не приходилось, однако каждое мгновение буквально сочилось подробностями, словно переполненный вином бурдюк. Локон понимала, что еще чуть-чуть – и эмоции хлынут из нее фонтаном. Она прямо-таки физически ощущала, что нет в ней больше места для своих же собственных чувств и переживаний.
«У тебя по-прежнему есть все, что нужно», – вспомнились слова Хойда.
Что он имел в виду? Сигнальный пистоль? Ворона взяла его с собой? Но мне ни за что не победить Ворону в схватке…
В этом Локон убедилась эмпирическим путем.
– А ну, встать, девчонка! – рявкнула Ворона, рывком поднимая Локон на ноги и толкая вперед.
Пещера пустовала, за исключением гигантских споровых столбов, обернутых черными лентами ткани, да жаровен, что горели по углам. И хотя освещения они давали не так уж и много, от Локон не укрылся широкий зев коридора, что уходил вправо. Кругом было до того тускло, что складывалось впечатление, будто свет теплится лишь по доброй воле господствующей здесь тени.
– Дракон! – позвала Ворона, и голос эхом разнесся по огромной пещере. – Я привела тебе достойную жертву, как того требует древний обычай! Дракон, явись предо мной!
Слово «дракон» просочилось в лексикон едва ли не всех цивилизаций, которые мне доводилось встречать в путешествиях. Правда, в отличие от слова «Дуг», возникшего в результате лингвистической элизии, слово «дракон» за свою многовековую историю осталось неизменным. И тот факт, что о них все еще помнят – именно как о драконах, а не иначе, – вероятнее всего, не исключение из правил лингвистики, а заслуга самих драконов, которые умели вовремя явиться пред теми или иными цивилизациями в ходе их исторического становления.
Точно так же как ребенок учится откликаться на свое имя, целые цивилизации выучились уважать и бояться драконов. На самом деле драконы устроили все таким образом для собственного удобства. И хотя большей части населения космера повстречать дракона не грозит – не говоря уже о том, чтобы узреть его истинный облик, – сами драконы простых смертных не избегают и даже любят с ними контактировать. Как старушки дорожат бечевкой, которой они обвязывают свой нехитрый скарб, так и драконы берегут несколько верных им цивилизаций, легко поддающихся внушению, на так называемый черный день.
Все это я рассказываю для того, чтобы передать вам ощущения Локон и Ворона, увидевших тень, что приближалась к ним из коридора справа. Еще не разглядев Ксизиса, они как будто уже знали, чего ожидать. И в самом деле у дракона оказалась змеиная шея, тело рептилии и два гигантских крыла, призванные затмевать небо.
Однако были и неожиданные нюансы. Например, пышная грива серебристых волос, что нимбом украшала голову и ниспадала вдоль шеи под челюсть длинной бородой. А еще серебряные гребни, прорезавшиеся через ониксовую шкуру; они подчеркивали и без того необычные черты драконьей морды. Эти сверкающие гребни поднимались по шести лапам к змеиной шее, чтобы увенчать голову парой полированных рогов. Хребет был украшен частоколом шипов, что спускался к концу хвоста. Выглядел он гораздо менее величественным – разумеется, в угоду царственным рогам.
Вместе с Ксизисом в его багряном логове обитали и смертные слуги. Правда, когда в переднюю являлись просители, своих подопечных дракон не выпускал, дабы не осквернять их души порочным мирским духом. Кроме того, он не хотел отвлекать слуг от важной работы. Во-первых, они прислуживали ему, Ксизису, а во-вторых, проводили исследования сложной экосистемы дна спорового моря.
Бытует мнение, будто драконы те еще златолюбцы, и я частенько задаюсь вопросом: с чего бы это вдруг? На ум приходит лишь одно объяснение: все дело в потустороннем металле, что сверкает на их шкурах, и богатой фантазии смертных. Справедливости ради надо сказать, что я не знаю ни одного дракона, кто бы жаждал богатства. Чего не скажешь про идеи… Идеи для дракона на вес золота. Их коллекционируют и приумножают. И в этом отношении драконы действительно прослыли сквалыгами, достойными упоминаний в легендах.
И хотя дракон оказался поистине гигантских размеров, земля от его поступи, как того можно было ожидать, не содрогалась. Росту он имел почти восемь метров: примерно такой высоты будет башня из четырех человек, если те вздумают взобраться друг дружке на плечи. Приближаясь к гостям, дракон, казалось, скользил, перетекая от колонны к колонне, пока наконец не остановился в тенях посреди зала. Ксизис наклонился, свет языков пламени полыхнул по стальной чешуе, и Локон ахнула. Ей почудилось, будто шкура дракона переливается, точно жидкий металл. Даже Ворона и та испуганно попятилась. Отступив на пару шагов и сообразив, что Ксизис говорить первым не намерен, Ворона набралась храбрости и произнесла:
– Дракон Ксизис, я пришла заключить древнюю сделку и привела к тебе рабыню. – Капитан указала на Локон. – Отныне она будет жить в твоих владениях.
Наклонившись, дракон оглядел свою новую пленницу. В дыхании явственно улавливался запах жженой древесины гикори. В ответ Локон всмотрелась в мерцающие перламутром глаза, и ей показалось, будто она вглядывается в бесконечность. А затем увидела в отражении этих глаз себя и Ворону, и внезапно ей вспомнились слова Хойда.
«У меня есть все, что мне нужно», – проговорила про себя Локон.
Девушка никогда не была трусихой, но в последнее время ее смелость сдерживали всевозможные переживания и тревоги. Сейчас же, когда ее вдруг посетила дерзкая идея, она вновь преисполнилась решимости.
«Вороне нечего терять, – подумала Локон. – А вот у меня вся жизнь впереди!»
Эта мысль окончательно утвердила ее в намерении привести свой отчаянный план в исполнение.
– Дракон Ксизис, – хрипло произнесла Локон, – я пришла заключить древнюю сделку и привела к тебе рабыню. Отныне она будет жить в твоих владениях.
Сказав это, Локон указала на Ворону.
52. Жертва
– Что, прости? – переспросил дракон.
– Чего?! – возопила Ворона.
– Из нее выйдет замечательная служанка, – объяснила Локон. – Она очень сильная, и синяки у меня на животе служат тому доказательством. И она нисколечко не боится спор! Не далее как несколько часов тому назад упражнялась с полуночным эфиром.
Ворона схватила Локон, намереваясь силой заставить замолчать свою дерзкую пленницу. Дракон остановил капитана величественным движением мощной лапы. Пять серебряных когтей, каждый размером с ногу Вороны, лязгнули о багряный пол пещеры.
– Я не позволю, чтобы вы навредили друг другу в моем доме, – произнес Ксизис. – Одной из вас суждено стать моей служанкой, а порченый товар меня не интересует.
Ворона покосилась на свое отражение в драконьих когтях и отпустила Локон.
– О великий дракон! – воскликнула Ворона. – Я привела сюда эту девчонку, чтобы она стала твоей рабыней. Это моя плата