Читать интересную книгу Твердые реки, мраморный ветер - Бодхи

Ребята покивали.

– Естественно, отнюдь не каждый хочет быть в коммандос, но это – одно из возможных направлений, одно из возможных и интересных направлений… Надеюсь, я дала вам достаточную мотивацию для экспериментов со штурмами? – Улыбнулась Флоринда.

– Что касается меня, то да, – уверенно произнесла Серена. – А правда то, что человек, у которого кристаллизовалось… как бы это сказать, ну у которого уже идет кристаллизация, который уже имеет большой опыт, он может своим намерением подтолкнуть другого, например взять с собой в ОС или в путешествие по другим мирам?

– Да, такое возможно, – подтвердила Флоринда, – но здесь есть много аспектов. Не каждый и не каждого и не в каждый момент и не в каждый ОС… тут много всего. В свое время всё будет, занимайтесь своими делами.

А дел было много, и не только в области накопления фрагментов и путешествия в ОС-ах. Инфраструктура Базы, и не только гималайской базы, претерпевала стремительные изменения.

Во-первых, было наконец-то решено отказаться от солнечных батарей. Они представляли собою уже явный анахронизм, который цеплялся из последних сил за современные невидимые пленки и подвергался вполне обоснованной критике из-за хлопот, связанных с обслуживанием всего связанного с ними хозяйства. Удалось договориться с японцами, создавшими и поддерживающими космическую солнечную электростанцию, о чрезвычайно льготных условиях на неограниченное время – за очень большие объемы энергии платили очень мало, взамен пообещав всячески распространять информацию о преимуществах этого типа энергетического источника.

Запустив в 2030-м году в космос первую солнечную электростанцию, японцы сначала десять лет доводили ее до ума, и только в 2040-м, при участии консорциума из компаний NEC, Sharp, Mitsubishi Electric и Fujitsu технологическая цепочка заработала – Солнце с уничтожающей силой светит на станцию, давая практически неограниченную энергию; а станция с помощью своих гибких и тонких солнечных панелей, раскинувшихся на многие гектары, улавливает этот свет и преобразует его в энергию, которая узконаправленными лазерными потоками льется на Землю.

Сначала японцы обеспечивали самих себя, освобождаясь от зависимости от углеводородов. Станция была маленькая, на один гигаватт, и с помощью последовательных расширений и модификаций ее мощность нарастили до четырех, что соответствовало полноценной атомной электростанции.

Наконец, научившись на ошибках, в 2070-м запустили сразу несколько станций нового поколения проектной мощностью в двадцать гигаватт каждая, затем "повесили" там же на орбите около полусотни транслирующих энергию распределителей, так что для многих промышленных центров планеты эта энергия стала потенциально доступна.

Оба реактора временно заморозили, но демонтировать не стали. На всякий случай. Космос – штука сложная, и не хочется класть все яйца в одну корзину. Тем не менее обслуживание электрического хозяйства станции резко упростилось, а возможности увеличились.

Джерри, Эд и Поль торопили работы по созданию новой лаборатории, и работы по вырубке нового зала близились к завершению, когда в самом углу уже почти готового зала обнаружили мелкую щель, почти незаметную. Вместо того, чтобы забетонировать ее и забыть про ее существование, кто-то засунул туда палец и нащупал что-то гладкое. Несколько минут работы отбойным молотком, и в щель можно было уже посветить и посмотреть. И с этого момента жизнь обитателей Базы изменилась.

Вопреки тому, что Джейн могла бы ожидать сама от себя, особенно после разговора с Флориндой, вместо штурма она оказалась в странном состоянии, когда не хотелось никакой активной деятельности ни в практике, ни даже в изучении наук. Желания оставались, но переживались как-то приглушенно, не достигая той степени интенсивности, которая бы приводила к началу деятельности. Первым инстинктивным, почти спазматическим решением было немедленно переломить это состояние, продолжить свои занятия, но уже спустя час такой "подневольной" жизни интенсивность желания еще снизилась, и стало ясно, что продолжение попыток любой ценой заставить себя продолжать свои занятия чреваты полным спадом в яркости желаний, и даже наступления отравления.

– Это нормально, – успокоила ее Флоринда. – Удивительно не то, что это с тобой происходит, а то, что этого не произошло раньше.

– У меня появляется тревожность, что я вот так залипну в этом состоянии, день будет проходить за днем, интересы продолжат слабеть, и в конце концов я вернусь к тому мертвому состоянию, с которого я начала.

– Не залипнешь, – уверенно ответила Флоринда. – Каждый обязательно проходит через периоды спада, это неизбежно и, в общем, даже целесообразно с той точки зрения, что когда этот спад закончится, у тебя будет ясность в том, что все спады имеют неизбежный предел и заканчиваются. Это просто результат действия инерции. Твоя жизнь настолько сильно отличается от всей предыдущей жизни, что инерция тянет тебя назад. Приступ инерции закончится и твои желания снова вернутся к прежнему состоянию яркости и пронзительности.

Джейн задумчиво слушала ее, но судя по ее лицу не испытывала такой же убежденности в том, что этот спад непременно закончится.

– Тревожность все равно есть.

– Ну, ты можешь смириться с ней, можешь устранять ее, в общем, это всё равно. – Продолжала Флоринда. – Фоновая озабоченность будущим есть вообще у всех и каждого. Она покрывает тонким или толстым слоем жизнь человека постоянно, не прекращаясь ни на долю секунды. Если бы у тебя прямо сейчас не было бы никакого негативного фона (НФ), то ты бы прямо сейчас испытывала бы яркие ОзВ, постоянно, каждую секунду. Как правило, НФ у людей усиливается до состояния полной невыносимости, и тогда они начинают его сбивать, например наркотиками или острыми впечатлениями, которые резко изменяют эмоциональное состояние. Наркоманы – это люди, которые завели свою жизнь в беспросветный тупик.

– Но ведь любой может попробовать наркотики – от скуки или любопытства, ну и даже просто по глупости, за компанию с приятелями, – возразила Джейн.

– Конечно, попробовать может любой, но не любой становится наркозависимым. Ты, очевидно, обычная жертва социальной пропаганды, которая ради политкорректности пренебрегает очевидными вещами и утверждает, что мол наркоманы – обычные люди, просто "больные". Никакие они не больные. Ну то есть конечно, они больные, но не в том смысле, в котором болен человек, заразившийся гриппом. Наркоман – это человек с разрушенной личностью, который убил сам себя своей раболепностью, своими страхами чужого мнения, своими религиозными концепциями или своей склонностью ненавидеть других и жалеть себя. И наркомания – это просто завершение этого его пути.

Джейн переваривала услышанное, и это давалось ей непросто, так как слишком резко противоречило ее устоявшимся взглядам на этот счет.

– Ты знаешь, что наркоманы считаются потенциально опасными в силу своей возможной немотивированной агрессии, – продолжала Флоринда.

– Да, ведь если у них начинается ломка…

– Дело не только в ломке. "Ломка", конечно, обостряет процессы, но вопрос в том – какие именно процессы? Это процессы растущей ненависти. Наркозависимость, будь то зависимость от марихуаны или табака или водки – это вообще один из признаков ненавидящего человека, то есть такого, который не просто испытывает время от времени ненависть, мстительность и желание навредить, разрушить, сломать, но который хочет это испытывать, считает эту ненависть справедливой и приятной для себя, который ищет любой повод, чтобы испытать ненависть снова и снова.

– Один из признаков? А какие другие?

– Жалость к себе. ЧСУ-шные люди на поверку часто оказываются ненавидящими. Это довольно простая связь: если ты испытываешь жалость к себе, то ты боишься окружающего тебя мира, который может тебе навредить, задеть, оскорбить, унизить, и этот страх порождает и ненависть. Нередко бывает так, что чсу-шный и забитый человек, оказавшись в условиях, когда кто-то проявляет чувство собственной ущербности еще сильнее, чем он, или когда он обретает неожиданную и всестороннюю власть над кем-то, словно сбрасывает шкуру овцы и становится ненавидящим садистом.

– И еще вежливость, – вспомнила Джейн.

– Да. Если человек приторно вежлив, это может объясняться и страхом агрессии, и просто привычкой, воспитанием, но если в ответ на твое предложение прекратить эту вежливость и перейти на простой дружественный язык, в ответ на твой простой стиль речи находится масса причин, чтобы этого не сделать в ответ, то этот человек потенциально опасен – он фанатично считает вежливость чем-то крайне необходимым, как молитву перед едой, и как такой человек может реагировать на твое пренебрежение вежливостью?

– Ненавистью…

– Еще признаки агрессии – поддержание приятельских отношений с ненавидящими людьми, под каким бы благовидным соусом это ни происходило. Еще – параноидальная подозрительность в отношении морд, Бодха после прочтения их книг, мол "а не затем ли он все это написал, чтобы только заманивать и трахать девушек"? Реакция обиды и додумывания в Бодхи и мордах презрения, когда человеку не отвечают на посланные им письма… всё это и несколько других – наиболее явные признаки ненавидящего человека.