Полигамия, которая была у многих народов, особенно в древности, свидетельствует о поверхностности отношений, о сведении любви к внешним эмоциям и чувственности. А между тем в подлинной встрече двоих должны естественно, полнокровно и гармонично сочетаться все стороны человеческого существа. Это не только платоническое обожание и не только телесная близость, но все вместе, что составляет человека, ибо человек един: дух, душа и тело.
Некоторые могут спросить, откуда же в человеческой любви так много злого, тёмного, извращённого, исполненного насилия, даже душевной отчуждённости и враждебности? Ответ все тот же, что и на вопрос: откуда у человека столько зла в его мыслях, в его действиях, в его поступках.
Первородный грех, который отравил человеческое бытие, отравляет и все проявления человеческой жизни: и разум, и волю, и сердце. Тем не менее в самом своём замысле, в самой своей глубине любовь есть величайшее и прекрасное. И именно поэтому Церковь называет её таинством. Но таинством это становится только тогда, когда полнота соединения двух людей завершается присутствием в этом единстве двоих Третьего — Благословляющего Творца. Если же люди, которые верят Ему, отворачиваются от этого присутствия, не хотят принять это благословение, естественно, в их взаимоотношения вкрадывается тьма».
Отец Александр, вспоминая указание апостола Павла «Носите бремена друг друга» (Гал 6.2), говорил: «Надо радоваться, надо быть счастливыми, надо считать за величайшее благо, когда есть возможность помочь какому‑то члену твоей семьи. Что может быть более дорогого, чем порадовать кого‑то? Эта радость возвращается к нам. И, напротив, сея раздражение, неприязнь, ссоры, к чему мы приходим? Мы приходим к тому, что наша семейная жизнь превращается в непрерывную войну, которая тянется годами.
Или в судебный процесс, когда муж доказывает жене, что он прав, а жена, что она права, и эта тяжба не прекращается. И потом оба оглядываются назад, и оказывается, что они прожили как два соперника, которые старались друг друга «утопить» на этом суде.
Разве не счастливее они были бы, если бы старались, наоборот, друг другу делать радость, пускай и в малом? Разве не счастливее они были бы, если бы научились не обращать внимания на мелочи? Если бы стремились сохранять мир, атмосферу приветливости, светлый дух? Тогда бы даже трудные испытания переносились в десять раз легче».
В конце 60–х годов, когда снимался фильм режиссёра В. Калика «Любовь», батюшку попросили сказать несколько слов о том, что думает о браке христианская Церковь. Фильм состоял из трёх новелл, и между ними отец Александр проповедовал с экрана о высоком христианском предназначении любви. Потом все эти вставки вырезали из советского прокатного варианта; и лишь с началом перестройки зрители смогли увидеть полную версию фильма с кадрами, на которых запечатлён отец Александр.
В этом фильме батюшка говорил: «В слиянии мужчины и женщины имеет огромнейшее значение и дух, и тело; и то, и другое. Их нельзя разделить. А мы разделяем. В частности, мы знаем о всевозможных случаях, когда любовь вырождается, когда господствует секс. Это есть разделение. Разрезается живой человек, отделяется одно от другого, и получается карикатура на любовь.
Мы говорим о платонической любви с улыбкой, потому что она есть тоже своего рода карикатура, но это все‑таки безобидная карикатура. А любовь, построенная только на сексе, — это уже опасная карикатура. <…>
Тем человек и отличается от зверя, что стремится управлять своими страстями. Страсти подобны огню, а всякий огонь хорош, когда он находится на своём месте. Но стоит ему вырваться, как он становится подобен пожару. Всегда мы должны помнить, что победить страсти мы не можем, более того, это не нужно, потому что Бог дал человеку силу жизни, и этой силой надо пользоваться управляя. Бесстрастный человек — либо покойник, либо сказка. Любой человек несёт в себе какие‑нибудь чувства и переживания, но у нас должен быть контроль над ними».
Итак, в любви участвует все. И любовь двоих является для нас школой любви более широкой, которая распространяется на окружающих нас людей. «Это, — говорил отец Александр, — зачаток того, что называется любовью духовной, любовью христианской. Она уже не является естественным чувством. Она цветок, который, вырастая из недр естественных чувств, восходит ввысь. Христианская любовь — это есть величайший дар Божий».
Вообще же, мысль о том, что Бог не напрасно сотворил людей непохожими, а для того, чтобы они трудились в единстве и гармонии при разнообразии форм и условий жизни, — эта мысль очень часто звучала в беседах отца Александра применительно ко многим аспектам человеческого существования.
18
Важным служением отца Александра в последние годы были его лекции. В них полностью раскрылся его дар проповедника и миссионера. Архиепископ Михаил говорил, что «все свои знания, энциклопедическую эрудицию, самые разнообразные интересы в науке, художественной литературе, искусстве, все свои таланты, ему от Бога дарованные, отец Александр поставил на службу проповеди» [189].
Замечательные слова об отце Александре как проповеднике написала первый издатель его лекций в России Анастасия Андреева: «Лекции стали органической составной частью его триумфальной проповеди христианства. Его проповедь христианства — уникальное явление в нашей жизни. По общественному резонансу и значению эти лекции и беседы можно сравнить разве только со знаменитыми лекциями его духовного учителя Владимира Соловьева, но с той существенной разницей, что отец Александр проповедовал христианство после семидесяти лет невиданно жестоких и кровавых гонений на Церковь» [190].
С началом перестройки отец Александр стал первым священником, чьи статьи и интервью публиковались в советской прессе, кто начал выступать с лекциями сначала в вузах, потом в клубах, кого приглашали в школы, на радио и телевидение. И везде, всегда — абсолютная тишина залов, потом сотни вопросов, поразительные, точные, афористичные ответы батюшки.
Уже один его облик, исполненный аристократического достоинства, приковывал к себе пристальное внимание аудитории. Вот он на сцене: коренастый и крепкий, почти совсем седой; большая голова мыслителя с открытым лбом, густая аккуратно подстриженная борода; большие, пронзительные и одновременно, радостные глаза. Одет, как правило, в широкую чёрную рясу. Его мощный баритон проповедника позволяет обходиться без микрофона. Завораживает его врождённый артистизм: ни одного лишнего шага, ни одной фальшивой интонации. Блестящее, исчерпывающее знание материала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});