Все с любопытством обернулись ко мне.
— Ну-ка, ну-ка, Серж, — поощрительно поддержала Луиза, — что вам пришло в голову? Аманда упоминала о вашей не по годам развитой сообразительности.
— Во-первых, и до России доходят известия о событиях во Франции. А во-вторых, мы с вами даже из того немногого, что сказано за этим столом, можем сделать некоторые выводы. Какие факты у нас есть? Гастон Орлеанский — коварный интриган и всегда плетет заговоры против короля. Ибо сам хочет сесть на трон. Этому мешает Ришелье, который раскрыл прошлые заговоры Гастона и не исключено, что будет раскрывать новые и впредь. При этом Ришелье не меньший интриган, чем Гастон. Аресты по всему королевству может организовать только Ришелье. Возможна война с гугенотами. Таковы факты. Теперь о том, чту может из них вытекать. Гастону не стать королем, пока существует Ришелье. Значит, возможен очередной заговор Гастона уже не против короля, а против кардинала, и наверняка Ришелье это понимает. Если начнется война, то Гастон непременно воспользуется ситуацией. Войска будут далеко. Возможно, и кардинал тоже. Гастон наверняка сможет по всей Франции понемногу стянуть к себе достаточно сторонников, чтобы свергнуть короля. Или, во всяком случае, попытается это сделать. Да и в отсутствие Ришелье Гастон может разрушить всю систему защиты и сыска кардинала. Ведь она останется в Париже, а не уйдет с войсками драться с гугенотами.
— И как это может быть связано с арестами? — поинтересовалась Катрин.
— В самом деле, причем тут те, кто к Гастону Орлеанскому никакого отношения не имеет? — поддакнул ей Арман.
— Мне кажется, что Ришелье просто подстраховывается на случай войны и очередного заговора Гастона.
Аманда, у вас есть связи, родственники в доме Гастона Орлеанского или среди его преданных вассалов?
— А у кого их нет! Орлеанский дом — старейший во Франции, и нет, наверное, ни одного известного дворянского рода, который бы с Орлеанским домом не пересекался хотя бы и очень отдаленным родством, дружбой или обязательствами.
— Вот, пожалуйста, а что бы вы стали делать, Аманда, если бы кардинал поставил вас перед выбором? На одной чаше свобода и жизнь сына, а на другой — помощь кардиналу в разоблачении козней Гастона. Мне почему-то кажется, что вы бросились бы в объезд всей страны, убеждая известных вам лиц не участвовать в заговорах Гастона Орлеанского. И, думаю, преуспели бы. Ближние родственные и дружеские связи всегда дороже очень отдаленных, хотя бы и королевских.
— Наверное, бросилась бы. Тут вы правы, Серж.
— Вряд ли кардинал подозревает вас саму, Аманда, или Антуана хоть в какой-нибудь причастности к заговорам. Так что как только война с гугенотами будет объявлена, то предложение от Ришелье о сотрудничестве сразу же поступит. А вы не сможете от него отказаться. Таким образом, кардинал обезопасит свою жизнь, короля и Париж от посягательств Гастона Орлеанского. Причем вы, Аманда, и близкие других арестованных сделаете это лучше самого кардинала со всей его командой шпионов и убийц. Если я прав, то распространив влияние не только на вас, а и на других по всей Франции, Ришелье в любой момент может создать вокруг Гастона такую пустоту, в которой невозможен никакой заговор. Кардинал взял заложников, чтобы гарантировать чье-то нужное послушание. С точки зрения морали ход гнусный, но очень мудрый по эффективности. Очень опасно иметь такого противника, как Ришелье. Поэтому нужно постараться избежать прямого конфликта с ним.
— А что, вполне возможная вещь, — согласилась Луиза. — Как раз в духе Ришелье. Только вот родственники арестованных — немалая сила. Могут, собравшись вместе, доставить большие неприятности кардиналу.
— Вряд ли, — ответил Арман, — тайно собраться со всей Франции не получится. Это означало бы также и заговор против короля. Ведь приказы-то подписаны им. У Ришелье тогда будет на выбор два действия. Либо ликвидировать уже наш заговор, либо ликвидировать заключенных. Кто из близких арестованных на такое пойдет? Никто! Нет оснований думать, что жизни заключенных сейчас что-то угрожает. Вместе с тем никто не может и утверждать, что за родственниками арестованных сейчас не установлена слежка для выяснения их намерений.
— Так что же будем делать?
— Я думаю, нужно собрать сведения в подтверждение наших догадок. Вслепую нельзя ничего предпринимать.
— Серж, а вы что думаете по этому поводу? — спросила Луиза.
— Прежде всего важно знать, все ли присутствующие и безоговорочно ли готовы на любые действия ради освобождения сына Аманды, — я обвел взглядом друзей хозяйки замка, сидящих за столом. — Все? Хорошо. Тогда я согласен, что как можно скорее нужно получить сведения в подтверждение или опровержение наших догадок. Кто за это возьмется?
— Наверное, я, — ответила Луиза. — Всё-таки королева Анна тоже моя подруга. Хотя сам король меня и на дух не переносит! А уж о Ришелье и говорить не приходится. Он прекрасно знает, как я отношусь к его методам управления государством.
— Так, отлично. Нужно собрать все сведения о кардинале. Вам всем что-то уже может быть понемногу известно, но сегодня это может оказаться недостаточным. Нужно выяснить все сильные и слабые места Ришелье и его подручных. Пристрастия, пороки, предпочтения, любовь, обязательства, страхи, родственные отношения. Всё как можно подробнее. Кто возьмется?
— Пожалуй, я, — не очень уверенно произнесла Катрин. — Я почти всё время во дворце как воспитательница при дочерях короля. Есть возможность прислушаться и расспросить людей. А Пьер и Арман попытаются узнать что-нибудь в своем кругу.
Катрин вопросительно взглянула на них, и те согласно кивнули.
— Так, дальше. Ни в коем случае нам не следует искать сторонников в решении нашей проблемы. Это самый простой способ привлечь внимание Ришелье и усугубить положение. На приступ Бастилии всё равно никто не пойдет. Силой ничего хорошего не добиться. Поэтому круг заговорщиков из нас семерых увеличивать не надо. Выбор возможностей повлиять на ситуацию у нас невелик. Воевать с кардиналом Ришелье в открытую мы не можем, но можем попытаться переиграть его.
— Как?
— Интриге кардинала с арестами нужно противопоставить другую интригу, в результате которой узники будут освобождены. Здесь мне видятся два одновременных пути. Интрига против Ришелье лично, как инструмент влияния на него, а для этого мне и нужны подробные сведения о его жизни и окружении. Вторая интрига — против Гастона Орлеанского. Нужно отбить у него охоту к заговорам хотя бы на время. Такое обстоятельство должно оказаться известным Ришелье. Смысл заточения арестованных сразу теряется, и они будут отпущены. Что известно о Гастоне, мне хотелось бы услышать от вас прямо сейчас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});