Читать интересную книгу Происхождение христианства из гностицизма - Артур Древс

от семени Давидова по плоти (Римл. 1, 3). Но все эти опре­деления позаимствованы из иудейского учения о мессии, в частности из писания и имеют не действительно истори­ческое, а только догматическое значение. Более того, под­тверждаемое Павлом происхождение Иисуса из семени Да­видова явно противоречит тому месту евангелий (Марк. 12, 35), где идет речь о том, что сам Иисус отрицал, будто мес­сия — сын Давида; следовательно, самого себя он, во вся­ком случае, тоже не считал потомком Давида. Что же ка­сается его рождения от женщины и того обстоятельства, что Иисус подчинялся Моисееву закону, то ван Эйзинга (van Eysinga) справедливо замечает, что эти данные безу­словно абсурдны, как материал для биографии иудейского рабби, и имеют значение лишь постольку, поскольку они относятся к предвечному сыну божию. Следовательно, вы­ражение «рожден от жены» служит у Павла исключительно для выявления особого контраста между божественным сы­ном, предвечным небесным существом, и его человеческим уничижением, на которое указывали гностики. Впрочем, оно обозначает вообще ничтожество и убожество человека (напр., Иова 14, 1; Ездра IV 4, 6; 7, 46; 8, 35; ср. 1 Кор. 7, И, 3; 14, 34 сл.). Божественное существо стало человеком! Увенчан­ные ореолом небесной славы, сын всевышнего отказался от своего сверхъестественного богатства и обнищал ради опасения человечества (2 Кор. 8, 9). Он, который, будучи не­бесным существом, стоял над законом, сам «подчинился за­кону», чтобы искупить подзаконных (Гал. 4, 4). Именно та­ков смысл упомянутых выражений Павла. Можно только смеяться над словами Дрешера: «О семье, к ко­торой принадлежал Иисус, мы тоже находим некоторые све­дения у Павла. Гал. 4, 4 упоминает об его матери (!), правда, не называя ее имени».

Но не говорит ли Павел о «братьях» Иисуса и не на­зывает ли он даже имени одного из них, Иакова (1 Кор. 9, 5; Гал. 1, 19; 2, 9, 12; 1 Кор. 15, 7)?

«Или не имеем власти иметь спутницей сестру жены, как и прочие апостолы и братья господни и Кифа?» Следует обратить внимание на то, что Павел говорит здесь не о братьях Иисуса, а о братьях господних. Но выра­жение «господь» (kyrios), греческий перевод иудейского Яхве, помимо того, что оно характеризует роль Иисуса как общинного бога, обычно применяется апостолом не к зем­ному, а к вознесенному спасителю. С этой точки зрения Христос называется «господом» в качестве сверхъестествен­ного духовного существа и соучастника в божественном ве­личии и славе; благодаря этому он не только осуществляет свое господство над людьми и посредничает между челове­ком и богом, но и сливается с богом, «господом» ветхого завета. Не следует ли думать, что Павел отступил от этого выражения там, где как раз идет речь об Иисусе исключи­тельно как о человеке и где имеются указания на его кров­ных родственников? Или же, наоборот, отсюда вытекает, что выражение «братья господни» надо понимать не в физи­ческом, а в духовном смысле и что оно обозначает лишь особенно близкие отношения названных лиц к возне­сенному Христу?

Ведь выражение «братья» в указанном, переносном смысле встречается в новом завете неоднократно:

«Кто мать моя и кто братья мои?» вопрошает Иисус, и ответ гласит: «кто будет исполнять волю отца моего небес­ного, тот мне брат, и сестра, и матерь» (Матф. 12, 50; Марк. 3, 35; ср. также Иоан. 20, 17 сл.). Мы не знаем, кто были «христовы» о которых говорится в 1 Кор. 1, 12. Мы не знаем ближе и тех «братьев господних», которые, со­гласно 1 Кор. 9, 5, по-видимому, чем-то отличались от апосто­лов. Однако, ничто не препятствует предположению, что и они составляли только особую группу «святых», уверовав­ших в вознесенного господа и, в качестве «сынов божьих» (Римл. 8, 14; Гал. 4, 6), считавших себя выше остальных, в древней восточносирийской церкви, как на это указывает Гертлейн, название «сыны и дочери завета» было присвоено тесному кругу членов общины. Не имело ли то же самое место и в отношении «братьев господних» перво­бытных христианских общин? Называет же Римл. 8, 29 Хри­ста «первородным между многими братьями», а его привер­женцы именуются «наследниками божьими» и «сонаследни­ками христу» (17), откуда следует, что они — «братья» хри­стовы»[42].

В своем «диалоге с Трифоном-иудеем» Юстин назы­вает апостолов «братьями Иисуса» по преимуществу. «Кто осужден из-за имени господня, — сказано в «Апостольских постановлениях», V, — тот святой мученик, брат господень, сын всевышнего, сосуд св. духа». Однако, в Гал. 1, 19 Иаков фигурирует в качестве «брата господня» и будто бы тожде­ствен с тем Иаковом, который называется «праведным» и который по Гегезиппу у Евсевия, якобы, умер как мученик. Поэтому, так ли уж невероятно предположение, что Иаков Послания к галатам стал физическим братом Иисуса лишь благодаря употреблению этого выражения в переносном смысле? И если даже при жизни Иаков име­нуется у Павла «братом господним», то все же это ровно ничего не доказывает, ибо, как мы видели, Послание к гала­там было сфабриковано гораздо позже. Во всяком случае, из сочинения Гегезиппа отнюдь не вытекает, что он считал Иакова физическим братом Иисуса; напротив, те выражения, в которых он его характеризует, безусловно исключают это предположение. Но и Климент Александрийский (у Евсевия И, 1, 4) не усматривает в нем «брата го­сподня». Ориген даже определенно подчеркивает, что Иаков назывался «братом господним» не потому, что он на­ходился в кровном родстве с Иисусом, а потому, что он был верующим и добродетельным, и то же самое сказал 150 лет спустя Иероним, который уже в силу девичества матери божией не хотел признать Иакова физическим братом Иисуса. Ориген же верит в кровное братство Иакова. И, тем не ме­нее, выражению «брат господень» он придает духовный смысл. Поэтому нет никаких оснований думать, что в По­слании к галатам это выражение употреблено в другом смысле, тем более что из труда Гегезиппа видно, каким глу­боким уважением пользовался Иаков Праведный благодаря своему благочестию в иудео-христианских кругах II столе­тия. Впрочем, и среди непосредственных учеников Иисуса были два носителя этого имени, которых часто отожде­ствляли друг с другом: Иаков, сын Алфея (Деян. 1, 13), и Яков, сын Заведея, брат Иоанна, первый мученик из числа апосто­лов (Деян. 12, 2). Таким образом, это имя дважды связано с раннехристианским мученичеством. «Разве не достопри­мечательно», — справедливо спрашивает Смит (Smith), — «что один и тот же Иаков называется «братом господним» в двух различных смыслах».

Гал. 2, 9 и 12 причисляют Иакова, совместно с Кифой и Иоанном, к «апостолам-столпам» Иерусалима, а в 1 Кор. 15, 7 он упоминается как один из апостолов. Но тем самым снова