никакой возможности сопротивляться. Понимание далось быстро, но не просто. Ещё несколько минут назад он ощущал себя очень уверенно. А сейчас в отчаянии летел в пропасть. Сейчас его непоколебимая стабильность, казалась далёким прошлым. Гóрдон посмотрел на экран монитора и меланхолично стёр письмо, которое только что написал Уильяму. Потом оторвал от монитора взгляд, желая что-то сказать Фролову. Но не смог. Перед открытой дверью кабинета стояла Алиса и два обидчика. Алиса выглядела, как кинозвезда. Её спутники обнимали девушку за талию и показывали Гóрдону свои противные языки. Гóрдон поплыл, ощущая безмерную слабость, чувствуя, что вот-вот ударится о дно метафорической пропасти. Мир закружился перед его глазами. Тело обмякло и съехало с кресла на пол.
Джеймс: Что ж, враг повержен!
Понтч: Может, добить его ногами?
Джеймс: Идея отличная, но сейчас бессмысленная, он и так без сознания!
Понтч: Сработала моя идея!
Джеймс: Это ещё почему, твоя идея? Я же всё придумал!
Джеймс и Понтч препирались, хотя, конечно, больше для смеху. Кто же всё-таки придумал весь этот спектакль? И почему всё так складывалось? Как вы понимаете, сделав свой доклад Дорну, Джеймс перепутал всего одну маленькую деталь. Незначительную. Правильно! Имя любовника Елены. Это же так удобно! И самое главное, никакой мистики!
Наум Наумович конкретно напился. Месть, которая рвалась наружу, наконец выпущена на свободу и серым волком рвёт ничего не понимающего Гóрдона. Егор Семёнович, получающий информацию о ходе дел по телефону, провозглашал тосты и подливал по пятьдесят граммов за каждый удачный ход. У Уэлча никаких шансов! С ним неохотно разговаривали даже в посольстве. Репутации Уэлча пришёл конец. Работали профессионалы, чётко красиво, а главное — быстро. Последний звонок, который принял Дорн, был от Джеймса.
Джеймс: Егор Семёнович, всё в лучшем виде, как я и обещал. Вот он, лежит без сознания, у моих ног. Его пытаются привести в чувство. Может, что-то ещё?
Егор Семёнович, прикрыв ладонью трубку, громко сказал Науму Наумовичу: «Передают, лежит без сознания. Спрашивают, что делать»? Голос у Дорна, ну, совсем не трезвый, с интонациями злобного гоблина из мультика. Кирарас задумался примерно на минуту. А потом ударив кулаком по столу, провозгласил: «Зови твоего помощника, я дам ему денег, пусть купит для этого засранца билет на самолёт». Дорн понимающе кивнул и вновь стал беседовать с Джеймсом.
Дорн: Купишь билет на самолет, сам знаешь для кого! Да и ещё приезжай ко мне завтра в офис, проси чего хочешь! Отличился!
Джеймс: Начинаю думать, что просить, прямо сейчас!
Дорн: А ты, шутник! Ха-ха. Не перенапрягись…
Егор Семёнович и Наум Наумович продолжали свою простую, с примесью лёгкого мужского шовинизма, пьянку. Если бы сейчас кто-то слушал их разговоры, то по мотивам пьяных рассуждений, написал бы лозунг. Что-то типа: «Все бабы суки и шлюхи, но у нас, к счастью, ещё есть здоровье, чтобы их хотеть и деньги, чтобы их иметь». Ущемленная гордость была удачно подлечена местью. Но сердце Наума не хотело слушаться разума, оно наполнялось печалью утраты. Друзья-коллеги пили, тыкались вилками в блюда с закусками и так до конца не понимали, почему с близкими им женщинами возникают какие-то непонятные проблемы. Такие вот не простые страдания двух совсем не простых зрелых мужей.
В то время, когда Гóрдон расставался со своей карьерой и положением, когда два серьёзных и влиятельных мужика пили, как студенты, Елена Кирарас и Пётр Безмухов занимались тем, что делали ребёнка. «Делать детей и трахаться — две большие разницы», — так сказал бы Понтч, комментируя данное событие. К счастью, в его комментариях тут никто не нуждался. Елена и Пётр совершенно голые и немного вспотевшие сидели на кровати, друг напротив друга и пили шампанское прямо из горлышка бутылки. Они только-только закончили сам процесс и собирались его повторить. Хотя бы ради удовольствия. С юридической точки зрения, они ещё не стали мужем и женой, но привыкали думать друг о друге именно так. Елена и Петя строили планы на будущее, смеялись и радовались, наполненные надеждами и оптимизмом. Сегодня сделан первый серьезный шаг навстречу. И у них точно всё получится!
Гóрдон лежал без чувств недолго. Фролов так хлестал его по щекам, что если бы тот быстро не пришёл в себя, то у него бы точно оторвалась голова. Уэлч вновь сел в своё кресло, попил принесённой секретарем холодной воды. Вроде, всё хорошо. Он снова готов к работе, крепкий, работящий парень. Но работы, как таковой, уже не было! Шквал звонков, которые принимал Гóрдон, приносили только одну информацию — провал! В конце концов, позвонил разгневанный босс и попросил срочно приехать. Заодно сообщив, что в Российское представительство компании уже назначен новый руководитель. К чести Гóрдона, он никак не прореагировал на это известие. Ну, может, только стал немного заикаться. А неприятные события всё продолжали и продолжали наваливаться.
Фролова вызвал к себе первый заместитель Уэлча. Данила Мыльщиков. Вообще-то, в этой компании, даже в первые замы назначались иностранцы. Но Данила пользовался большим авторитетом, как думающий специалист и управленец, отчего владельцы двигали его по карьерной лестнице даже в ущерб устоявшимся традициям. А теперь решили назначить на место Гóрдона с испытательным сроком три месяца. Мыльщиков вызвал Фролова к себе не просто так, понимая, что резкое повышение — не результат его заслуг, а некая фатальная ошибка Гóрдона. Так же Данила понимал, что в данной ситуации, Фролов в курсе всех важных деталей.
Данила: Владимир Петрович, меня назначили на место Уэлча, пока исполняющим обязанности…
Фролов: Что ж, могу вас поздравить!
У Владимира Петровича за сегодняшний день столько событий, что эту новость он проглотил, как приятную витаминку. К тому же, легче работать с тем, кого хорошо знаешь. А если говорить совсем откровенно, он так устал, что ему стало совершенно пофиг. Назначили и назначили…
Данила: Да, собственно, я даже не об этом. Подскажите, что там намутил Уэлч?
Мыльщикову доставляло удовольствие говорить о Гóрдоне, как о чём-то прошедшем, хотя с бывшим шефом сложились прекрасные деловые отношения, но даже, как минимум три месяца управления представительством такой солидной компании — это огромный скачок в карьере. А Данила бредил карьерой. Его интересовала только карьера и всё подчинялось этому стремлению. Всё! Данила понимал, есть шанс. Такой шанс бывает только раз в жизни и ему требовалась информация от Фролова, чтобы не совершить той же ошибки, что и Гóрдон. А по возможности, заработать на ошибке бывшего начальника побольше очков.
Фролов: Что намутил Уэлч? Он перешёл кому-то дорогу и этот кто-то очень влиятельный