Читать интересную книгу Оракул петербургский. Книга 1 - А. Федоров

Эти суда, имея массу положительных качеств, обладали каким-то противным дефектом остойчивости и требовался тщательный контроль за расположением и креплением груза. Ибо в шторм, если происходила первичная подвижка разномастных ящиков, сыпучки и контейнеров, то в дальнейшем от качки такое смещение нарастало катастрофически быстро. При определенном градусе крена судно совершало переворот – оверкиль. Так трагически гибли некоторые российские торговые суда в бушующем океане. Суда же, построенные на Ленинградских заводах, выдерживали и более мощные бури и штормы.

Сергеев, безусловно, не упустил возможность общения с милым его сердцу Буэнос-Айресом. Но продолжительность общения была недолгой, ибо набросать контейнеры на верхнюю палубу – дело плевое и скорое. Пожалуй, больше времени потребовалось для дозаправки горючим, водой, стирки белья, покупки продуктов. К вечеру пароход рванул на Юг, к Магелланову проливу, благополучное прохождение через который для моряка – событие знаковое.

Как водится, по закону подлости, шторм поджидал "Новогрудок" в узких и извилистых проходах Магелланова пролива. Близость ледяной Антарктиды добавляла перцу к морским переживаниям, все стучали зубами от холода. Но не только хорошее, но и плохое, в конце концов, заканчивается: выползли из опасного пролива в Тихий океан и сразу почувствовали различие, прежде всего, цветовой гаммы воды, неба, побережья, а затем и температуры воздуха.

Атлантика отличается приятной голубизной, Тихий океан – зеленью темного бутылочного стекла. Говорят, что существуют и различия уровней океанов, примерно на полтора метра.

Поднимаясь вверх, к экватору, ощущали потепление. Экипаж вовсю развлекался ловлей вкуснейшей ставриды: поедали ее в несметном количестве, закусывая сочными фруктами, прихлебывая вино, выдаваемое по государственной норме. Смельчаки к обязательному штофу добавляли еще и некоторую меру из собственных запасов. Дело это, впрочем, не лишнее, ибо уже после трех месяцев рейса у многих "крыша поехала". Сергееву приходилось активно проводить сеансы иглотерапии и прибегать к легкой суггестии.

Вальпараисо открылся на горизонте почти плоской гранью, – сочетанием волнующегося моря и блистающей кромкой бетонного пирса. Уже за ним громоздился спящий берег, отгороженный от остальной Латинской Америки зубчатой линией гор. Было раннее утро, – город еще спал, дремал и порт, не принимавший суда при малейшем волнении на море. Богатая страна Чили редко тратила деньги на строительство защитных молов, ограждающих бетонные пирсы от бушующего океана. В том чувствовалась немецкая рачительность и строгий расчет: суда за свой, а не государственный, счет болтались на рейде; нужные же Чили грузы всегда транспортировались через благоустроенные порты. Когда накапливались средства, только тогда (не в ущерб национальной экономике, благосостоянию населения) начинались затраты на последовательную модернизацию многочисленных мелких портов и перевалочных терминалов.

Открытые причальные громадины вытягивались обнаженной кинжальной гранью и швартовка к ним была чревата нанесением разящих ран пароходу. В опасных условиях работа береговых и судовых кранов исключается. Разномастная компания пароходов ждет успокоения волны на рейде. Иногда здесь, в открытом море, накапливалось их большое количество и облупленные посудины, покачивались и подпрыгивали на волнах словно поплавки старых рыбацких сетей. На палубах томящихся каравелл не видно людей, – жизнь замерла, усталые моряки пытаются компенсироваться легкой выпивкой и крепким сном; в некоторых портах к ним, прямо в жадные объятья, подвозят сменных девочек.

В сторону "Новогрудка" от пирса рванулся мощный катер. Сергеев догадался, что близка встреча с Богословским. И точно: Александр, как опытная морская обезьянка, вскарабкался по шторм-трапу на борт парохода. Видимо, что-то подогревало его ретивость. Поздоровавшись с капитаном, обменявшись недлинными речами с судовой администрацией, Александр с бутылкой прекрасного чилийского вина явился к судовому врачу, – такое внимание к медицине на обычных пароходах бывает редко. Команда оценила шаги буржуя по достоинству. Но у Александра, разумеется, была своя корысть.

Он не стал темнить, а прямо с порога заявил другу, что "сдался на милость победителя" и теперь они работают "под единым флагом". Сергеев глазом не моргнул и продолжал следовать логике индифферентного наблюдателя. Его задача анализировать, а не вербовать. Он с удовольствием распивал предложенное вино, закусывал фруктами и тянул приватную беседу в том ритме, какой задавал Александр. Богословского заинтриговало наличие Библии у Сергеева:

– Сан, а разве в первой стране социализма сейчас уже свободно читают Священное Писание? – спросил немало удивленный буржуй.

– Саша, ты отстал, не идешь в ногу со временем, – в России теперь все можно. А Библия, вернее, Евангелие – то есть Новый завет, у меня появилась только в возрасте тридцать лет. Мне повезло: в приемном покое моей больницы работала санитарка, верующая; разговорившись с ней как-то, я узнал ее тайну и попросил приобрести для меня Святое Евангелие, что она и сделала с большим удовольствием и совершенно конфиденциально. Такая книга тогда стоила большие деньги – пятьдесят рублей. Была она издана в Петрограде в 1915 году на славянском и русском языках, так я и читал ее, сравнивая звучание текстов. Эту мудрую книгу я прочитал залпом, за несколько дней и ночей и понял, что "дорогая партия – наш рулевой" обобрала мой интеллект дочиста, отняв возможность узнать Святую истину еще в годы глупого детства. Дальше – больше: я приобретал всеми правдами и не правдами многие святые книги: Библию, Тору, Коран. Но моя славянская душа приняла все же только православие.

Богословский пристально вгляделся в лицо друга, словно оценивая его искренность и спросил:

– Как ты относишься к разночтениям в Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна? Не поражает ли тебя упрощенность, даже приземленность, многих трактовок, притч, философских идей?.

– В этом я не вижу ничего странного. – отвечал Сергеев. – Нас с тобой здесь только двое, но описывать эту каюту мы будем по разному и в зависимости от того, для кого готовим такое описание. Я врач и моя речь будет сориентирована на профессиональное восприятие, ты коммерсант – ты обратишь внимание на иные детали, используешь другие сравнения. Для разговора с заурядной личностью мы выберем простые слова и несложные образы, ученому адресуем "закрученные", научные понятия.

Сергеев взял в руку бокал с приятным, искрящимся красным вином, посмотрел на него, обратясь к свету, вливающемуся в иллюминатор и, играя в многозначительность, произнес:

– Древний мыслитель Филократ заметил: "Не может статься, чтобы одно и то же думали те, кто пьет вино и кто воду".

Богословский тоже взглянул на вино в луче солнца, но задал почему-то совершенно глупый вопрос:

– Мы же знаем, что Иисус и Апостолы давно умерли, – кто может подтвердить, что до нас дошла правда о их вере?

Сергеев поднял на него смеющиеся глаза:

– Саша, вспоминай чаще слова Диогена Лаэртского: "Лучшие советники – мертвые".

Богославский встрепенулся и выпалил:

– Что ты имеешь ввиду?

– Только то, что, будь они живы, находясь среди нас, – их никто не признал бы пророками, – помнишь? "Нет пророка в своем отечестве". – с расстановкой произнес Сергеев. – "Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает". – Вот ты, Александр, и выбери себе веру по предпочтению: или крест – или деньги, или совесть – или беспредел.

– Чувствую, что о делах веры, мне лучше с тобой не говорить. – миролюбиво заметил Богословский. – Расскажи лучше о себе, о твоей жизни после Нахимовского училища. Времени и вина у нас много, спешить не куда. Потом и я поведую тебе о своих земных странствиях.

Разговор, действительно, получился долгим, неспешным, но временами эмоциональным. Стало смеркаться, ужин им притащили в каюту, не раз и не два ходили друзья за "добавкой" – за следующей бутылкой вина. Холодок и отчужденность, свойственные давно не встречавшимся друзьям, постепенно проходили. Не заметили, как снова нырнули в прошлую жизнь, в молодые годы, в нелегкую стихию казарменных юношеских бдений.

3.17

Поднимаясь вверх вдоль побережья Чили, "Новогрудок" последовательно заходил в порты Антофагаста и Арика. Грузили и выгружали тюки и контейнеры: здесь главным распорядителем был Богословский. Вообще, Александр оказался весьма деловым, контактным и энергичным менеджером. Однако Сергеев, приглядевшись по внимательнее, стал замечать некоторое своеобразие контактов Александра, – они носили определенную избирательность, трактовать которую можно было двояко. Но для окончательных и категоричных выводов информации недоставало.