— Я старый человек, — пробормотал Доктор. — Они меня сломали. Неужели ты не можешь понять?..
— Не могу, — вздохнул Тим. — Так получилось, что я не знаю страха. Его из меня выжгли каленым железом. И из Мастера тоже. А тебя, гадюку, они просто мало трогали. Недостаточно. Им нужно было Нину убить, и не сейчас, когда ты уже ниже земли опустился, а пораньше. Пока у тебя еще оставалось хоть чуть-чуть достоинства!
— Ну, не надо! — взмолился Доктор.
— Нет, ты представь себе, — предложил Тим. — Я говорю Мастеру — «А знаешь ли ты, милый друг, кто теперь научный директор на Объекте?» Пардон, в Техцентре. Мастер, конечно, бросается тебя целовать, и тут выясняется, что ты еще минимум полгода не сможешь даже близко подойти к территории! Конечно, он тебя спросит, как так вышло, что тебе не дали пропуска. Интересно, что ты ему соврешь.
Доктор совсем ушел лицом в мелко трясущиеся ладони.
— У них очень хороший план атаки, — сказал Тим. — Лучший из возможных. Но когда они пробьются к генераторной, расстреляют персонал и Мастер откроет дверь, останется только пять секунд. Если он опоздает к пульту на секунду, ребята час-другой полежат в коме, но потом оклемаются. А если он опоздает на две? А на десять? А вдруг там кто-то внутри уцелеет и ему придется вести бой? В лучшем случае выживут двое-трое самых крепких. И то калеками останутся. Вот какой у них хороший план. И лучше не получится.
Доктор тихо застонал.
— Мастер умница, — сказал Тим печально. — И он хороший человек, насколько это возможно в его состоянии и положении. Ему совсем не хочется погубить людей, с которыми он столько времени жил одной семьей. Он же их всех искренне любит. Но он понимает, что другого выхода нет. И он это сделает. Так что ты, Док, можешь гордиться. Ты подобрал отличного кандидата на роль мстителя. Но минимум полсотни жизней будет конкретно на твоей совести. А Мастер тут ни при чем.
Тим подошел к двери, взялся было за ручку, но обернулся к Доктору вновь:
— Самое интересное, что я на тебя даже не злюсь, потому что ты уже труп. Ты ничуть не лучше тех, кого штамповали в «Программе „Зомби“». Ты просто бревно ходячее, и ничего больше. Конечно, ты можешь возразить, что делаешь нужное для человечества дело, ведешь перспективные исследования. Но в том-то и фокус, что твое замечательное орудие мести ударит скоро и по тебе самому. Когда Мастер выключит генераторы, начнется большой скандал. Потом следствие. И грандиозная чистка — это я тебе гарантирую.
Доктор оторвал наконец ладони от лица и посмотрел на Тима полными слез глазами.
— Психотроника рухнет, как срубленное дерево, — продолжал Тим. — Но она потянет за собой и все смежные области. Их тоже закроют. Так что на биоэнерготехнологиях можно смело поставить большой жирный крест. Не будет никаких форсированных сенсов, не будет Базы, ничего не будет. Останется только пенсионер-неудачник доктор Самохин. И знаешь… Это хорошо. Нельзя человека сращивать с машиной. Если кто-то умеет руками лечить болезни, не стоит вешать ему на задницу усилитель. Пусть уж он лучше руками…
Дверь захлопнулась. Доктор снова упал лицом в трясущиеся ладони и громко, в полный голос, зарыдал.
* * *
База занимала обширную территорию, и уже на полпути к вынесенной за забор «гостевой» автостоянке Мастер основательно запыхался. Безумная ночь и сумасшедшее утро совершенно его измотали, а принятый из рук Бенни транквилизатор — оглушил. Мастер сонно петлял между серыми корпусами научного городка и вяло ругал себя за то, что не распорядился поставить на разъездные машины Школы блоки подавления электронных помех, без которых ни один автомобиль в ворота Базы не впустят. Еще он злился из-за того, что надолго оставил собаку без надзора и поддержки. Больше Мастера ничто не волновало. Он шел к Карме — обнять, потрепать за уши, прижаться щекой и снова почувствовать себя бесстрашным, сильным и безразличным к обычным людским неприятностям, таким, как потеря близкого человека и стыд за то, что не смог отвести от него беду. Мастер шел за помощью к единственному другу, который всегда понимал его и никогда не подводил.
Ни разу за это утро дорога до стоянки не давалась ему так тяжело. Но сейчас напряжение спало, и организм отказывался работать. Мастер вдруг почувствовал, что у него начинает дрожать подбородок. Он попытался унять эту дрожь, но лицо не слушалось. Верная примета — две минуты до обморока. Как это Тим называет — «батарейки сели». Мастер тихонько взвыл от беспомощности и злобы. «Сейчас я рухну. И очень удачно. Как раз вот этот корпус, длинный такой — местный стационар. На втором этаже Шаман на растяжке валяется. А на первом — Синяк и Махно в коме лежат. Не хочу в кому. Не хочу…»
Чтобы вытащить руки из карманов, понадобилось бешеное усилие воли. Сгрести ими снег с высокого, по пояс, сугроба удалось вообще чудом. А вот остановиться Мастер уже не смог — он просто вошел в этот сугроб и застрял в нем, уткнувшись носом в ладони, полные белой колючей снежной крупы.
Снег обжигал и резал, и это было прекрасно. Мастер принялся растирать его по лицу, снег превратился в воду, и тогда он зачерпнул еще, а потом еще.
Когда из дверей корпуса выскочил парень в белом халате и с фонендоскопом на шее, Мастер сидел по уши в сугробе и утирался носовым платком. В помощи он уже не нуждался — над ним стоял Тим Костенко, и Мастер всем телом впитывал энергию.
— Что-то я совсем раскис, — пожаловался он.
— У тебя просто дрянная нервная организация, — утешил его Тим. — Нельзя быть одновременно таким сильным и таким впечатлительным. Ты генерируешь очень много эмоций и сам же все их подавляешь, не даешь им выхода. Так и загнуться недолго.
— Позвольте… — сказал врач, хватая Мастера за запястье.
— Не стоит, — бросил ему Тим небрежно. — Я сам займусь.
— Извините. — Врач машинально отступил и нервно затеребил шланг фонендоскопа, недоверчиво рассматривая оживающего на глазах Мастера.
— Дежурный? — спросил его Мастер, убирая платок в карман и доставая сигареты.
Тот молча кивнул. Теперь он таращился на Тима, аж рот разинул. Врач явно не был сенсом и вообще казался слишком молод для работы на Базе. Во всяком случае, в закрытом секторе «Ц», у Доктора, Мастер таких не видел. Аспирант какой-нибудь. Многое ему здесь, наверное, в диковинку.
— Как там мои бойцы? — поинтересовался Мастер, закуривая. — Синев и Михайлов.
— Хреново, — ответил за дежурного Тим. — Угадал?
— Н-ну… Без перемен. — Врач снова попятился. Ему явно не хотелось сводить близкое знакомство с человеком, чьи подчиненные без малого год лежат трупами в энергетической коме. Но долг медика не позволял развернуться и уйти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});