— Адирондак исследован вдоль и поперек, — робко возразил Турстон.
— Как видишь, все же недостаточно, — отрезал Дэйли.
Они возвратились к ловушке. Но там было пусто.
Я тебя еле-еле слышу, Сэмиш. Попробуй усилить сигнал. А еще лучше — прибудь сюда сам. Что толку переговариваться, когда я влип в такую историю! Ситуация становится все более и более отчаянной.
Что ты говоришь, Сэмиш? Чем это кончилось? Разве не ясно? После того как мой трансмиттер материи телепортировал этих зверьков, я понял что все готово. Оставалось только поговорить с женой.
В соответствии с планом я позвал ее поползать в саду. Она была очень довольна.
— Скажи мне, дорогой, — заговорила она, — тебя что-то мучает в последнее время?
— Угу, — ответил я.
— Ты меня разлюбил?
— Нет, дорогая, — сказал я. — Ты не виновата. Ты сделала все, что могла, но, увы — я собираюсь обзавестись новой подругой жизни.
Она замерла на месте, в замешательстве перебирая жгутиками. Потом воскликнула:
— Это Фрегль!
— Да, — подтвердил я, — славная Фрегль согласилась делить со мной жилище.
— Но нас же обручили на всю жизнь!
— Знаю. Жаль, что ты настаиваешь на соблюдении этой пустой формальности!
С этими словами я ловко столкнул ее в трансмиттер.
Это было ужасное зрелище, Сэмиш! Ее жгутики судорожно извивались, она завизжала и… пропала навсегда.
Наконец я был свободен! Меня немного тошнило, но я был свободен! Свободен, чтобы обручиться с блестящей Фрегль!
Теперь ты понимаешь все совершенство моего замысла? Было необходимо заручиться поддержкой землян, так как трансмиттер материи функционирует в обе стороны. Я замаскировал его под ловушку, потому что эти земляне готовы поверить чему угодно. И как завершающий аккорд я отправил им свою жену.
Пусть попробуют прожить с ней! Я не смог!
Верное дело. План был безукоризненным. Моя жена никогда не смогла бы вернуться, поскольку жадные земляне не способны расстаться ни с чем, что к ним попало. Никто бы никогда ничего не доказал. И вдруг, Сэмиш, это случилось…
Мирный пейзаж вокруг заброшенного горного коттеджа резко изменился. Дорожную грязь вдоль и поперек избороздили следы автомобильных покрышек. Повсюду валялись использованные лампы-вспышки, пачки от сигарет, окурки, обертки от конфет, бумага. Сейчас, после нескольких часов сумасшедшей суеты, все уехали. Осталось лишь испорченное настроение.
Стоя рядом, Дэйли и Турстон мрачно смотрели на пустую ловушку.
— Что случилось с этой дурацкой штукой? — Дэйли в сердцах лягнул ловушку ногой.
— Может быть, она уже все выловила? — предположил Турстон.
— Ерунда! Почему в нее попались четыре абсолютно чуждых существа, а потом — больше ни одного? — Он опустился перед ловушкой на колени и громко произнес:
— Эти чертовы болваны из музея..-А репортеры?! Возмутительно!
— В какой-то степени их можно понять, — осторожно сказал Турстон.
— Черта с два! Обвинить меня в мошенничестве! Ты слышал, как они издевались, Том? Они спрашивали, как мне удалось проделать пересадку кожи?
— Жаль, что все животные издохли до приезда сотрудников музея, — вздохнул Турстон. — Это и впрямь показалось подозрительным.
— Я же не виноват, что эти идиотские твари не хотели есть! Ведь не виноват, скажи? Проклятые газетчики… Послушай, Том, тебе не кажется, что в центральных газетах репортеры должны быть поумнее этих остолопов?
— Ты не должен был гарантировать им поимку еще других животных, — пытался успокоить друга Турстон. — Именно из-за того, что в ловушку ничего не попадало, они и заподозрили фальсификацию.
— Отчего же мне было не гарантировать! Кто мог подумать, что после поимки этого страшилища со жгутиками ловушка выйдет из строя? И как они посмели поднять меня на смех, когда я объяснял принцип работы системы осмотического расчленения?
— Они просто не слышали о такой системе, — угрюмо промолвил Турстон. — Никто про нее не слышал. Поехали в Лейк-Плэсид, расслабимся и забудем об этом.
— Ни за что! Ловушка должна заработать! Должна! — Дэйли включил и активировал ловушку и принялся ее пристально рассматривать. Внезапно он откинул крышку, решительно просунул внутрь руку и вдруг издал истошный вопль:
— Моя рука! Она исчезла!
Он в панике отскочил от ловушки.
— Да нет же, успокойся, она на месте, — заверил Турстон. Дэйли осмотрел обе руки, потер их, потряс перед глазами, но не унялся:
— Я точно видел, что моя рука исчезла, как только оказалась в ловушке!
— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился Турстон. — Конечно, исчезла. Послушай, дружище, прошвырнемся в Лейк-Плэсид, а? Немного отдохнем, и все будет в порядке. Идет?
Дэйли его не слушал. Он снова склонился над ловушкой и запустил в нее руку. Рука пропала. Он наклонился ниже — и рука исчезла до самого плеча. Дэйли торжествующе посмотрел на Турстона.
— Теперь ясно, как она работает, — провозгласил он. — Эти твари обитали вовсе не в этой части Аппалачских гор!
— А где?
— Там, где сейчас находится моя рука! Этим газетным писакам и музейным крысам нужны доказательства? Они меня обзывали лжецом! Меня! Ха-ха, я им покажу!
— Остановись, Эд! Не делай этого! Ты же…
Но Дэйли уже просунул обе ноги в ловушку. Они исчезли. Он постепенно погрузился по шею и обернулся к Турстону.
— Пожелай мне успеха!
— Эд!
Дэйли презрительно фыркнул и растворился в воздухе.
Сэмиш, если ты немедленно не придешь мне на помощь, все будет кончено! Больше я не смогу с тобой общаться. Этот ужасный великан-землянин разгромил весь мой планетоид. Все, что можно, живое или мертвое, он пошвырял в трансмиттер. Мой дом в развалинах. А сейчас он уже подбирается ко мне! Этот монстр собирается изловить меня как образец! Нельзя терять ни минуты! Сэмиш, что тебя удерживает? Ты мой старый друг…
Что, Сэмиш? Что ты сказал? Не может быть! Ты с Фрегль?! Одумайся, дружище! А наша дружба?..
Вымогатель[61]
(пер. с англ. В. Баканова)
Детрингера выслали с родной планеты Ферланг за «преступные действия чрезвычайной непристойности». Он нахально циркнул сквозь зубы во время Резвой Созерцательности и передернул задним голенопятом, когда Великий Региональный Вездесущий удостоил его плевка.
Подобная наглость обычно наказуема всего лишь парой десятков лет «безоговорочного остракизма». Но Детрингер усугубил вину, совершив «преднамеренное ослушание» на Встрече Поминовения, где во всеуслышание и с подробностями предавался воспоминаниям о своих грязных любовных похождениях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});