отстают от Карпатов и вступают в связь с задунайскими Балканами. Эта связь несомненна и подтверждается геологическими разрезами гор. Возле Казана, верстах в десяти от Орсовой, (в Банате), где Дунай суживается, вы видите ясно разорванную его стремлением гряду гор по правую и левую сторону реки, продолжение которых скрывается под водой или выставляется утесами, преграждающими плаванье пароходов. Таково течение Дуная от Дренковой до Скелы-Кладовой. Тут он, как бы обессиленный борьбой с горами, уклоняется от них и течет сначала у подошвы, потом уходит в обширные равнины; горы остаются вправе, – это Балканы! В волнистых отрогах Баната и примыкающей к нему части Малой Валахии, которую можно назвать рудоносной (основываясь на последних открытиях), разбросано несколько отдельных возвышенностей, не состоящих в связи между собой; по сделанным мной барометрическим измерениям, эти высоты, именно возле Мехадии, незначительней гор самого Карпата и простираются до 4000 футов. Тут является в обилии дуб; горная флора роскошна; природа не так угрюма; кретинизм слабеет; являются мошки и овод, которых мы не видели в самые сильные жары в Карпатах. Эти насекомые, составляющие бич рудопромышленников сибирских, неизвестны в горах Карпатских; зато путешественник здесь встречает еще больше преград, от нагроможденных в беспорядке гор, от чащи лесов, и ниспадающих повсюду ручьев, чем в Сибири, как ни тяжелы путешествия и там: я это говорю по опыту.
Турно-Северипулуй несколько выдался из гор. Он стоит на берегу Дуная. Перед ним возвышается обломок башни Северина, как бы в укор его нищете, как бы в поучение современникам, до чего может достичь сила и образованность и до чего она достигала во время-оно. Несколько поодаль остатки Траянова моста, о которых я буду говорить в свое время; остатки эти были очень заметны из-под воды, когда я находился в Турно-Северипулуе, потому что Дунай был очень низок. На Сербской стороне видно укрепление, примыкающее к мосту, и Римская дорога, иссеченная в утесах, еще служит для пешеходов и для бурлаков, которые перетягивают бичевой небольшие судна через быстрину, усеянную подводными камнями, между Дренковой и Скела-Кладовой. Говорят, компания дунайского пароходства решается очистить фарватер Дуная на этом пространстве, сорвав подводные утесы: труд гигантский. Но уже ее дорога, проложенная по левую сторону Дуная, в параллель Римской, по закраинам же утесов, достойна удивления; это одна из необыкновенных работ, произведенных в последнее время.
Турно-Северипулуй заменил для Мехединского жудеца Чернец, который за полчаса от него, в долине, удален от Дуная, грязен пуще других городов. Жаль, что пароходы останавливаются не в Турно-Северино, а в Дренкове, отстоящей всего за полчаса отсюда, вверх по Дунаю. Дренкова бедная деревня; съезжающиеся сюда пассажиры дожидаются отбытия парохода в доме компании. За час езды по валахскому шоссе, вроде того, о котором говорили мы, при переезде из Козья в Германштат, граница Валахии и Австрии. Тут вступили мы в Банат. Казан можно назвать узлом, связывающим отроги Балкана, Карпата и Банатского кряжа, который принадлежит столько же к первому, как и ко второму. – На Восток, в Валахии, тянутся предгорья Карпатов; постепенно понижаясь, до Краиова. Краиов, главный город Малой Валахии, бывшая резиденция бана, владетельного князя. Город велик, стар, грязен и более всех городов Валахии сохранил остатки турецкого владычества. Из Краиова тянутся равнины, чрезвычайно низкие, имеющие не более 40 футов высоты к стороне Дуная, повышающиеся на Север, к горам Карпатским. Долины эти тянутся до самого Черного моря, обнимая собой Букарест, который лежит на 234 фута от поверхности моря.
Часть четвертая[38]
Нижний Дунай и Балканы
I
Общий очерк европейской Турции. – Постепенное уничтожение турок и размножение славян. – Булгары.
В Европейской Турции больше всего поражает путешественника отсутствие турок, – это почти общее замечание; а между тем, везде видно влияние правительства деспотического; его тяжелая рука прижала народ чуть не к земле, которую он обливал кровью и потом в пользу своих властителей. В самом деле, где встретите вы турок? В Булгарии их еще больше, чем в другой провинции, но и тут где они? Спаги, помещики, владельцы деревень, почти никогда не живут в своих поместьях и управляют ими через доверенных, большей частью армян и греков, которые не многим лучше наших жидов-арендаторов, так что раи рады, если помещик, хоть и турок, живет сам в деревне, особенно, если это переселенец из Азиатской Турции. Христиане вообще предпочитают азиатских турок европейским: первые беспечнее, не знают еще всех утонченностей грабежа, всех уловок, которыми можно выжать последнее достояние бедняка и довольствуются малым: не то, что арендатор.
Разве встретите несколько солдат низама, да и от тех вы уклонитесь, потому что они-то и есть большей частью разбойники. Если вы путешествуете под особым покровительством правительства, то в главном городе пашалыка можете предстать пред светлые очи паши, который и нынче, несмотря на многие благодетельные меры константинопольского дивана, все-таки властвует неограниченно в своем пашалыке. В городах меньшего разряда вы найдете аяско или другого турецкого чиновника. Еще, может быть, увидите турка кафеджи, парильщика, и только. Да! Если своротите в глушь с дороги, ведущей в Шумлу, найдете несколько турецких деревенек – и именно, Утжюлер, Баратларь, Джакова или Якова, Помани-Наиа, и две-три деревни ближе к Константинополю, – кажется, единственное оседлое турецкое народонаселение Булгарии, и тут наружный вид жителей и некоторые обычаи слишком отзываются славянским родством. Чтобы доказать числами ничтожность турецкого населения в Европе, заметим, что на 14,250,000 всего народонаселения Турции приходится 800,000 собственно турок, между которыми очень много переселенных в последнее время из Азиатской Турции. Еще это число многие считают увеличенным и полагают обыкновенно в 700,000, иные – в 720,000; но если взять во внимание, что в Константинополе и Адрианополе находится до 400,000 турок, то кажется довольно приблизительно к истине можно положить такое же число и на остальную часть Европейской Турции.
Турецкое племя постоянно, так сказать с каждым годом уменьшается в Европе. Баррашен заметил, что если бы в Турции издавались ежегодно статистические ведомости о числе родившихся и умерших, то можно бы с точностью определить время, в какое исчезнет турецкое племя с лица Европы; и эта остроумная мысль не без основания, что не всегда бывает с остроумными мыслями. К этому прибавим, что без частых переселений из Азиатской Турции, такое время было бы уже очень близко. Причины постоянного уничтожения народонаселения племени победителей и увеличения побежденного должно искать в духе самого народа, увлекаемого к неизбежной гибели фатализма, которому он беспрекословно подчинил себя и, наконец, в постановлениях самого правительства. Вот, по нашему