Читать интересную книгу Стакан воды (сборник) - Эжен Скриб

Дамы, сидевшие слева, встают и направляются направо.

(В сторону.) О, это уж слишком дерзко!

Мишонне (стоит слева, возле Адриенны). Успокойся и наблюдай. В свете найдутся комедианты и не хуже нас!

Дамы и господа стоят справа, у кресел, расставленных рядами.

Морис (выйдя на авансцену). Вот как, мадемуазель? Вы соблаговолите?..

Адриенна (холодно). Да, ваше сиятельство.

Принцесса (с любезным видом). Какое счастье. Садитесь, сударыни! (Морису.) Граф, около меня!

Адриенна (в сторону). Видеть их перед собою, когда они вместе, рядом, словно нарочно для того, чтобы бросить мне вызов! Господи, дай мне силу сдержать себя!

Принц. Что вы нам прочтете?

Атенаис. Сон Паулины[134].

Маркиза. Монолог Гермионы[135].

Баронесса. Или речь Камиллы[136] из «Горация».

Принцесса (насмешливо). А лучше всего – монолог покинутой Ариадны[137].

Адриенна (в сторону, еле сдерживаясь). Это уже переходит все границы!

Атенаис (сидя справа от принцессы, восклицает). Нет, нет! Федру, которую вы так прекрасно сыграли третьего дня.

Адриенна (с живостью). Федру! Хорошо!

Все. Просим! Просим!

Все рассаживаются справа. Мишонне, сидящий слева, вынимает из кармана несколько пьес, выбирает среди них «Федру» и готовится суфлировать. Адриенна стоит одна на середине сцены.

Адриенна (декламирует со все нарастающим волнением и жаром, устремив взор на принцессу, которая несколько раз склоняется к плечу Мориса и что-то взволнованно ему говорит).

«Вот он, день паденья моего![138]Сюда придет супруг, придет и сын егоИ будет наблюдать, позорища свидетель,Как пред его отцом играю в добродетельСо вздохами в груди, к которым был он глух,

(смотря на Мориса)

Со взором, полным слез, что перед ним потух.Иль полагаешь ты, что, ревностный к Тезею,Он скрыть захочет пыл, которым пламенею?Владыку и отца позволит ли предать?Он ненависть ко мне сумеет обуздать?

(смотря на Мориса, который поднял и почтительно подает принцессе оброненный ею веер)

Пусть даже он молчит, – себе я знаю цену;Я не из женщин тех, что, совершив измену,

(направляясь к принцессе, вне себя)

Порочные, глядят по-прежнему светло,Чье вовсе не краснеть приучено чело».

При последних строках она продолжает приближаться к принцессе, указывая на нее, потом на несколько мгновений замирает в этой позе. Дамы и господа, испуганные этой сценой, встают с мест.

Принцесса (невозмутимо). Браво! Браво! Великолепно!

Все. Великолепно!

Мишонне (шепотом, Адриенне). Несчастная! Что ты наделала!

Адриенна. Я отомстила!

Принцесса (вне себя, в сторону). Какое оскорбление! Дорого же оно ей обойдется!

Адриенна (принцу, который благодарит ее). Я уже устала и плохо себя чувствую; поэтому позвольте мне уехать.

Принцесса (шепотом, Морису, собирающемуся подойти к Адриенне). Не ходите.

Принц (Адриенне). Как бы нам ни хотелось удержать вас, настаивать мы не смеем. (Идет в глубь сцены, к стоящим там слугам.) Карету мадемуазель Лекуврёр!

Тем временем принцесса отходит вправо, а Морис направляется к Адриенне, стоящей слева.

Адриенна (вполголоса). Проводите меня.

Морис (вполголоса). Сегодня не могу. Я потом скажу вам причину. Не думайте…

Адриенна. Довольно!

Принц выходит на авансцену, предлагает Адриенне руку и направляется с нею к средней двери. Мужчины, сосредоточившиеся слева от двери, и женщины, стоящие справа от нее, приветствуют Адриенну. Она бросает на Мориса последний взгляд, полный упрека и скорби, и удаляется. Принцесса угрожающе смотрит ей вслед.

Занавес

Действие пятое

В доме Адриенны. Слева – камин, возле него кресло и стол; три двери – в глубине, слева и справа; несколько кресел.

Явление I

Мишонне у средней двери разговаривает с горничной; потом Адриенна.

Мишонне. Да, я знаю, что уже одиннадцать часов и что она ложится спать. Но если она еще не разделась, доложите ей, что это я, Мишонне.

Адриенна (бросается к нему). Ах, я так ждала вас!

Мишонне (горничной). Вот видите.

Горничная уходит.

Адриенна. Мне так тяжело!

Мишонне. А мне-то! Я не мог вернуться домой, не справившись, как ты себя чувствуешь. Я бы не заснул.

Адриенна. Теперь вы со мной, и мне легче.

Мишонне. И мне тоже. Проводив тебя, я зашел в театр и сейчас оттуда.

Адриенна. А спектакль кончился?

Мишонне. Нет еще; кончится только через час.

Адриенна. Тем лучше. Я чувствую себя так плохо, что хочу послать в театр, предупредить, что завтра играть не смогу.

Мишонне. Я пойду передам. Я все устрою и вернусь сюда с ответом.

Адриенна. Как я утруждаю вас!

Мишонне. Полно! Я ведь живу рядом и чувствую себя отлично. Все это пустяки; тревожит меня другое.

Адриенна. Что именно?

Мишонне. Да сегодняшняя сцена… у этой знатной дамы. Неужели ты думаешь, что, кроме ее мужа, все присутствующие, в том числе и она сама, не поняли намека?

Адриенна. Надеюсь, что она поняла. Я смертельно ранила ее, правда? Как я рада! Это единственное счастливое мгновение среди стольких страданий. При каждом слове, которое я читала, мне казалось, что я вонзаю ей кинжал в самое сердце. А заметили ли вы, какой ужас был на всех лицах? Слышали, какая наступила тишина? Видели, как она сама, несмотря на всю свою дерзость, побледнела под моим взглядом? Да, я ее заклеймила несмываемым пятном, заклеймила женщину, «чье вовсе не краснеть приучено чело».

Мишонне. Вот это-то и пугает меня! Слишком уж сильно, слишком удачно получилось! Светские дамы, с виду такие красивые и изящные, в газовых платьях, увитых гирляндами цветов, на самом деле все злобные, все мстительные. Им все дозволено, они осмеливаются на любые поступки. Особенно та, которой я вчера по ошибке предложил сыграть Клеопатру. У нее все данные для такой роли: она не остановится ни перед чем, лишь бы отомстить за оскорбление и избавиться от соперницы.

Адриенна. Ах, не все ли равно? Разве она может причинить мне боль, которая терзала бы меня больше, чем мысль, заключенная в одном слове: «Любима!» Она любима! А рану, которую я ей нанесла, он залечивает словами любви. Слезы ее – если она проливает слезы – он осушает поцелуями. И даже сейчас, сейчас, когда у меня разрывается сердце, она счастлива, она возле него. Вы еще не знаете: я ведь умоляла его, шепотом, меня проводить, а она приказала ему не отходить от нее!

Мишонне. И что же?

Адриенна. Он остался. Остался с нею! Ах, это свыше моих сил! Я этого не вынесу! (Направляется к двери.)

Мишонне. Куда ты?

Адриенна. Я брошусь между ними, убью их… а потом пускай со мной делают все, что хотят.

Мишонне. Да в уме ли ты?

Адриенна (возвращается и садится в кресло справа). А разве лучше умереть здесь от ревности и отчаяния? Я ведь умру…

Мишонне. Нет, нет! К несчастью, ты и тут заблуждаешься. Это лихорадка, не дающая ни минуты передышки; это острая, непроходящая боль; от нее страдаешь, изнываешь, но никто от нее не умирает. Видишь – я ведь живу.

Адриенна (смотрит на него с удивлением). Вы?

Мишонне. Ах, ты удивлена, не правда ли? Тебе не верится, что под этой толстой оболочкой бьется сердце, которое страдает не меньше твоего, что оно полно любви, что оно тоже истекает кровью?

Адриенна. Неужели? И вы испытали эти муки?

Мишонне. Да… давно, много лет тому назад. Поверь, человек ко всему привыкает, даже к горю.

Адриенна. Боже! Я и не подозревала в вас такой твердости духа! Я преклоняюсь перед вашим мужеством и постараюсь брать с вас пример. Я буду такой же мужественной, если у меня хватит сил. Я преодолею в себе безрассудную страсть… я теперь стыжусь ее.

Мишонне (радостно). Правда?

Адриенна. Вы видите, я говорю о нем без злобы и негодования; мысль об обидах, которые он нанес мне, уже не возмущает, не волнует меня; самое имя его мне уже стало безразлично. (Переходит на другую сторону сцены, к креслу, стоящему слева, между камином и столом.)