революции с историческим прошлым русского народа, почтить национальные традиции. Той же цели служило и предполагавшееся перенесение столицы в Нижний Новгород с переименованием его во Владимир, введение древнерусских образцов в форменную одежду.
Во времена Союза благоденствия Михаил Лунин, посмеиваясь над обстоятельностью Пестеля, говорил, что тот «хочет наперед енциклопедию написать, а потом к революции приступить». «Русская правда» действительно была документом стратегической важности – она должна была гарантировать «что Временное правление единственно ко благу Отечества действовать будет», а не по «своему произволу, личным страстям и частным видам», а следовательно, не ввергнет государство в «ужаснейшие бедствия и междоусобия».
Лидер южан был горячим противником крепостного права. «Рабство крестьян всегда сильно на меня действовало», – утверждал он на следствии. О необходимости его уничтожения написаны самые страстные, яркие страницы проекта:
Рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми. Нельзя ожидать, чтобы нашелся один злосовестный дворянин, чтобы не содействовать всеми силами к уничтожению рабства и крепостного состояния в России. Но ежели бы, паче всякого чаяния, нашелся изверг, который бы словом или делом вздумал сему действию противиться или оное осуждать, то Временное верховное правление обязывается всякого такового злодея безызъятно немедленно взять под стражу и подвергнуть его строжайшему наказанию, яко врага отечества и изменника противу первоначального коренного права гражданского. Сие уничтожение рабства и крепостного состояния возлагается на Временное верховное правление, яко священнейшая и непременнейшая его обязанность.
(Пестель П. И. Русская правда // Восстание декабристов. М.; Л., 1952. Т. 7. С. 156)
Аграрная программа Пестеля преследовала цель, освободив крестьян, улучшить их положение «а не мнимую свободу им даровать». Для этого земли каждой волости делятся на две части, одна из которых будет собственностью общественной, другая – частной. Для формирования общественного земельного фонда предусматривалась частичная конфискация помещичьих земель (если у помещика имелось более 10 тыс. десятин, то половина отбиралась «без всякого возмездия», а если менее – то с денежным или земельным возмещением). Но в любом случае помещик не мог владеть более чем 5 тыс. десятин. Национализированные таким образом земли Пестель предполагал разделить на две части: общественную и частную.
Земли общественные (волостные) предназначаются для «доставления необходимого всем гражданам без изъятия»; они не могут продаваться или закладываться. Каждый россиянин имеет право получить в своей волости участок земли, достаточный для пропитания одной семьи (муж с женой и тремя детьми). Земли частные свободно продаются и покупаются; они «будут служить к доставлению изобилия». Цель всего этого необычного аграрного проекта – обеспечить каждому россиянину прожиточный минимум, защищающий его от нищеты и от произвола «аристокрации богатств».
Этот аграрный проект Пестеля вызывал неоднозначную реакцию у его сторонников, особенно у тех, кто владел крупными земельными угодьями. Неоднозначны в его оценке и историки. Александр Герцен считал, что руководитель Южного общества был «социалистом прежде, чем появился социализм»; немало позднейших историков эту точку зрения разделяют. Другие усматривают в этом проекте отражение общинной традиции землепользования: часть земель используется коллективно, часть – индивидуально. Наконец, третьи справедливо указывают на общность этих глав «Русской правды» с системой землевладения в Древнем Риме. Очевидно, что главным для Пестеля был понимаемый в широком смысле слова принцип справедливости, социальной правды, устраняющий потенциальные конфликты и противоречия, цементирующий общество и способствующий желанному «единородству, единообразию и единомыслию».
Одним из первых отечественных мыслителей Пестель отразил в теории новые общественные противоречия, складывающиеся в развитых странах Европы. «Отличительная черта нынешнего столетия ознаменовывается явною борьбою между народами и феодальною аристокрацией, во время коей начинает возникать аристокрация богатств, гораздо вреднейшая аристокрации феодальной». Возникновение в России «аристокрации богатств» неизбежно, поскольку в гражданском обществе будут обеспечены собственность, свобода предпринимательства, частная инициатива и конкуренция. Именно поэтому, считал Пестель, следует принять особые меры против всевластия богатых и обнищания масс. Пестель выступал против имущественного ценза: «Богатые всегда будут существовать, и это очень хорошо, но не надобно присоединять к богатству еще другие политические права и преимущества». По «Русской правде» все русские, достигшие 20 лет, имеют всю полноту гражданских и политических прав, в том числе и избирательных. Голосовать могли граждане любого достатка, грамотные и неграмотные (кроме женщин).
Пестель был сторонником республики. По его проекту, верховную законодательную власть в России будет осуществлять Народное вече, избираемое на пять лет (каждый год обновляется 1/5 его часть). Законы «обнародуются и на суждение всей России предлагаются». Верховная исполнительная власть поручается Державной думе, состоящей из пяти человек, выбранных народом (затем один ежегодно избирается Народным вече из кандидатов, предложенных губерниями). В подчинении Державной думы состоят все министерства (приказы). Для того чтобы эти власти не выходили из своих пределов, учреждается судебная власть, которая поручается Верховному Собору (120 «бояр», пожизненно назначаемых Народным вечем из кандидатов от губерний). Верховный Собор проверяет законность всех мер, принимаемых государственными учреждениями.
В отличие от Муравьева Пестель – сторонник единого русского централизованного государства. Федерацию он отвергал как возрождение «удельной системы». Особенно пагубной и вредной он считал федерацию в России, где много «племен», языков и вер. В будущей России, полагал Пестель, все они обрусеют: «Все различные племена, составляющие Российское государство, признаются русскими и, слагая различные свои названия, составляют один народ русский». Исключение составит Польша – Пестель был сторонником ее отделения от России (включая и присоединенные при Екатерине ii западнорусские земли), но при условии, что в Польше события будут развиваться по сходному с Россией сценарию (революция, уничтожение сословного строя и угнетения крестьян, установление республики, проведение либеральных реформ).
Для тех же народов, которые трудно было интегрировать в «единое и неделимое» российское государство, Пестель предусматривал переселение. Таковы были его планы в отношении горцев Кавказа и евреев. Кавказские народы предполагалось разделить на «мирных» и «буйных» – «первых оставить на их жилищах, дать им российское правление и устройство», а вторых «силою переселить во внутренность России, раздробив их малыми количествами по всем русским волостям», а на отнятых у них землях «завести русские селения… дабы сим способом изгладить на Кавказе даже все признаки прежних (то есть теперешних) его обитателей и обратить сей край в спокойную и благоустроенную область русскую».
Еще грандиознее было предполагаемое Пестелем решение еврейского вопроса. Отмечая, что «евреи составляют в государстве, так сказать, свое особенное, совсем отдельное государство», Пестель обдумывал план выселения евреев из пределов России. По его расчетам, «ежели все русские и польские евреи соберутся на одно место, то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу людей, ищущих отечество, не трудно будет преодолеть все препоны, какия турки могут им противупоставить и, пройдя всю европейскую Турцию, перейти в азиятскую и там, заняв достаточныя места и земли, устроить отдельное еврейское государство».
Судя по всему, это еврейское государство должно было