Читать интересную книгу Крейсер «Очаков» - Рафаил Мельников

В конце Южной бухты стоял минный транспорт «Буг», на борту которого было более 300 морских мин, общим тротиловым эквивалентом несколько сотен тонн. Шмидт объявляет властям ультиматум, он требует разоружиться, иначе «Очаков» откроет стрельбу по минному транспорту «Буг» и произойдет взрыв. Все, что находится в окрестностях Южной бухты, будет уничтожено, т. е. жилые дома, казармы, корабли, заводские стапеля и люди.

Поняв катастрофическую опасность, нависшую над городом, разумный командир «Буга» затопил свой минный транспорт вместе со смертельным грузом. Как только минный транспорт был затоплен, адмирал Чухнин понял, что в этой ситуации мирный исход невозможен.

Он приказал открыть по «Очакову» огонь. Чтобы защитить крейсер, в заведомо гибельную атаку пошел миноносец «Свирепый», который раньше стоял за крейсером и был укрыт от огня его корпусом.

Планы Шмидта рухнули: флот не восстал, с берега подмоги не было, а команда минного транспорта открыла кингстоны и затопила корабль, оставив «Очаков» под дулами артиллерийских орудий. Канонерская лодка «Терец», которой командовал друг детства Шмидта и его однокашник по училищу, капитан второго ранга Ставраки, перехватила и пустила на дно несколько буксиров с очаковским десантом. Крейсер открыл огонь по городу, но получил в ответ на это шквал огня и после восьми попаданий загорелся.

Сын Шмидта, которому тогда шел шестнадцатый год, прибыл на Очаков» после того, как отец объявил себя командующим. Вместе с отцом он прыгнул за борт, когда начался обстрел мятежного крейсера. Вплавь они добрались до берега. Правительство стянуло войска из соседних южных губерний для подавления Севастопольского мятежа. Направленный для этой цели командир 7-го армейского корпуса барон генерал-лейтенант А.Н. Меллер-Закомельский и главный командир Черноморского флота вице-адмирал Г.П. Чухнин начали расстановку воинских частей и артиллерии для борьбы с мятежниками. Чухнину удалось убедить личный состав крепостных батарей и команд броненосцев «Ростислав», «Три Святителя», канонерской лодки «Терец» и некоторых других кораблей.

По приказу Меллер-Закомельского и Чухнина 15 ноября в 15 часов 15 минут крепостная артиллерия, и корабли открыли огонь крупнокалиберными снарядами по крейсеру и небольшому контрминоносцу «Свирепый». Установленные на Малаховом кургане и Историческом бульваре батареи полевой артиллерии начали расстрел казарм флотской дивизии.

Разгромленные артиллерийским огнем казармы флотской дивизии были взяты штурмом сухопутных частей. В плену оказались две тысячи мятежников. «Очаков» горел в течение двух суток, затем буксиры отвели его в глубь бухты, к устью Черной речки.

Руководители мятежа лейтенант П.П. Шмидт, кондуктор С.П. Частник, комендор Н.Г. Антоненко и машинист 2-й статьи А.И. Гладков по приговору военного суда 6 марта 1906 г. были расстреляны на острове Березань. До 6.000 человек заключили в тюрьмы, многих из них осудили и отправили на каторгу. Только солидарность рабочих, матросов и солдат Севастополя с арестованными и деятельность организации РСДРП заставили власти и суд не приводить в исполнение и не выносить новых смертных приговоров.

Немногим более полугода после подавления севастопольского ноябрьского мятежа вице-адмирал Чухнин командовал Черноморским флотом. Эсеры приговорили его к смертной казни. Первая попытка ликвидировать адмирала окончилась неудачей, несмотря на то, что 27 января 1906 г. эсерка Е.А. Измайлович стреляла в него в упор из браунинга четырьмя пулями, три из которых ранили Чухнина. Покушавшаяся при этом погибла.

Но эсеры на этом не успокоились, и 28 июня того же года по заданию их боевой организации матрос Я.А. Акимов при содействии садовника адмиральской дачи Ф.Г. Шатенко привел приговор над Чухниным в исполнение, смертельно ранив его из ружья. В ночь на 29 июня адмирал скончался в Морском госпитале. А первого июля его похоронили в севастопольском Владимирском соборе.

В мае 1917 года Шмидт был торжественно перезахоронен на Кладбище Коммунаров в Севастополе. Военный и морской министр А.Ф.Керенский, совершая поездку на Юго-западный фронт и посетив Севастополь 17 мая, торжественно возложил в соборе на гроб лейтенанта Шмидта венок и Георгиевский крест. Пётр Шмидт был единственным офицером русского флота, примкнувшим к революции 1905–1907 года, поэтому его имя широко использовалось советской пропагандой. Его сводный брат, герой обороны Порт-Артура Владимир Петрович Шмидт из-за позора, обрушившегося на семью, изменил фамилию на Шмитт.

А какова судьба крейсера «Очаков»?

25 марта 1907 года крейсер был переименован в «Кагул», затем в составе Черноморского флота крейсер «Кагул» был переименован в «Память Меркурия». 31 марта 1917 года восстановлено старое название — «Очаков». 1 мая 1918 года захвачен немцами и включён в состав ВМС Германии на Чёрном море. 24 ноября 1918 года захвачен англо-французскими войсками. Зачислен в состав морских сил Юга России; в сентябре 1919 года получил название «Генерал Корнилов». 14 ноября 1920 года — покинул Севастополь и совершил переход в Бизерту, где 29 декабря 1920 года был интернирован французскими властями и в 1933 году — разобран на металл.

Итак, героем какой революции Петр Шмидт остается в нашей памяти?

Героем, каким мы запомнили его по советским школьным учебникам, или предателем, предавшим Веру, Царя и Отечество?

В тоже время мы не имеем права лишать людей веры в легенду о Шмидте, они вправе сами выбрать для себя — верить или не верить.

Валерий Иванов

Мятеж на крейсере «Очаков» осенью 1905 года

11 ноября 1905 года в Севастополе начался организованный социал-демократами мятеж среди матросов Флотского экипажа и солдат Брестского полка. За несколько часов к мятежу примкнуло свыше двух тысяч матросов флотской дивизии, часть солдат 49-го Брестского полка, запасной батальон крепостной артиллерии и рабочих порта. Мятежники арестовывали офицеров, предъявляли политические и экономические требования властям. Во время бесконечных митингов, среди ораторов выделялся человек в форме лейтенанта военно-морского флота. Его имя было Пётр Петрович Шмидт. Он произносил речи, в которых обвинял Царя в неполноте дарованных свобод, требовал освобождения политических заключенных и так далее. Личность Шмидта представляет для исследователей несомненный интерес в связи с той ролью, какую он сыграл в севастопольских событиях и, конечно, в мятеже на крейсере «Очаков». Шмидт был превращен большевиками в очередную легенду, а надо сказать, что редкий офицер удостаивался такой чести со стороны большевиков. Но был ли Шмидт боевым офицером? Назвать его так можно только с очень большими оговоркам.

П. П. Шмидт родился в 1867 году в Одессе. Его отец, герой Севастопольской обороны, командир батареи на Малаховом кургане, умер в звании вице-адмирала. Мать была родом из князей Сквирских. Рано оставшись без матери, которую он горячо любил, Шмидт очень болезненно отнесся ко второму браку отца, посчитав его предательством памяти матери. С юных лет он во всем хотел идти против воли отца. Вопреки отцу, он женился на девушке весьма сомнительной репутации. Тем не менее, Доминика Гавриловна Шмидт оказалась хорошей и любящей женой, и их брак до 1905 года был в общем счастливым. У них родился сын Евгений.

В 1886 году Шмидт закончил Петербургский морской корпус и получил звание мичмана. Однако прослужил он совсем немного. В том же году он добровольно оставил военную службу по состоянию здоровья. (Шмидт страдал эпилептическими припадками). «Болезненное состояние, — писал он в прошении Императору Александру III, — лишает меня возможности продолжать службу Вашему Величеству, а потому прошу уволить меня в отставку».

Позднее Шмидт объяснял свой уход из ВМФ тем, что хотел быть «в рядах пролетариата».[1] Но современники свидетельствовали, что военную службу он изначально не любил, а без моря и кораблей не мог жить. Вскоре, из-за безденежья, благодаря протекции высокопоставленного дяди, Шмидт возвращается на военно-морской флот. Мичмана Шмидта направляют на крейсер «Рюрик». По случайному стечению обстоятельств, именно на этом крейсере в 1906 году эсеры готовили убийство Николая II. На «Рюрике» Шмидт задержался недолго, и вскоре получил назначение на канонерскую лодку «Бобр». Жена всюду следовала за ним. В это время, все больше проявляются психопатические черты характера Шмидта, его болезненное самолюбие, граничащее с неадекватностью реакций. Так, в городе Нагасаки, где «Бобр» имел один из своих стационаров, семья Шмидтов снимала квартиру у одного богатого японца. Как-то раз между японцем и женой Шмидта произошел спор по вопросу условий найма квартиры, в результате которого японец сказал ей несколько резких слов. Она пожаловалась мужу, и тот потребовал от японца извинений, а когда последний отказался их приносить, отправился в русское консульство в Нагасаки и, добившись аудиенции у консула В. Я. Костылева, потребовал уже от него принятия немедленных мер для наказания японца. Костылев сказал Шмидту, что он этого сделать не может, что он направил все материалы дела в японский суд для принятия решения. Тогда Шмидт начал кричать, что велит матросам изловить японца и выпороть его, или сам убьет его на улице из револьвера. «Мичман Шмидт, — писал консул командиру «Бобра», — вел себя в присутствии служащих консульства неприлично».