Самый серьезный вызов, с которым столкнулись МИ-5 и особый отдел Нигерии, – это необходимость реагировать на быстрые темпы изменения конституции в колонии с начала 1950-х гг. Скорость, с которой власть должна была перейти к Нигерии, была источником горячих споров между министром по делам колоний Оливером Литтелтоном и губернатором колонии Макферсоном в начале 1950-х гг. Макферсон считал, что для Нигерии будет слишком рискованно следовать по пути Золотого Берега и выбирать «премьер-министра», утверждая, что колония с ее чрезвычайно автономными провинциями должна развиваться конституционально более медленными темпами, чтобы у нее было достаточно времени на создание централизованной администрации. Литтелтон, напротив, под влиянием событий на Золотом Берегу считал, что передачу власти в Нигерии следует ускорить: лучше действовать быстро и сохранить к себе хорошее отношение, чем тянуть с этим и, возможно, вызвать к себе неприязнь.
Точка зрения Литтелтона на то, что децентрализация – единственный путь предотвратить распад колонии, возобладала. В октябре 1954 г. в Нигерии была введена новая конституция, которая признавала автономию различных регионов страны и их администрации, включая полицию и особые отделы. Визит в страну молодой королевы Елизаветы II в начале 1956 г. помог наладить связи между Нигерией и странами Содружества. Восточному региону было гарантировано внутреннее самоуправление в 1957 г., и вслед за решением кабинета министров в Лондоне в октябре 1958 г. Северный регион также получил внутреннее самоуправление весной 1959 г. Полную независимость от Великобритании Нигерия получила в октябре 1960 г. под руководством Зика и осталась в Содружестве. Новая конституция признавала права меньшинств в каждом из трех регионов, сделав Нигерию первой африканской страной, в которой конституция реализует все основные права человека, что станет почти обязательным для колоний, которые в последующие годы будут обретать независимость от Великобритании43.
Для МИ-5 и особого отдела в Нигерии быстрые темпы конституциональных изменений означали, что нужно готовиться к получению ею независимости. Начиная с 1954 г. у МИ-5 появился в Лагосе офицер-инструктор в добавление к офицеру связи по вопросам безопасности, который вел обучающие курсы по безопасности в соответствии с задачами, которые уже обсуждались ранее. Эти обучающие курсы были, по мнению Джона О’Салливана, такими успешными, что «после них особый отдел превратился в профессиональную и компетентную организацию, занимающуюся вопросами безопасности и разведки». Однако лишь в 1959 г., накануне обретения страной независимости, особый отдел в Нигерии был официально отделен от регулярной полиции (Управления уголовных расследований) и стал разведывательным ведомством.
Одной из самых трудных задач для МИ-5 было способствовать быстрой «нигеризации» рядов особого отдела в годы, предшествовавшие полной независимости страны. Обеспечение надежности личного состава канцелярии особого отдела было особой заботой, потому что его служащие имели доступ к чрезвычайно важным документам, включая «секретную информацию, утечка которой могла очень серьезно повлиять на Соединенное Королевство, страны Содружества, федеральную или региональную безопасность». В канцелярии работали почти исключительно женщины, как и в канцелярии МИ-5 в Лондоне, но они в Нигерии были выходцами из различных религиозных и племенных общин. Как отмечали в МИ-5, это означало, что они могли быть восприимчивы к местному политическому давлению. Пытаясь справиться с этим, МИ-5 и старшие офицеры особого отдела разработали систему интенсивного «наставничества»: шести женам экспатриантов – офицеров особого отдела было поручено обучить новобранцев; они бдительно присматривали за ними, чтобы не пропустить какой-нибудь признак нелояльности44.
За годы до обретения страной независимости МИ-5 и колониальная администрация Нигерии постепенно начали «управлять разведывательной информацией», делясь в большой степени «подчищенной» и проверенной информацией с Зиком и другими выбранными на местах министрами, как это было на Золотом Берегу. Одним из самых важных источников информации, которым особый отдел поделился с Зиком, была радиотехническая разведка. Начиная с 1956 г. чрезвычайно секретная «Служба радиомониторинга» работала в специальном «техническом подразделении» в рамках особого отдела в Нигерии, для которой на 800 фунтов стерлингов было закуплено оборудование, обслуживание которого стоило тысячу футов стерлингов в год – значительные суммы денег в то время. Служба круглосуточно дежурила, чтобы выявлять нелегальные радиопередачи из Нигерии в другие уголки Западной Африки, часть которых имела отношение к коммунизму и оппозиции к Зику. Особый отдел делился сводками этой службы с Зиком, который находил их «чрезвычайно информативными».
Однако в то же самое время особый отдел продолжал шпионить за Зиком даже после того, как он был избран главой Нигерии, ожидающим вступления в должность. Последний британский губернатор в этой колонии сэр Джеймс Робертсон свободно использовал грязные приемы в преддверии обретения страной независимости. Известно, что информация, передаваемая Зиком в процессе общения, перехватывалась, и, хотя архивы МИ-5 – по крайней мере те, что в настоящее время рассекречены, – молчат на этот счет, принимая во внимание то, что мы видели на Золотом Берегу, где особый отдел перехватывал почту Нкрумы и передавал ее губернатору, кажется возможным, что особый отдел в Нигерии делал то же самое. Также имеются некоторые неубедительные факты в пользу того, что старшие колониальные чиновники Великобритании замешаны в фальсификации результатов выборов, чтобы обеспечить Зику победу. Принимая во внимание то, что министерство по делам колоний пошло на все, чтобы обеспечить «хорошие результаты на выборах» в колонии Британская Гвиана в начале 1950-х гг., не кажется невероятным то, что оно прибегло к аналогичным мерам и в Нигерии45.
Как и на Золотом Берегу, и в других колониях, МИ-5 получила согласие правительства Зика, ожидающего своих полномочий, на то, чтобы ее офицер связи по вопросам безопасности оставался в Лагосе после обретения Нигерией независимости в октябре 1960 г. Офицер связи по вопросам безопасности продолжал играть важную роль в последующие годы, когда в череде государственных переворотов и контрпереворотов одно правительство сменяло другое. К 1966 г. офицер связи по вопросам безопасности в Лагосе пользовался таким доверием, что получил один из двадцати секретных телефонных номеров, выделенных высокопоставленным нигерийским чиновникам. В июле того года во время государственного переворота, который привел к власти генерала Якубу Говона, высокий комиссар Великобритании сказал представителю МИ-5, что их офицер связи по вопросам безопасности является тем жизненно важным каналом, по которому идет информация о каждодневных событиях благодаря его контактам с нигерийской полицией. И хотя в настоящее время нет каких-либо документальных подтверждений этого, кажется вероятным, что офицер связи по вопросам безопасности продолжал играть такую же важную роль в Нигерии и после этого, пока его обязанности в конечном счете (дата в документах не указывается) не легли на плечи SIS46.
Кения
Британский колониальный режим в Кении обычно изображается как благотворный и необходимый, несущий культуру и цивилизацию народу, у которого, как предполагается, ничего этого не было. Во многом этот широко распространенный образ взят из классических воспоминаний Карен Бликсен «Прошай, Африка», опубликованных в 1937 г. в период наивысшего расцвета британского правления в этой восточноафриканской колонии. За основу в этой книге взяты события из жизни Бликсен, которая управляла фермой, расположенной у подножия гор Нгонг, заросших буйной растительностью, – это место было популярно у европейских поселенцев, которые строили здесь усадьбы и разбивали плантации; это была мечта охотника: слоны, зебры и жирафы здесь свободно бродили вокруг. Бликсен представляет Кению как некую колониальную Утопию: здесь не только плодородная земля, приятные для жизни и живописные окрестности, но и расовая гармония, где колонисты-поселенцы счастливо живут и по-отечески относятся к своим работникам-кенийцам47.
Реальность была далека от картинок, нарисованных Бликсен. В 1950-х гг. Великобритания с немалой жестокостью подавила восстание кенийцев, которое, по-видимому, угрожало власти англичан в колонии. В ходе так называемого восстания мау-мау, которое вспыхнуло в октябре 1952 г. и официально закончилось в 1956 г., хотя на самом деле продолжалось и дольше, британские вооруженные силы убили ни много ни мало 20 тысяч африканцев. По контрасту с этой цифрой, лишь 32 колониста-поселенца расстались с жизнью – меньше, чем число людей, погибших в автокатастрофах лишь в Найроби за тот же период. Более того, насилие не ограничилось вооруженным конфликтом. Подсчитано, что за четыре года, когда продолжалось восстание, англичане посадили в тюрьму ошеломляющее количество местных африканцев – 80 тысяч человек – по причине их предполагаемой связи с мау-мау. Это больше, чем было задержано в ходе подавления любого другого восстания в послевоенные годы от Палестины до Малайи. Людей держали за заборами из колючей проволоки в различных лагерях на территории колонии, которые были известны как «трубопровод», где их подвергали жестокому процессу «реабилитации», как эвфемистически выражались англичане48.