его помощью, то будьте верны своему слову и не предавайте того, кто в вас поверил.
Много раз после провала семинара «Главмаркетинг», у меня были шансы на его проведение по заказу правительств разных регионов, и всякий раз я звонил своему инвестору, чтобы сказать, что если все-таки удастся провести мероприятие, то верну ему часть денег.
Если нужны деньги и вы уверены в возврате – берите под проценты. Это лучше, чем отдавать часть компании. Пойдет что-то не так, нужно будет исправить какие-то недоработки – в конце концов, возьмете еще под те же проценты. Как только встает необходимость незамедлительного возврата, как в случае с банковским кредитом, – вы начинаете мыслить очень реалистично, потому что потенциальная прибыль для инвестора – это лишь возможность, а вот необходимость возврата – это нечто обязательное. Как только вы начинаете обещать не возможности, а гарантии, вы становитесь гораздо честнее перед собой.
Глава 44
Не собирайте урожай, который не посеяли
2017 г.
Тучи в моей жизни сгущались. На тот момент «Грузинская лавка» уже закрылась, оставив за мной долг перед партнером, кондитерская только набирала обороты и требовала инвестиций, я готовился остаться без работы, а кафе «МишЛен» стартовало не так, как хотелось.
Так как мы открылись, можно сказать, в кредит, убедив многих близких подрядчиков оказать нам услуги с постоплатой, мой телефон не смолкал. Подошло время выполнить обязательства. Одновременно с этим другие партнеры рассчитывали на меня по части дополнительных инвестиций в проекты. Команда и соучредители «МишЛена» возлагали надежды на то, что я как-то настрою работу и, как обычно, придумаю выход из ситуации, который резко изменит ход вещей. Я со всеми вел переговоры и пытался сохранить лицо, делая вид, что все будет хорошо. Было такое ощущение, будто я держусь за жизнь, которая мне не принадлежит, за образ успешного парня, которому не соответствую.
Где-то через пару недель после начала этого всестороннего давления мой организм начал сбоить. Вернулась вегетососудистая дистония с болью в груди. Панические атаки шли безостановочно. С каждым днем состояние становилось все хуже. Начались проблемы с желудком и почти со всеми внутренними органами. Появился еще один новый симптом. Это был хруст в груди. Он возник на фоне стресса. Стоило мне выпрямиться, как из груди доносился такой звук, будто у меня вправлялся вывих. Оставаясь один, я всегда был согнут и не мог спать.
Я безостановочно ездил к кардиологам. Всякий раз рассказывал, что умираю. Врачи мерили давление, снимали кардиограмму и, посмеиваясь, отпускали домой. Помимо панических атак, у меня была и видимая болезнь – пароксизмальная тахикардия, проявление которой не получалось поймать годами. Это что-то вроде приступа неровного сердцебиения. Обычно они происходили раз в год, но в периоды истощения могли случаться и каждый день. Чтобы его зафиксировать, кардиолог дала мне переносной сердечный монитор.
28 декабря 2016 года под ночь я почувствовал очередной приступ тревоги. Сердце билось неровно. Я взял кардиомонитор и приложил два пальца, чтобы записать кардиограмму. Я увидел, как вздрогнула линия сердечного ритма, и потом долго смотрел на ровную полоску. В глазах потемнело, и, уже теряя сознание, я вновь увидел на мониторе, что сердце забилось. Я поймал себя буквально у пола. Ноги уже не держали. Это была пятисекундная остановка сердца. Не та, которая происходит у тех, кто испытывает клиническую смерть. Это было явление на фоне стресса, но, как вы понимаете, ничего хорошего в нем не было.
1 января я вызвал скорую, потому что думал, что умираю от инфаркта. 2 января зашел в аптеку купить гематоген и решил измерить давление на аппарате у кассы. Оно было под 200. Это было уже очень серьезно. Я вновь поехал в кардиоцентр. На тот момент меня там уже знали, как родного. С таким давлением, которое то поднималось, то падало, я прожил почти неделю.
Новогодние каникулы подарили кое-какие надежды, а вместе с ними улучшилось и здоровье. Кафе «МишЛен» в праздники стало показывать отличный оборот, выручка кондитерской вообще зашкаливала.
Два клиента заказали у меня небольшое обучение, а компания «Этажи» попросила провести стратегическую сессию. Помню, как, стесняясь, они назвали вознаграждение в 30 000 рублей, которое было заложено в их бюджет. Я считался богатым человеком. После моего согласия они долго спрашивали, почему мне это было интересно, даже не подозревая, что предложи они мне 10 000 рублей – я бы тоже не отказался.
На этой хорошей ноте я отправился в столь необходимый отпуск, который был оплачен еще во времена, когда деньги не были для меня чем-то редким.
Отдых прошел не ахти. Кредиторы, оставившие меня в покое на каникулах, вновь не давали покоя. Слыша на фоне приветствия на вьетнамском, они приходили в бешенство.
Все проекты после новогодних каникул, как раз в период моего отъезда, начали показывать спад, и я понимал, что будет только хуже. Каждый день я следил за оборотом и не видел ничего обнадеживающего. Надвигался февраль. Он по определению не мог принести хороших новостей, потому что на 10 % короче остальных месяцев, да и к тому же в ресторанке был всегда очень депрессивный.
В самом конце января я вернулся на родную землю и, предвкушая начало худшего месяца в году, понял, что должен спасаться сам и тем самым спасать проекты. Дело в том, что проектам, для того чтобы прийти к успеху, требовалось время, которое стоило денег. Эти деньги должны были вносить учредители. Я не мог этого сделать и тем самым проекты убивал.
Моя кредитная нагрузка в тот момент в контексте полного отсутствия поступлений была огромной. Она состояла из кредита по автомобилю, кредита по караоке-залу, кредита для кафе «МишЛен», займа для того же кафе у друга моего отца и займа для кондитерской у него же, а также дополнительных займов для доинвестирования во все проекты. Ко всему прочему у меня были долги перед партнерами, которые вкладывали деньги в проекты непропорционально долям. Они делали это вместо меня, а я должен был отдать им всё позже. Проблема была в том, что за одним убыточным месяцем наступал следующий, и с ним подступали новые долги, а я к их приходу еще не погасил предыдущие.
Мои ежемесячные выплаты приближались к полумиллиону рублей при полном отсутствии доходов. Нужно было что-то решать, причем срочно. По сути, у меня было всего два варианта – либо сделать что-то, чтобы все проекты резко вышли в плюс, либо я должен был отказаться от всех убыточных долей в ресторанах.