И Рено поселился вместе с Робером в огромном доме, который теперь именовался «дворцом».
На следующий день вечером, ища прохлады, Рено добрел до берега Нила, где неожиданно встретил Рауля де Куси. Барон, привыкнув на Кипре к лагерной жизни, не пожелал оставить лагерь и теперь.
– Я ищу вас со вчерашнего дня! – с раздражением начал барон дрожащим от злобы голосом. – Вас невозможно найти!
– Очевидно, вы плохо искали, сир. Мессира Робера трудно не заметить, а я всегда нахожусь подле него.
– Как вы удобно устроились! Но мне это не помешает потребовать от вас объяснений!
– Я тотчас же объяснюсь, как только вы скажете, в чем дело.
– Вы сами прекрасно знаете, – проскрежетал де Куси. – Под фальшивым именем, назвав своей кузиной, вы посмели ввести в окружение королевы презренную Флору д’Эркри! Эту ведьму, эту убийцу, эту…
– Женщину, которую вы искренно любили и продолжаете любить. Иначе вы не стали бы спасать ее от костра! – спокойно закончил Рено фразу барона, и его спокойствие несколько отрезвило де Куси.
– Я вижу, вы немало знаете обо мне, и хотел бы выяснить, по какому праву! Разве что по праву ее любовника… Не таитесь! Она ваша любовница, и вы устроили ее, чтобы возить за собой. Но приготовьтесь – я вас убью! – и барон положил руку на рукоять меча, собираясь вытащить его из ножен.
Рено равнодушно пожал плечами.
– Убейте, если моя смерть успокоит вас. Я не отрицаю, что желал ее, но думаю, что это чувство испытывает любой мужчина, который приближается к ней. Любви в моем сердце она не пробудила. Однако я многим ей обязан. Она одна пришла мне на помощь, когда я, желторотый юнец, по ложному обвинению был брошен в тюрьму и подвергался пыткам!
– И поэтому вы стали ей помогать?
– Я не помогал ей, барон! Она приехала на Кипр для того, чтобы дождаться там крестоносцев. Остановилась в Никосии и сняла скромный домик рядом с королевским дворцом. В нем я с ней и увиделся, и она мне сказала…
– Что убила мою жену и моего ребенка! Она вам сказала…
– Что любила вас больше своей бессмертной души и ее спасения! Что желала вас всей силой немыслимой и непреодолимой любви, и эта любовь до сих пор не угасла. Мысль, что она будет жить вдали от вас, для нее непереносима. Отправившись на Кипр, она стремилась к вам. Даже если ждала меня…
– Почему она ждала вас?
– Потому что считала, что я могу быть ей полезен. Она хотела, чтобы я помог ей устроиться на службу к одной из принцесс или даже к королеве, чтобы следовать за вами. Но я отказал ей…
– Вы пытаетесь убедить меня в том, что, проведя всю зиму в Никосии, она хотела вернуться ко мне? Почему же тогда она не приехала в Лимасол? Вокруг нашего лагеря поселилось немало доступных красоток. Она без труда нашла бы среди них свое место!
– Не оскорбляйте ее понапрасну! Вы прекрасно знаете, что Флора не из их числа и только роковая любовь к вам толкнула ее на преступление. К вам в лагерь она приехать не могла, потому что боялась ваших рыцарей и опасалась за свою жизнь. Именно поэтому она так стремилась поступить на службу к какой-нибудь знатной даме. Я сделал все возможное, чтобы отговорить ее от этого пагубного намерения. Да и чем я мог ей помочь? Графиня д’Артуа, единственная, к кому она могла бы устроиться с моей помощью, осталась во Франции. Когда король переехал жить в лагерь, Флора исчезла, оставив свой дом, и я решил, что она тоже отправилась в Лимасол, желая попытать счастья и встретиться с вами. Но там ее не оказалось, и я, признаюсь вам откровенно, был очень рад. Но однажды я узнал от самой королевы, что она приютила мою кузину по имени Флора де Безье…
– Вы что, признали ее кузиной? Почему вы не донесли на нее?
– Донести? Постыдное слово и еще более постыдное дело, особенно если речь идет о женщине…
– Вы потворствовали обману и позволили убийце находиться возле Ее Величества Маргариты! Неужели ваша совесть спокойна? А вот я считаю, что вы заслужили наказания, вас нужно прогнать из войска, лишить рыцарского звания, изгнать из Франции…
– Франция и так достаточно далеко, – заметил Рено, которому начинал надоедать этот разговор. Молодому человеку он казался дребезжанием разбитого колокола. – А винить, как мне кажется, нужно не меня. Если бы вы не помогли ей бежать из Куси, одарив на прощание своей любовью, чтобы память подольше не остывала, нам сейчас не о чем было бы говорить. Вы могли бы избавить ее от костра с помощью кинжала или любимого ею яда, но вы ее отпустили. Я же только уплатил ей долг. Ведь когда меня бросили в темницу, от меня все отказались. Все, и вы в том числе, хотя могли бы за меня поручиться, положившись на брата Адама. Так в чем же вы меня упрекаете? Донести на нее можете вы сами, если вам это по нраву, но от меня не требуйте этой грязной работы!
Барон не ожидал услышать такую отповедь от молодого де Куртене и сам несколько поостыл.
– Я знаю, что вы весьма сильно пострадали, и должен был бы принести вам свои извинения от имени моей супруги и от себя самого. Но постарайтесь меня понять! Я любил эту женщину больше всего на свете! Я считал, что в случившемся есть и моя доля вины, пусть невольной, вот почему я оставил ей жизнь. Мне казалось, я сделал для нее все, что мог. Она поклялась мне, что уедет, и очень далеко…
– Она выполнила свою клятву, – заметил Рено не без иронии.
– Но она не смела меня подстерегать! Я был уверен, что больше никогда ее не увижу! Но обнаружив, куда вы ее пристроили с помощью обмана…
– Решили, что я дорожу ею как любовницей.
– Она очень хороша собой, и вы, кстати, тоже, – пробормотал барон, отводя глаза и не желая, чтобы Рено прочитал в них правду.
Но Рено и так все понял:
– Не благородное негодование толкает вас обличать меня, сир Рауль, а ревность. Вы по-прежнему любите эту ведьму, эту убийцу. Очевидно, она права, говоря, что голод, который вы возбуждаете друг в друге, неутолим.
– Это правда. Не могу не признать, что это так. Я живу в аду, но он только мой, и я не хочу, чтобы королева…
– Ей нечего опасаться Флоры. Я дал согласие молчать при одном условии: Флора будет во все глаза следить за мадам Маргаритой, так как, по моему мнению, Ее Величеству грозит опасность. Я даже пообещал: если с Ее Величеством что-то случится, Флора заплатит за свое небрежение жизнью!
– Но какая опасность может грозить королеве?
– Это не должно вас волновать. После того как я дал вам свои объяснения, можете поступить со мной, как считаете нужным, но не забудьте все то, что я вам сказал. Повторю только одно: я не любовник Флоры, ни я и никто другой.
И хотя де Куси глубоко вздохнул, в его взгляде Рено прочитал глубочайшее удовлетворение.