Тринадцатого апреля 1926 года Сталин сделал доклад ленинградской партийной организации «О хозяйственном положении и политике партии». В нем было прямо сказано, что страна вступила во второй период НЭПа, в период «прямой индустриализации».
«Не может страна диктатуры пролетариата, находящаяся в капиталистическом окружении, остаться хозяйственно самостоятельной, если она сама не производит у себя дома орудий и средств производства, если она застревает на той ступени развития, где ей приходится держать народное хозяйство на привязи у капиталистически развитых стран, производящих и вывозящих орудия и средства производства. Застрять на этой ступени — значит отдать себя на подчинение мировому капиталу»152.
Но где взять средства? Сталин называет три известных Западу способа индустриализации: грабеж колоний, военные контрибуции, иностранные концессии. Они не подходят. Четвертый путь, говорит он, — за счет собственных накоплений.
Отсюда всего шаг до коллективизации крестьянских хозяйств, однако пока что генеральный секретарь надеется на реализацию ленинской идеи кооперации.
А оппозиционный блок, по словам Сталина, «скатывается на почву авантюризма».
Особенность ситуации заключалась в том, что оппозиционеры были вынуждены действовать как подпольщики, стали создавать тайные организации, распространять свои воззвания и статьи, размножаемые на маломощных печатных устройствах. Фактически создавалась параллельная партийная структура. Зиновьев материалы оппозиции распространял через секретариат Коминтерна.
Шестого июня 1926 года произошло событие, которое можно рассматривать как подготовку заговора: в Подмосковье на тайное совещание в лесу собрался партактив Краснопресненского района для встречи с кандидатом в члены ЦК, заместителем наркома по военным делам M. M. Лашевичем, ставленником Зиновьева, комиссаром и командующим армиями в годы Гражданской войны.
Оппозиционеры официально заявляли об особо опасном положении в армии, где командный состав во многом сформирован «из старых офицеров и кулацких элементов крестьянства», а влияние пролетариата ослабевает.
Первого июня Сталин уехал в Тифлис, а затем в Сочи на отдых. Он находился в постоянной переписке с соратниками, много внимания уделяя отношениям с оппозиционерами: «До появления группы Зиновьева оппозиционные течения (Троцкий, Рабочая оппозиция и др.) вели себя более или менее лояльно, более или менее терпимо.
С появлением группы Зиновьева оппозиционные течения стали наглеть, ломать рамки лояльности;
Группа Зиновьева стала вдохновителем всего раскольничьего в оппозиционных течениях, фактическим лидером раскольничьих течений в партии;
Такая роль выпала на долю группы Зиновьева потому, что: а) она лучше знакома с нашими приемами, чем любая другая группа, б) она вообще сильнее других групп, ибо имеет в своих руках ИККИ (председатель ИККИ), представляющий серьезную силу, в) она ведет себя, ввиду этого, наглее всякой другой группы, давая образцы „смелости“ и „решительности“ другим течениям;
Поэтому группа Зиновьева является сейчас наиболее вредной, и удар должен быть нанесен на пленуме именно этой группе…
Лучше бить их по частям. Пусть Троцкий и Пятаков защищают Зиновьева, а мы послушаем. Во всяком случае так будет лучше на данной стадии. А потом видно будет»153.
Подчеркнем фразу «Лучше бить их по частям». Это гроссмейстер политики, новый Макиавелли.
Еще одна мысль письма убеждает в верности такой оценки: «Не знаю, как вы, а я думаю, что делом Лашевича зиновьевцы зарезали себя…» Разве не чувствуется в этих словах удовлетворение ходом борьбы?
Четвертого июля Сталин выехал в Москву, где его ждало еще одно столкновение на объединенном пленуме ЦК и ЦКК (14–23 июля 1926 года). С первого же вопроса (о хлебозаготовках) началась острая полемика. Прямо в зале заседаний с Дзержинским случился сердечный приступ. Его вывели в комнату отдыха, где он отлежался. Придя домой, он умер.
Об остроте полемики свидетельствует беспримерный обмен репликами: Дзержинский неожиданно предложил расстрелять верхушку оппозиции, ему ответили: «Это вас нужно расстрелять!»
Вряд ли полемика на пленуме могла изменить расстановку сил в Кремле. Но оппозиция еще действовала в рамках партийной демократии и не догадывалась, что, выступая за ускоренную индустриализацию и усиление налогового пресса на кулаков, она увидит реализацию этих планов Сталиным и его окружением.
В чем же, кроме борьбы за власть, была разница между ними?
В малом. Или строить социализм в СССР, или ждать мировой революции, то есть медленно капитулировать.
Остроумный Карл Радек, выступая в Коммунистической академии, говорил, что «один помпадур» из повести Салтыкова-Щедрина тоже хотел внедрить либерализм в одном уезде. Кого Радек назвал «помпадуром»? Будущего триумфатора.
Поэтому, не затрагивая вопроса о цене триумфа, скажем, что в столкновении Сталина и «новой оппозиции» Зиновьева — Каменева — Троцкого не существовало для страны эволюционного пути. Большинство ЦК повернуло в направлении, которое потом будет названо патриотическим.
Возможно, слово «патриотический» звучит неуместно в обстановке, когда слова «Родина», «Отечество» оценивались как признак контрреволюционности, но таков исторический факт. Сменовеховец Николай Устрялов назвал этот процесс «национализацией Октября». Именно Сталин провел операцию от «немецкого Октября» к «национализации Октября».
На похоронах Дзержинского он сказал о покойном соратнике как о герое: «Не зная отдыха, не чураясь никакой черной работы, отважно борясь с трудностями и преодолевая их, отдавая все свои силы, всю свою энергию делу, которое ему доверила партия, — он сгорел на работе во имя интересов пролетариата, во имя победы коммунизма»154.
Поэт Владимир Маяковский призовет молодых людей «делать жизнь с товарища Дзержинского». Образ героя был задан Сталиным.
Вскоре должен был появиться такой советский герой — Павел Корчагин Николая Островского, преодолевающий личные страдания ради общества. Построение индустриализированной экономики и социалистический патриотизм станут национальной идеей.
Глава тридцатая
Оппозиционеры выведены из Политбюро. «Крупская — раскольница». Сталин и «Белая гвардия» Михаила Булгакова. Украина в политике Сталина
По результатам июльского пленума Зиновьев потерял место в Политбюро. Лашевич был отставлен из военного наркомата, из ЦК и направлен заместителем председателя правления КВЖД. Возможности оппозиции становились все меньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});