— О!.. узнаю Руквуда: здесь вроде посвящения… «Даже в Особой секции нет такой книги, потому и не подписываюсь. Она будет хорошим собеседником на случай, если все каникулы станешь отшельничать в спальне, и хорошим советником, когда отправишься в библиотеку». Да они что сговорились что ли? Корникс, неужели я такой предсказуемый?
Том с растерянным видом положил книгу на крышку сундука, и Ворон издал глухой горловой звук, что у человека, наверное, означало бы смех. Том оскорблено вздернул подбородок, отшвырнул не распакованный подарок от Крестной: и так ясно, что это книга. Демонстративно вернулся на кровать, на этот раз без мелочного страха быть замеченным – теперь прятаться не от кого – вынул из‑под матраца пергамент с текстом первой печати и черновую тетрадь.
Что у него осталось неразгаданным? Всего два слова. Итак, первое скрыто во фразе «явятся три предвестника костлявой». Хм, ничего «костлявого» в голову не шло… Разве что Руквуд, хотя маловероятно, у него нет никаких предвестников. Еще костлявой в магловском простонародье называют смерть. А у нее есть предвестники? Что‑то такое было, смутное…
Том закусил губу, чтобы вспомнить библейские писания. Нужно немного напрячь память, ведь его же, как и других сирот, заставляли наизусть учить целые параграфы. Больше всего ему нравились писания об Апокалипсисе. От них все тело пробирала сладостная дрожь, хотелось все это увидеть воочию. Итак, концу света предшествовали три всадника: страх, мор, голод и смерть. Вот и нашли «трех предшественников», но… это три слова, а нужно только одно или слог… Нет, не та степь, не та… Хорошая была догадка, жаль неверная. Попробуем старый и нудный, но верный, способ с буквами, выписываем первые три – «сме». Даже скучно стало.
Последнее: «тогда сложи десять сотен и вычти последние четыре, получишь ответ». Десять раз по сто… будет тысяча, а если вычесть четыреста, то получится шестьсот. Стоп! А зачем сначала прибавлять их, а потом отнимать? И почему «последние четыре»? Ни все ли равно первые, последние или из середины? Нет, что‑то не то… Неужели опять буквы?.. тогда… останется «ты». Что ж вполне похоже на правду.
Новой строкой в самом низу тетрадного листа Том переписал все заметки, что были на полях, вышло следующее:
вой титу дан е сме ешь ты
Том мотнул головой, вновь перечел, но уже соединяя или разделяя непослушные слоги. К его удивлению вышла вполне связная фраза:
войти туда не смеешь ты
— Ну, это не серьезно, – протянул Том разочарованно. – В Хогвартсе очень много мест, куда я не смею войти… Тот же самый кабинет директора или спальни профессоров. Да я вообще не знаю, где они находятся!
Корникс вытащил клюв из распотрошенной коробки с печеньем, внимательный глаз посмотрел на Тома.
— Все еще больше запуталось, – пожаловался Том ворону. – Что вообще это такое «не смеешь войти»? Место, где нужно искать вторую печать? Хорошо, пусть так, но согласно тексту, я не смею туда войти! Как же тогда достать вторую печать? Ничего не понимаю. Только все начало разъясняться, и на тебе!.. Сенектус был прав, назвав Слизерина сумасшедшим.
Ворон посмотрел на Тома другим глазом, многозначительно щелкнул клювом, вновь занялся крошками ванильного печенья – исклевывал лакомство с пугающим исступлением, словно глаза у мертвецов.
Том вздохнул: вопросы оставались без ответов.
Невооруженным взглядом видно, что он не сможет проломить лбом эту каменную стену. Разумнее всего присесть с ней рядом и ждать, пока от старости, ветров или обильных дождей камень не станет крошиться, тогда одного толчка будет достаточно… Тогда‑то решение само собой придет. А уж ждать‑то он умеет.
***Взгляд сосредоточенно скользил по строкам, пальцы замедленно перелистывали страницы. Он вслух зачитывал короткие фразы или предложения, а ловкое перо само скользило по длинному свитку пергамента, начало этой летописи уже покоилось на полу, по ту сторону стола. За этим занятием он провел много дней, и этот свиток не был первым, другие выходили и длиннее.
Но сейчас было иначе, он невольно покривил губы, но продолжил диктовать чуть тише, прислушиваясь к окружению. К скрипу пера и звуку его голоса примешивались робкие, словно издалека, звуки шагов, неуместно веселые голоса, шорох мантий и шлепки падающих книг. Том в раздражении поднял глаза от книги, обвел библиотеку внимательным взглядом: стало подозрительно многолюдно. И, тем не менее, ученики все прибывали, по одному и группами, одни подходили к столу мадам Лайбрериан, другие бесцеремонно исчезали в лабиринтах стеллажей.
В дверях библиотеки возник улыбчивый конопатый паренек, сразу направился к его столу, Том нахмурился, с трудом припоминая имя. Они не виделись ровно столько, сколько длились каникулы, но Том за это время успел многое, а потому было ощущение, что прошел ни один год.
Он встал из‑за стола, чтобы чем‑нибудь занять руки, взял стопу уже прочитанных книг, чуть улыбнулся Антонину, который на ходу распахнул объятья.
— Том, дружище!.. Так и знал, что ты здесь. А собственно где же тебе еще быть? Представляешь, Элджи покалечился.
— Я это давно заметил, – ответил Том буднично, продолжая расставлять книги на полке.
Антонин в шаге от него застыл с разведенными в стороны руками, моргнул непонимающе.
— Да, не–е-ет… я не о его голове. Роняли его, конечно, в младенчестве, но на этот раз он сам, из саней вывалился. Хр–ряснулся как рыба об лед.
Тут Антонин продемонстрировал падение Элджи красноречивым жестом, скорчил забавную рожицу. Том закусил губу, чтобы не улыбнуться, скорее для поддержания шутливого разговора, нежели из интереса, спросил:
— Опять головой?
Антонин фыркнул, небрежно присел на стол.
— Нет, на этот раз рукой. Я толком‑то и не вникал… легкий перелом, кажется, но мадам Кохен сказала, что жить будет.
— Отрадно, – вздохнул Том, сосредоточенно оглядел стеллаж. – Так, вторая полка, пятнадцатая слева…
Перо на пергаменте послушно записало эти слова, брови Антонина удивленно приподнялись.
— Это что?
— Отмечаю, где остановился.
— Что?
Том внимательно оглядел Антонина, спросил прищурившись:
— Ты случаем сам с саней не падал?.. Отмечаю, чтобы не запутаться. Я веду учет стеллажей и полок первого яруса, книги с которых я уже прочел.
Антонин оглядел немалый ряд стеллажей по левую руку от Тома, шумно сглотнул.
— Эти, я так понял, ты уже прочел?
— Верно, понял, – кивнул Том, глянул на стеллажи справа, констатировал: – Осталось чуть меньше половины. Надеюсь, к концу февраля закончу.
Левый глаз Антонина нервно задергался, посмотрел на Тома как на умалишенного, спросил осторожно:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});