– Расскажи мне о Зеленом сердце и изначальных, Рик, и я пощажу твоих друзей, – вдруг жестко проговорил Вериллий.
У меня словно остановилось сердце. Они взяли ребят?!
– Ну, неужели ты думал, что твои сообщники останутся на свободе? – хмыкнул Вериллий. – Конечно мы разыскали их. Они тут, в Счастливом местечке. И полукровка, и маг, предавший идеалы света. Так что, Рик? Будем разговаривать?
Я был близок к тому, чтобы рассказать Верховному все. Но посмотрел в его приветливое и одновременно непроницаемое лицо и понял. Не пощадит он ни Лютого, ни Дрианна. Не нужны ему люди, которые так много знают. Я понимал, что сведения об изначальных были важны Вериллию не только для того, чтобы убедиться: помощи императору не последует. Имелась еще какая—то причина, по которой он стремился получить эти знания. И Верховный желал быть их единственным обладателем. Возможно, он искренне хотел сделать меня своим союзником. Возможно. Но не ребят. Даже если, выведав у меня все, что я знаю, он оставит Ома и Дрианна в живых, то это ненадолго. С ними вскоре произойдет несчастный случай или постигнет смертельная болезнь. И еще… Если Вериллий виделся с Лютым…
– Он сказал тебе? – прямо спросил я, пристально глядя в серые глаза.
– Что? – казалось, Верховный не понял меня, потом, отбросив притворство, переспросил: – Ты о полукровке? Да. Он не сумел сдержать своей ненависти.
– И тебе ничуть не жаль собственного сына?
– Я не могу считать сыном ублюдка, рожденного от эльфийки.
– Но ты не считал зазорным украсть ее и жить с ней целых шесть лет?
– Ты еще слишком молод и горяч, мой мальчик. И не знаешь простой истины. Мужчине нужны дети только тогда, когда они рождены любимой женщиной. Любимой, понимаешь? А я никогда не испытывал к белоглазой никаких чувств.
Казалось, я не мог проникнуться к Верховному большим отвращением, чем уже испытывал. Выходит, заблуждался… Не повезло Лютому с папашей. В который раз порадовавшись, что не знаю своих родителей, я спросил:
– Но зачем же тогда…
– Она была эльфийской принцессой, – перебил меня маг, безошибочно поняв, что именно я хочу спросить, – значит, обладала драгоценными для меня магическими знаниями. Ради них стоило пожертвовать шестью годами жизни с ней.
Признаться, я не ожидал такого. Когда Ом рассказывал мне о той давней грязной истории, я все же объяснял поступок Вериллия внезапно нахлынувшей страстью. Увидел очаровательную первозданную, влюбился с первого взгляда, увлекся, совершил опрометчивый шаг. Потом прозрел, понял, что принял страсть за любовь, увидел, какая пропасть лежит между магом—самоучкой и эльфийской принцессой. И отказался от нее. А заодно и от плода греховной любви. Не подумал, что бывшая любовница будет так жестоко наказана за свой поступок. Мерзко, конечно, но хотя бы объяснимо с мужской точки зрения. Но оказывается, я не сумел оценить всей глубины подлости этого человека. Я брезгливо скривился. Между тем Вериллий, ничуть не смутившись моей реакцией, продолжал:
– Но я просчитался. Дурочка не оправдала моих надежд. Конечно, благодаря этой связи я владею теперь некоторыми основами эльфийской магии. Но того, чего я ожидал от нее, увы, получить не удалось. Я терпел целых шесть лет, думая, что Ани что—то скрывает. Но потом пришлось признать: самого главного, ради чего я на это пошел, она не знает. Ее обучение должно было начаться вскоре после визита в Виндор.
Цинизм Верховного был безграничен, а мне совершенно не доставляла удовольствия его исповедь. Хотелось плюнуть в морду, но я заставил себя дослушать. Хотя бы ради Лютого.
– А тут еще подвернулась возможность карьеры в Совете, – откровенничал маг. – Там очень строго смотрят на такие вещи. А самое главное, я встретил женщину своей мечты… – он помолчал, невидяще глядя на ровный огонек вечной свечи, потом закончил. – И я выгнал их.
– Ты рассказал об этом Лютому?
– Зачем? – скривился Вериллий. – С чего бы мне объяснять свои поступки жалкому полукровке. Должен сказать тебе, сынок: дружба с этим зверьком наносит ущерб твоей репутации.
Это прозвучало так по—отечески встревоженно и так неуместно в данной ситуации, что я вдруг расхохотался. Глядя на меня, Верховный сначала недоуменно нахмурился, потом присоединился к моему веселью.
– Ты, наверное, удивляешься, Рик, почему я так открыт перед тобой? – отсмеявшись, спросил он.
– Да нет, тут как раз все понятно, – ответил я. – Мертвые не имеют обыкновения выдавать чужие тайны.
Маг вроде бы искренне расстроился.
– Я не хочу, чтобы ты умирал, Рик, – вздохнул он. – Правда, не хочу. И не только потому, что чувствую в тебе большой магический потенциал. Честно говоря, я не могу оценить твои способности. Ты почему—то не поддаешься чтению, как я уже говорил. Я лишь предполагаю, что из тебя может получиться неплохой волшебник. Это следует хотя бы из твоей победы над Волком. И ты сумел выжить в Зеленом сердце. Но дело не в этом. Почему—то мне кажется, что мы могли бы стать с тобой друзьями. Я ощущаю к тебе какую—то странную привязанность.
Выслушав Вериллия со все возрастающим изумлением, я честно ответил:
– А вот вы мне ничуть не нравитесь.
– Это просто потому, что ты меня плохо знаешь, – заторопился Верховный. – Я могу быть интересным собеседником, любящим отцом и верным другом. Просто боги не послали мне ни детей, ни друзей.
– Странно, с чего бы это? – фыркнул я.
Настроение Вериллия изменилось, похоже, он начал сожалеть, что так раскрыл душу. Если это не было частью очередного его плана, чему я бы нисколько не удивился.
– Итак, – жестко произнес он. – Ты согласен рассказать мне все и встать на мою сторону?
– Нет, – устало усмехнулся я.
– Учти, Рик, что я не пощажу твоих друзей.
– Ты их и так не пощадишь, вот в чем дело, – я отбросил показную издевательскую вежливость и перешел на ты.
Не верил я, что Верховный способен оставить в живых такого опасного потенциального врага, как Лютый. А значит, мне смысла нет торговаться. Что касается меня самого, так я лучше сдохну, чем стану таким, как этот урод.
– Хорошо, Рик, – вздохнул Вериллий. – Видит Луг, я этого не хотел…
Он постучал в дверь моей темницы, и в камеру вошел сгорбленный маленький человечек в светлой мантии. Темные сальные волосы с прядями седины неопрятными сосульками свисали по обе стороны сморщенного узкого личика, на котором выдавался далеко вперед длинный тонкий нос с большой бородавкой на кончике. Человек двигался, странно приволакивая ногу и держа голову слегка набок, отчего казалось, что он к чему—то прислушивается. В общем, красота неописуемая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});