Читать интересную книгу Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2 - Давид Голинков

Само собой разумеется, ОГПУ в то время не могло огласить всех подробностей расследования по делу действующей еще против СССР кутеповской организации.

Между тем террористическая борьба против СССР продолжалась.

В июле 1927 г. в районе г. Острова чекисты задержали группу лиц, нелегально проникших на советскую территорию из буржуазной Латвии. Это были белоэмигранты Н. П. Строевой, В. А. Самойлов и фон Адеркасс. Их перебросили в советский тыл для исполнения террористических актов.

21 августа 1927 г. недалеко от финской границы, у села Шуя, лесник Александр Ведешкин встретил двух подозрительных лиц. Он попытался задержать их, но выстрелом из огнестрельного оружия они убили его. На место происшествия прибыли сотрудники уголовного розыска и старший следователь Карельской АССР. На следующий день они заметили проходивших по дороге неподалеку от села Шуя двух мужчин. Это были А. Б. Болмасов и А. А. Сольский, которые тоже нелегально перешли границу, но убийства лесника не совершали. Розыски убийц лесника продолжались.

26 августа в районе местечка Пески, в шести верстах от города Петрозаводска, на берегу Онежского озера пограничники заметили двух мужчин, которые оказали сопротивление и в перестрелке ранили трех пограничников. Один из неизвестных был убит, а второй скрылся в лесу, но вскоре, будучи окруженным, выстрелом из револьвера покончил с собой[28]. Убитых опознали. Ими оказались. А. А. Шарин и С. В. Соловьев, прибывшие нелегально из Финляндии. Это они убили лесника Ведешкина, пытавшегося их задержать.

Показаниями задержанных террористов было выяснено: они являются членами монархистской контрреволюционной организации приверженцев бывшего великого князя Николая Николаевича, руководимой генералом Кутеповым.

Органы советской контрразведки неустанно следили за этой организацией. Чтобы проникнуть в нее, чекисты привлекли к сотрудничеству А. А. Якушева — в прошлом бывшего видного царского чиновника и Н. М. Потапова — бывшего царского генерала. По указаниям чекистов Якушев стал «активистом» некоей монархистской московской организации, носившей для конспирации название «Трест». Действуя от имени «Треста», Якушев выезжал за границу, связывался там с белоэмигрантскими монархистскими кругами и таким путем проник к «николаевцам». Ему и Потапову удалось затем войти в личный контакт с генералом Кутеповым и даже с Николаем Николаевичем. Конечно, обо всем том, что Якушев и Потапов узнавали, они докладывали ОГПУ.

Чекистские мероприятия в связи с этим делом проводились под общим руководством В. Р. Менжинского опытными работниками КРО ОГПУ А. X. Артузовым, Р. А. Пиляром, В. А. Стырне, полномочным представителем ОГПУ по Ленинградской губернии С. А. Мессингом и другими. На границах СССР с Польшей и Финляндией чекисты создали так называемые «окна», через которые можно было устраивать переход границы в обе стороны. Пользуясь «окпами», чекисты, действовавшие под видом членов «Треста», осуществляли контроль над переходом границы связистов кутеповской организации. «Окном» на финской границе заведовал начальник заставы Тойво Вяхя, награжденный за мужество при выполнении этой роли орденом Красного Знамени. Чекистские мероприятия позволили ОГПУ контролировать деятельность кутеповской организации и предупреждать ее террористические и иные опасные акты против СССР.

Постоянными связистами Кутепова для контакта с «московскими монархистами» были М. В. Захарченко-Шульц, которая неоднократно появлялась в Москве вместе со своим мужем, бывшим царским поручиком, белогвардейцем Г. Н. Радкевичем-Шульцем. Связи с «Трестом» поддерживал и член кутеповской организации Э. О. Опперпут-Стауниц. Они должны были контролировать «деятельность «Треста»», но фактически сами попали под контроль чекистов.

«Игра» продолжалась долго. В конце концов активистские элементы кутеповской организации, мечтавшие поскорее «ликвидировать Советскую власть», заподозрили, что руководитель «Треста» Якушев ведет двойную игру. В апреле 1927 г. Захарченко-Шульц и Опперпут-Стауниц бежали за границу. Там они рассказали о своих подозрениях в отношении Якушева, о том, что он тормозит активную террористическую деятельность контрреволюционной организации. И тогда генерал Кутепов распорядился резко усилить террористические акты против СССР.

В Хельсинки стали ускоренно готовить группы террористов для засылки их в Советский Союз. Эту работу возглавил здесь «полпред Николая Николаевича» в Финляндии и одновременно резидент английской разведывательной службы «Интеллидженс сервис» белоэмигрант Н. Н. Бупаков. Террористические группы готовились также в Латвии под руководством бывшего князя Ливетта— представителя Николая Николаевича в Риге. В состав террористических групп вовлекались главным образом бывшие офицеры и молодежь из белоэмигрантской аристократической среды.

В хельсинкскую группу террористов входили уже известные нам А. А. Сольский, А. Б. Болмасов, С. В. Соловьев, В. А. Ларионов, А. А. Шарин, Д. Мономахов, Вознесенский. В ней работали и посланная генералом Кутеповым из Парижа белоэмигрантка М. В. Захарченко-Шульц и ее муж Г. Н. Радкевич. Имея связи с финской разведывательной службой, Захарченко-Шульц добыла оружие, бомбы, яды для вооружения террористов.

Когда все приготовления были закончены, в Финляндию самолично прибыл генерал Кутепов для «напутствия» террористов. Пойманный чекистами Болмасов рассказал на следствии, что Кутепов «наставлял» террористов, заявляя, что в СССР назревает антисоветский переворот, «почва подготовлена, ждать осталось недолго», «как только иностранцы увидят наши успехи, то, несомненно, предложения о помощи посыплются со всех сторон».

Переброска террористической группы на советскую сторону осуществилась в конце мая 1927 г. при помощи проводников — сотрудников финляндской разведывательной службы. В группу вошли Захарченко-Шульц, Ларионов, Соловьев, Мономахов и Вознесенский. Перейдя границу, террористы разделились на две части: Ларионов, Соловьев и Мономахов направились в Ленинград; Захарченко-Шульц и Вознесенский — в Москву.

Ленинградская группа — Ларионов, Соловьев и Мономахов — совершила 7 июня нападение на Центральный партийный клуб и бежала после этого в Финляндию[29].

Московская группа террористов — Захарченко-Шульц, Вознесенский и присоединившийся к ним Опперпут-Стауниц, также вернувшийся в Москву, — пытались взорвать дом, в котором жили чекисты.

Перешел из Финляндии в Советскую страну и Радкевич — муж убитой Захарченко-Шульц. Он намеревался отомстить чекистам. 6 июня вечером он бросил бомбу в бюро пропусков ОГПУ, а после взрыва бежал, но был настигнут в районе г. Подольска (близ Москвы) и покончил жизнь самоубийством.

В августе удалось ликвидировать и группу террористов в составе Болмасова, Сольского, Шарина и Соловьева, переброшенную из Финляндии. Последние два, оказавшие сопротивление при задержании, были убиты.

Пойманные чекистами члены кутеповской организации представляли собой колоритную группу: А. А. Сольский был воспитанником и племянником бывшего царского сенатора Гебнера, внучатым племянником бывшего председателя царского Государственного совета Сольского; А. Б. Болмасов — сыном царского генерала артиллерии, сам служил офицером артиллерии; Н. П. Строевой — бывшим мичманом царского флота, эмигрантом, бежавшим от революции за границу, активным монархистом и агентом разведывательной службы латвийского генерального штаба; В. А. Самойлов происходил из крестьян-кулаков Псковской губернии, служил в белых армиях в чине фельдфебеля, являлся активным деятелем монархистского белоэмигрантского «союза молодежи» в Риге и агентом латвийской разведки; фон Адеркасс, молодой человек из прибалтийских дворян, был сыном царского земского начальника.

Эти лица предстали перед судом Военной коллегии Верховного суда СССР. Суд рассмотрел их дело в Ленинграде в открытых судебных заседаниях с 20 по 23 сентября 1927 г. Подсудимые сознались в тяжких преступлениях против советского народа и рассказали о многих подробностях деятельности кутеповской организации. Суд приговорил их к заслуженному строгому наказанию.

4. Шахтинское дело

15 декабря 1923 г. жена главного инженера Кадиевского рудоуправления в Донбассе Гулякова, порвавшая отношения с мужем, явилась в ГПУ и сообщила, что ее муж занимается экономическим шпионажем. Она рассказала, что по поручению Гулякова несколько раз ездила в Харьков к представителю польского консульства Ружицкому, передавала ему сведения о состоянии угольных шахт Кадиевского рудоуправления и получала от него крупные суммы денег, которые распределялись затем среди работников рудоуправления.

Экономический отдел ГПУ УССР произвел расследование заявления Гуляковой и вскоре выявил группу инженерно-технических работников Кадиевского рудоуправления, занимавшихся экономическим шпионажем и вредительством. Выяснилось, что в 1919 г., после разгрома деникинцев, члены правления Днепровского южно-русского металлургического общества, в состав которого входили и Кадиевские угольные рудники, бежали в Польшу. Покидая пределы России, правленцы (директор правления Макомацкий) поручили некоторым своим доверенным старослужащим, оставшимся на месте, сохранить в целости предприятия и информировать их о положении дел. Из-за границы правленцы организовали связь со своей агентурой и, в частности, использовали для этого аппарат польского консульства в Харькове, куда коммерческим советником был назначен один из бывших совладельцев Ка-диевских рудников Ружицкий. Этот-то Ружицкий, известный уже нам по делу о вредительской группе на Днепровском металлургическом заводе, руководил шпионской работой главного инженера Кадиевского рудоуправления Гулякова и расплачивался с ним от имени бывших хозяев. В течение 1921–1923 гг. Гуляков передавал Ружицкому сведения о техническом и хозяйственном состоянии шахт и выполнял его вредительские задания, пользуясь услугами нескольких вовлеченных им в «работу» инженеров и техников (Балтайтиса, Манукьяна, Годзевича, Овсяного, Вейцмана), с которыми делился хозяйскими подачками. Гуляков и его сообщники, выполняя задания Ружицкого, создавали видимость работы шахт, но фактически старались не истощать ценные участки разработок, сохранять в исправности оборудование рудников до «скорого» возвращения бывших шахтовладельцев. Они стремились не вывозить угольных запасов, не производили в достаточной степени подготовительные работы к выемке угля. В результате их вредительства рудоуправление не выполняло план добычи угля для советской промышленности.