романов.
Состроив Диме гримасу, я решила больше не поддаваться на провокации.
— Так тебе понравилось или нет?
— Что-о-о? ‒ обалдела от его вопроса.
— Ну-у-у… просыпаться от возбуждения.
Не сводя с него взгляда, я сначала вновь пришла к выводу, что он идиот, а потом, задумавшись над его вопросом, ответила:
— Это было странно.
— Неприятно? ‒ прищурился Франк.
— М-м-м… немного страшно, потому что я поначалу не поняла, кто и что со мной делает. А потом… потом мне… Дим, мне не понравилось! ‒ ударила ладонью по кровати.
— Ха-ха-ха! Почему? ‒ удивился он.
— Потому что не хочу, чтобы… что-то происходило со мной, когда я не… даже если упустить тот момент, что это было одностороннее желание… все равно… есть факторы, которые…
— Ну-у-у? ‒ выуживал он из меня.
Вновь пригладив волосы, ответила ему откровенно:
— Я даже зубы не чистила. Про все остальное молчу.
— Ха-ха-ха! ‒ его смех заставил меня покраснеть.
— Не смешно! Мне некомфортно от этого.
— Да брось!
Поскольку доказывать ему что-то было, судя по всему, абсолютно бесполезно, я решила бросить это гиблое дело.
— А мне понравилось.
— Ну конечно! ‒ фыркнула я.
— Серьезно! ‒ развел он в стороны руки. ‒ В этом однозначно что-то есть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Даже не думай повторять, ‒ решила я на всякий случай предупредить его.
— Ха-ха-ха!
— Что ты смеешься? ‒ во мне разбушевалась злость.
— Ну это смотря, как будешь себя вести… по ночам.