– С этого бы и начали, придурки! – послышался в гарнитуре связи довольный голос ротного Бакланова. – Давай, парни, не зевай! Все, как обычно, держимся лбом к противнику и смотрим по сторонам!
Павлу при виде этой самоубийственно-неуклюжей атаки пришла в голову фраза: «Атака кроликов на удава».
«А ведь лучше не скажешь!» – пронеслось у него в голове, когда механизм зарядки запихнул в камору первый бронебойно-подкалиберный «Свинец-2». «Свинец» со скоростью свыше тысячи семисот метров в секунду ударил в край выступающего вперед «клюва» из навесной брони на башне «Леопарда». И, вопреки утверждению германских конструкторов, легко пробил «клюв» и основную броню.
Механик-водитель другого «Леопарда», увидев мгновенную кончину товарищей, ударился в панику и попытался, развернувшись на пол-оборота, отползти обратно на высоту. Через секунду еще один «Свинец» угодил ему точно в борт, вызвав детонацию боекомплекта. Танк буквально разорвало изнутри. В небо ударил столб пламени и полетели куски стали и какие-то запчасти…
В ходе скоротечного боя двадцать первая «панцербригада» «Липперланд» потеряла больше шести десятков танков и столько же бронемашин и, сбитая с позиций, покатилась на запад, бросив Ровно. Четвертая гвардейская не досчиталась семнадцати «Барсов», включая танк заместителя Волобуева сержанта Чиркунова. Из его экипажа никто не уцелел.
Павел лично присутствовал при том, как военнопленные, из числа похоронной команды, извлекали останки «зама» из сгоревшего стального гроба и раскладывали головешки на расстеленном брезенте. Еще утром светлоглазый кривоногий крепыш Чиркунов орал на бойцов, подгоняя их грузить боекомплект, грыз семечки, ухлестывал за грудастой хохлушкой, торговавшей на перекрестке пирожками с вишней, и хрипел команды в ларингофон, а теперь на Павла скалился пустыми глазницами обгорелый череп с остатками кожи…
В животе Волобуева что-то предательски булькнуло, и Павел, сплевывая внезапно заполнившую рот горькую слюну, потихоньку отошел в сторону и присел в тени груши у покосившегося заборчика.
– Плохо тебе, старлей? – раздался сбоку участливый голос.
Обернувшись, он увидел лежащего на носилках по другую сторону заборчика пожилого сержанта-сапера с перебинтованными ногами.
– Да нет, сержант! Просто жарко!
– Поняятнооо! – растягивая буквы, прошептал сержант. – Ты лучше сблюй, а потом хлопни сто грамм! Сразу полегчает! Я на это еще в Грозном насмотрелся. В январе девяносто пятого! Тогда тоже было жарко, старлей!
Павел не стал пренебрегать советом «матерого служаки», и ему вскоре полегчало… Запив водку минералкой и прополоскав рот, он услышал писк гарнитуры:
– Всех командиров – к комбату! Срочно!
День восьмой. Московская область. Горки-9
Витольд Чарско́й отпил из фарфоровой чашки с гербом крепчайшего чая и, промокнув губы платочком с золотой монограммой в углу, решительно поставил чашку на блюдце.
– Борат наш, Обайя сегодня ночью в Европу вылетает. В стольный град Париж. С посреднической, так сказать, миссией.
– Что же, это ожидаемо. Все пока идет по плану. Будем мириться с этими «европедерастами». На время хотя бы. Эта война нам «влетает в копеечку». Чем быстрее закончим, тем лучше.
Стрельченко щелкнул пальцами, словно вспоминая какую-то деталь.
– Вот! Вспомнил! Готова уже доказательная часть по преступлениям европейцев против человечности?
– Да, готова. Но только в части обвинений крымских сепаратистов или наемников. За исключением нескольких «авиаударов» по колоннам с беженцами и случаев артиллерийско-ракетных обстрелов населенных пунктов предъявить, собственно, Евросоюзу нечего! В ходе широкомасштабных боевых действий такое бывает повсеместно.
– А что толку с долбаных крымчаков и наемников??? Да, докажем, что был геноцид мирного населения, только кого в том обвинять? Международные исламистские фонды и организации? Частную армию мистера Старка? А где их заказчики, спонсоры и так далее?? Кроме, собственно, генерала Старка, судить некого! – сорвался на крик Стрельченко и закашлялся…
Сидящие за овальным столом в «охотничьем кабинете» высокопоставленные чиновники нервно заерзали. Пожалуй, это было в первый раз, когда Глава государства публично повысил голос, тем более на Чарско́го. Налив себе яблочного сока из небольшого кувшина, Стрелец успокоился и тихо произнес:
– Все свободны, господа, кроме Блинова…
Когда глава национальной безопасности остался с Стрельченко один на один, он выложил из небольшой кожаной папки лист бумаги.
– Нам удалось в ходе проведенных, эээээ, мероприятий устранить ряд фигур из руководства комитета «Босфор».
– Надеюсь, это проделали громко и красиво? Чтобы другим было неповадно?
– Так точно. Ликвидированы Лука Томацци, Ульрика Хансен, Раймонд Венсан… На очереди Карл фон Виттельсбах. Спецгруппа работает по нему в ближайшие часы. Все пока проходит гладко.
– Что с фон Арау и Бахрамом Аль-Саидом? Как продвигается работа по этим фигурам?
– С трудом. Мы сделали попытку захватить фон Арау на его поместье в Испании, но неудачно. Его служба безопасности оказалась на высоте. Им удалось схватить группу наблюдения. Ребята сработали топорно. Слава богу, это были обычные наемники из местных. Мы их наняли через зарубежную «прокладку» и заплатили наличными, так что наша агентура не пострадала. Но фон Арау мгновенно поменял свою дислокацию. Вылетел на собственном самолете на Канарские острова. Дальше его след потерялся. Ищем. По оперативной информации, он может находиться либо в Аргентине, либо в Юго-Западной Африке.
– А что там с этим арабским «принцем крови»?
– Ситуация еще хуже. Он постоянно в движении. Его охраняет дворцовая стража султана, которую натаскивали англичане. Так что мероприятие затягивается.
– Надолго?
– Боюсь, что на неопределенный срок. Но вечно они скрываться не будут. Рано или поздно мышка из норки вылезет – и прямо нам в зубы.
– Согласен, Блинов. Разведка, разведка и еще раз разведка… Вы должны знать, где находятся эти крысы. В любой день и в любой час… Докладывайте мне по этому вопросу один раз в декаду.
– Так точно! Понял.
Когда «секира и панцирь Нации» собрал бумаги в портфель и неторопливо вышел, Стрелец откинулся в кресле и уставился в украшенный лепниной высокий потолок. Допустим, что в этом раунде глобального противостояния он снова одержал верх. Очередная победа по очкам в бесконечном поединке. Начав играть во власть еще подростком, он постепенно лез вверх, постоянно увеличивая ставки. Лез все выше и выше без малейшей страховки. Одно неверное движение – и от него осталось бы мокрое место. Дорвавшись до верховной власти, опьяненный успехом, он стал играть в геополитику. «Разводить» и «прессовать» президентов, премьер-министров сопредельных стран, словно кооператоров из первых коммерческих точек Москвы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});