Толпа взволнованно зашепталась. Как бомба взорвалась, каждому хотелось что-то сказать. Одни начинали хмуриться, не желая в праздник забивать голову. Другие, наоборот, с радостью подхватили горячую тему.
– Но, – Досифей постарался сгладить острые углы, – я лично сильно сомневаюсь в возможности такого. Только ведающий равный по силе Богине способен на это.
Под вежливые аплодисменты делегации сошли со сцены и скрылись в зале. Сильвия Львовна вновь взяла слово:
– Мы рады, что всё разрешилось наилучшим способом. Академия продолжает учить, а вы – учиться. Сейчас же, позвольте не задерживать больше и открыть наш бал-маскарад. Кавалеры, успевайте приглашать дам; дамы, не бойтесь приглашать кавалеров!
И вровень с взорвавшимися хлопушками, искрами и конфетти, зазвучал оркестр. Первым традиционно играли вальс. Элина ещё раз огляделась, но так и не нашла знакомой фигуры. Похоже, весь вечер суждено ей простоять у этой стены и наблюдать за весельем других. Она видела, как Аврелий в миниатюрной маске фенека изящно подал руку своей партнёрше – их однокласснице Даше. Десма и Саша растолкали всех и уже кружили в центре. Даже Терций в маске барана, выглядящей как что-то принадлежавшее шаманам, неуклюже вёл миниатюрную девушку, совсем ей не знакомую.
– Пойдём.
Элина так глубоко утонула в самобичевании, что не заметила, как Авелин подошла вплотную и схватила за запястье.
– Выбора не много, конечно, но что поделать. Идём. Не собираешься же простоять здесь до самой полуночи?
– Как раз собиралась, – и это была даже не шутка. – Неужели хочешь танцевать со мной?
– А тебе всё разжёвывать надо? Считай, что не зря учила.
Авелин решительно протиснулась в круг вальсирующих, положила одну руку ей на талию и начала, как всегда, не в такт. Добрую половину они молчали и старались не пересекаться взглядами. Но терпение Авелин быстро кончилось, и словно бы нехотя та высказала:
– Не думала, что ты из таких.
– Каких?
– Вымещающих боль на себе.
Вот значит в чём дело. Поэтому казалась такой странной? Заметила-таки? Элина морально готовилась к вопросам и отреагировала почти спокойно.
– Это старое.
– Конечно, – кивнула так, словно не верила. – Знавала я похожих личностей. Они всегда говорят, что завязали. А потом ты находишь их качающимися в петле.
– Не про меня.
– Уверена?
– На все сто. Правда! Я ненавижу боль. До фатального вряд ли смогу довести.
– Слабо верится.
– Ты ведь всё равно плакать не будешь, чего беспокоишься? Давай не портить вечер. Он и так не удался. Поговорим о чём-нибудь позитивном…
Авелин привычно закатила глаза и резко ужесточила шаги, закружила так, что всякие мысли вылетели из головы.
Спустя три танца подряд они, наконец, остановились. Элина успела запыхаться – совсем отвыкла. Авелин же была полна сил и бодрости, потому оглядев толпу, воскликнула:
– Кажется, пора подсластить голубкам жизнь!
Дима только-только подвёл Аврору к столикам с напитками и что-то смущённо тараторил, заламывая пальцы. Как же Авелин могла пройти мимо и не подпортить ему праздник? Со скоростью света оказавшись рядом, она протянула ладонь, зовя обратно на паркет. Дима пытался сопротивляться, только вот Аврора, не подозревая ни о чём, сама подтолкнула навстречу. Его обречённый вид даже Элину заставил улыбнуться. Пока в толпе вдруг не показался Демьян. Тот носил маску снежного барса, такого же мощного и опасливо ласкового. Чёрный наряд плотно облегал фигуру, подчёркивая широкие плечи. Многие девушки невольно оборачивались и задерживались взглядом. Да только из всех них победила Аврора.
Заиграл один из вальсов Штрауса, пары смешались, слились единым потоком. Но даже так,
Элина отчётливо видела этих двоих, их подаренные друг другу улыбки, нежные прикосновения… Это всё Севериан виноват! Кому она здесь вообще нужна? Неприкаянная душа. Тотчас же захотелось уйти. Вот только Элина продолжала смотреть, следить за каждым шагом и вдохом.
Аврора была красивой. Как вообще Диме удалось пригласить? Миниатюрная и тонкая она даже на каблуках оставалась ниже Демьяна. В отличие от других девчонок воздушному платью предпочла нечто похожее на национальный костюм: длинная в пол юбка с цветочным узором, бардовый платок на плечах, тугой пояс, множество бус, колец и браслетов. За оленьей маской прятались чёрные глаза, мерцавшие радостно и живо.
«Хотела бы я быть ею» – с непривычной злостью подумала Элина.
Демьян осторожно вёл Аврору и, склонившись, говорил что-то столь смешное, что та вся раскраснелась и притворно стала бить по плечу, лишь бы замолчал. Они и правда выглядели…парой? А что, если Десма ошибалась?
Успокойся. Ты никто, и звать тебя никак. С каких пор он стал твоей собственностью?
Это всё Севериан, тупой Севериан! Пусть только объявится! Её бы здесь не было! И может не было бы этого одиночества…
Заставив себя зажмуриться, отвлечься, Элина поняла, что сейчас ей просто необходим свежий воздух. Она тихонько выскользнула на балкон. Странно надеяться никого не встретить, но всё равно почувствовала разочарование, найдя у перилл две фигуры. Ещё и знакомые.
Досифей смотрел куда-то вдаль, крутя бокал с шампанским в руках. Ангел неизменно стоял рядом. Повисшее между ними молчание сложно было назвать приятным. Чужого появления ни один, ни другой не заметили, оно и к лучшему. Элина уже собиралась повернуть назад, зная, чем такое обычно заканчивается, как вдруг Ангел воскликнул громко, перепугав до смерти:
– И всё равно не понимаю я! Не строй из себя старика, уже пожившего жизнь. Тебе едва перевалило за тридцать. Посмотри хотя бы на Нифонта – вон кому пять лет, и ничего, не волнуется же.
– Ты молод, – тот, напротив, звучал глухо и тихо. – Незачем стоять здесь со мной. Веселись, танцуй, пей. Пока это ещё позволено, а другим до тебя нет дела.
– Без тебя никуда не пойду, – похоже далеко не в первый раз повторил он. – Да и чего там делать? Федя уже в кондиции, Серый – скоро будет.
– И часа не прошло, – со смешком Досифей допил остатки алкоголя и отставил бокал.
– Перенервничали. Они-то собирались с девчонками танцевать, а вот духа пригласить не хватило. Неженки.
– А ты чего же? Подал бы пример.
– Не хочу. Что им от меня толку? Они за любовью гонятся, а я свою нашёл давно.
– Это ты так думаешь. Может, увидишь какую из этих юных прекрасных девиц, и поймёшь, что зря упрямился и сопротивлялся?
Не понять, забавлялся Досифей или говорил всерьёз. Ангел же принял в штыки:
– Мои слова, мои чувства что, ничего не значат для тебя?!
– Значат. Только боюсь поверить в них, – и, не дав открыть рта, продолжил. – Из всех возможных, разве я не самый худший вариант? Кто знает, сколько ещё осталось? Когда-то Скарядие возьмёт вверх, никакие отвары не помогут. Они уже не помогают. Я ведь тебе делаю лучше, о тебе думаю в первую очередь, но почему видишь иное?
Даже Элине стало не по себе от такой обречённости, от смирения, что уж говорить об Ангеле. Тот с силой сжал челюсть и, показалось, сейчас накинется с кулаками, но наоборот отшатнулся, уходя в тень. Кажется, пора прекращать греть уши и скорее возвращаться – дело пахнет жареным.
Прошмыгнув за дверь, последним, что услышала, был резкий крик:
– Я не наказываю тебя этим, Боги, как ты не поймёшь!?
Элина вернулась и встала у стены, больше не смотря по сторонам. В задумчивости даже не заметила, как отыграли последние ноты симфонии. Чему же она стала свидетелем? Что за глупая привычка у этих Хранителей Пути: открывать сердца в людных местах! Хотя сегодня место было вполне уединённое, и это ей понадобилось вдруг сбежать ото всех.
«Что же такое Скарядие?»
«Хворь? Ежели постоянно находиться на полунощных землях, легко потерять разум»
«Настолько она страшная? Смертельная? Все так боятся. Понятно тогда, чего ведающие не принимают академию. Рухни барьер – куда нам деваться?»