Читать интересную книгу Ночные ведьмы - Раиса Аронова

— А что же с кассетой-то случилось? Почему она не сбросилась?

— Ушко погнулось. Вооруженцы молотком выколачивали кассету из замка.

В десять утра мы уже забрали документы у администратора гостиницы и направились в городской парк. По дороге купили большие красивые букеты. В Гродно очень много цветов. Кабина машины наполнилась чудесным свежим запахом. Руфа в задумчивости глядела на пышные розы, на которых блестели капельки росы. «Леля очень любила розы», — сказала она мне сегодня.

В центре большого тенистого парка стоит высокий светлый обелиск. На нем написаны сорок три фамилии. «Капитан Санфирова О. А.» — нашли мы в одной колонке. Бережно раскладываем цветы под фамилией подруги.

Руфа, припав на одно колено, держит в руках розы и почему-то медлит их класть. Она делает вид, будто вдыхает аромат. А на лепестки к холодным росинкам падают горячие слезы…

Почему, когда человек плачет, его стараются уговорить:

«Не надо»? Человеку надо, необходимо иногда излить в слезах свои чувства. И я буду отговаривать. Плачь, Руфа, плачь открыто — ведь ты впервые стоишь у могилы своей летчицы. Двадцать лет ты носила в себе эти слезы. И не надо теперь их стыдиться. Кто же осудит человека за то, что он плачет у могилы погибшего друга?

…Уже при выходе из парка Руфина предложила:

— Нужно заехать в горсовет, попросить, чтобы на памятнике было написано не просто «капитан Санфирова», а «Герой Советского Союза гвардии капитан Санфирова».

В горисполкоме к нашей просьбе отнеслись внимательно. Председатель Иван Иванович Ушацкий пообещал, что в самое ближайшее время надпись будет дополнена. Затем нам любезно предложили посетить Гродненский государственный историко-археологический музей. Заверили, что там есть много интересного. Имеется кое-что и о нашем полку.

— Следует посмотреть, — решили мы. Работник горисполкома Чупров Степан Иванович охотно взял на себя труд сопровождающего.

— Я ведь тоже бывший фронтовик, — сказал он по дороге. — Воевал под Сталинградом. Прошлый год был там на торжествах по случаю 20-летия разгрома фашистских войск на Волге.

— А мы в этом году побывали там. Везем в себе глубокие впечатления. Особенно от Мамаева кургана.

— Да… Курган — святое место для волгоградцев. В музее нас встретили, как почетных гостей. Экскурсовод Ядвига Францевна — приятная женщина, влюбленная в свою профессию, — провела нас «галопом по музею», как она сказала, потому что мы не располагали большим временем.

В одном из залов, где рассказывается о крае в период 1920–1941 гг. с удовольствием обратили внимание на портрет нашего нового знакомого — П. А. Железняковича, помещенного в числе активных работников Компартии и комсомола на Гродненщине.

Два зала посвящены теме «Край в период Великой Отечественной войны». Здесь мы задержались у портрета генерал-лейтенанта инженерных войск профессора Д. М. Карбышева. Он был контужен в первые дни войны в оборонительном бою именно здесь, в районе Гродно. Попал в плен. Три с половиной года провел в лагерях, но не смогли фашисты сломить его твердую волю, не склонили его к измене Родине. Разъяренные гордой непреклонностью, враги зверски замучили Карбышева в лагере Маутхаузен в феврале 1945 года.

— Как жаль… — шепчет Руфа. — Три с лишним года человек стоял против пыток, соблазнов, заманчивых обещаний, угроз, изощренной лжи. И только три месяца не дожил до Победы!..

А вот и уголок о нашем полку. Портреты командира полка Бершанской, комиссара Рачкевич, Ольги Сапфировой. Несколько фактов и цифр.

— Мы хотели бы расширить экспозицию о женском полку, но у нас нет пока материала. Очень просим помочь нам в этом деле. Посетители интересуются женщинами-летчицами.

— К сожалению, — говорим, — наши возможности весьма ограничены. К нам многие обращаются с подобной просьбой, а материала-то у нас нет. Только одни воспоминания остались.

— Хотя бы фотографии свои…

— Это обещаем.

Мы от души поблагодарили работников музея за оказанное нам внимание, за интересный рассказ экскурсовода. Честно говоря, до этой поездки я считала подобные музеи скучным местом, а на их экспонаты — порой ветхие, полуистлевшие — смотрела зачастую равнодушным взглядом. Это, наверно, потому что не всегда удавалось слушать пояснения. Но экспонаты, оказывается, молодеют и становятся интересными, когда к ним прикасается живое слово опытного экскурсовода.

— Какое впечатление вынесли вы из нашего музея? — спросила Ядвига Францевна.

— Самое основное это то, что единство Западной Белоруссии со всей Белоруссией, со всей советской землей имеет глубокие исторические корни, отвечаем мы с Руфой.

— Главное, всегда вместе боролись с врагами, начиная от татаро-монгольского ига и кончая последней войной с немецким фашизмом, подчеркивает Леша.

— Будем всегда вместе, — говорят сотрудники музея и крепко жмут руки на прощание.

Пока мы прощались, наш «телохранитель», Степан Иванович, успел переговорить с кем-то по телефону.

— Убедительно просят вас заехать на радио, — сообщил он, подойдя к машине.

Мы переглянулись и неопределенно пожали плечами:

— Время-то у нас…

— Это буквально на пять минут. Хотят сделать небольшую звукозапись.

Видя наше замешательство, добавил:

— Об Ольге Санфировой.

— Тогда везите, — соглашается Руфа.

Короткая, конкретная беседа с сотрудницей радио опять вернула нас к годам войны. Руфа рассказала о последнем боевом вылете Ольги, который закончился так трагически. Голос рассказчицы был спокойный, однако руки выдавали. Переплетенные пальцы нервно подрагивали. Но магнитофон не улавливал эти душевные импульсы. Да и есть ли такой аппарат, который мог бы записать в этот момент весь комплекс внутренних переживаний?

Я знаю, мысленно Руфа летит сейчас на горящем самолете. Команда летчицы: «Прыгай!» Свободное падение. Рывок за кольцо. Но парашют не раскрывается. В какую-то долю секунды Руфина успевает представить, как распластается сейчас на земле ее мертвое тело. Еще рывок — отчаянный, сильный. Над головой разворачивается огромный белый зонт. Руфа медленно опускается в темную неизвестность… А потом — все как в бреду. Лелю, прикрытую брезентом, утром увозят в полк. Едет и Руфа. Там Руфу заботливо укладывают в постель. Ночью она подумала: «А где же Леля?» Встала, пошла искать. В пустой комнате стоял гроб. Руфина подошла и среди цветов увидела лицо спящей Ольги… Очнулась уже в санчасти.

А магнитофон бесстрастно фиксирует ровный голос Руфы:

— Леля была отличной летчицей, хорошим командиром. Я любила ее за честность, смелость, сильную волю…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});