не могу. Я выхожу замуж.
А действительно ли Бейрут хочет на мне жениться? Или он так сказал при матери специально, и наш брак по факту будет фиктивным и совсем недолгим?
Задумавшись о том, как моя жизнь вдруг повернулась на триста шестьдесят градусов, затем сделала тройной кувырок, я закопалась в себе и попросту не заметила, как ко мне подошли сзади. Осознала это, лишь когда в поле зрения, то есть на груди, показалась мужская ладонь, и в копчик что-то уперлось.
Абдулла в наглую задрал на мне футболку вместе с лифчиком, полностью обнажив грудь. Намереваясь брать меня прямо здесь, под выходящим на улицу открытым окном без малейшей шторки.
А что если соседи увидят?
А что если мадам Глория прямо сейчас зайдет и снова застукает нас за горячим, и теперь уже на своей кухне? Абдулла об этом не подумал? Да его мать удар хватит после двойного потрясения за это утро.
— Что??? Зачем??? — опешила я, не сразу понявши, что Абдулла совсем спятил.
— Затем. — поступило от него жаркое и прямиком мне в ухо. — Хочу тебя.
— Ты стоишь???
— Стою. И у меня стоит.
Повернувшись назад и убедившись в том, что Абдулла реально стоит, свободной рукой держась за столешницу, а другой лапая меня, я пришла в негодование.
— Ты рехнулся??? Немедленно сядь! Тебе нельзя!
— Это тебе нельзя. Заводить и не давать. Ты ж меня знаешь. Я свое все равно возьму, как бы ты не противилась. Детка. Невеста моя.
— Погоди, Бейрут. Надо поговорить. — отстранилась я резко.
Поскольку Абдулла сам поднял насущную тему, я поспешила вцепиться за нее, чтобы отбить у него всякое желание приставать в столь неподходящее время и месте. И заодно убедиться в том, что намерение жениться на мне у него возникло не из-под палки, а по собственной воле.
— Не толкайся, иначе быть беде. — предупредил он, что мое сопротивление его прихоти может плачевно закончиться.
— Бейрут, я серьезно! — повысила я голос, однако перестала предпринимать попытки отодвинуть Абдуллу, чтобы не спровоцировать падение с последствиями.
Как тут на ум пришло то, что я, еще тогда, по телефону на набережной, просто обязана была спросить у него в первую очередь.
— Мне нужно знать правду, Бейрут. Признайся, ты сбил моего бывшего?
Мне удалось добиться, чтобы Абдулла прекратил приставания. Он тут же убрал руку с моей груди, но продолжал стоять сзади и прижимать меня к раковине.
— Чего? У тебя горячка что ли?
— Никакая не горячка! — пользуясь моментом, я закрыла окно, чтобы обойтись без случайных свидетелей и подслушивателей, а затем медленно развернулась к Абдулле лицом, чтобы посмотреть в глаза. — Чей труп был в багажнике, а? Не Антона ли случайно? Чего молчишь?
— И? — недовольно прищурился Абдулла, придравшись ко мне вместо честного «да» или «нет». — Ты панихиду по бывшему устроить вздумала?
— А ты? Никак Аню свою нахуй не пошлешь? — уколола его в ответ.
— Причем тут Аня? — несколько секунд делая вид, что не догоняет, Абдулла вскинул голову, выказывая негодование. — О боже, Мария! Ты порой несносна!
— Ага. Ещё бы! — огрызнулась я, пиля его неморгающим взглядом. — Как тут снесешь, когда на два фронта хер пристроен! Что ты ей сказал, когда она набивалась к тебе в сиделки?
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда!
Не ожидав, что я в курсе их отношений, Абдулла дал мне возможность отойти, чтобы продолжать дебаты не с такой близкой дистанции.
— Ну спасибо, мама. Подлила маслица в огонь… — прохрипел он, глядя мне вслед.
Я и вовсе намеревалась покинуть кухню, чтобы прекратить изливать друг на друга обидное. Но жажда завершить начатое, выжать из Абдуллы все, что он скрывал от меня и продолжает скрывать, оказалась сильнее благоразумия.
— Так что? Что скажешь в свое оправдание, Бейрут? — ядовито прошипела я, находясь уже в дверях.
— Чего мне оправдываться? — вспылил он, взмахнув рукой. — Ты видишь тут ее?
— Нет. Не вижу. Но это не значит, что ты не способен крутить шашни с ней за моей спиной!
— Ой, бля. Я честен с тобой, Мария! Когда ты поймешь уже!
— Честен? Серьезно? Хочешь сказать, что у тебя нет тайн от меня?
— Нет!
— Тогда кто был на крыше в тот день? Кто столкнул тебя? Это был не Антон, как ты распинался. Потому что Антон вот уж как неделю был мертв. И не Мишка. Потому что в тот момент Мишка терроризировал меня. Ответь же, Бейрут. С кем ты встречался в тот день?
Абдулла опустил глаза и смолк, всячески показывая, что ему не хотелось бы об этом говорить. Но я же была намерена вытрясти из него правду любой ценой. Даже ценой нас.
— Ну же, Бейрут. — поторопила я.
— Тебе это не понравится. — предупредил он заранее и снова смолк.
— То есть? — я затаила дыхание, боясь услышать нечто, что причинит мне такую боль, с которой не смогу потом жить.
— Да. Я солгал. Солгал! — признался он в итоге. — Не хотел, чтобы ты знала!
— Это он был. Хахаль, с которым сбежала твоя Аня. Так? И ты знал, с кем именно идешь разбираться. А мне врал про Антона. Так все было?
По говорящему молчанию я поняла, что добилась своего.
Вот и правда вскрылась, как давно набухший нарыв.
Абдулла водил меня за нос, и еще Антона покойного приплел.
— И чем все закончилось? Ты убил его? Отомстил за бывшую?
— Какая разница! — накричал он на меня. — Тебя это никак не затрагивает!
— Не затрагивает? Серьезно??? То есть ты и со мной спишь, и за бывшую свою дерешься? Как это понимать, Бейрут? Ай неважно. Всё. Я ухожу.
— Куда? Э! Куда ты уходишь!
— Туда! В пешее путешествие. А ты катись в пешее эротическое! Понял?!
— Успокойся! Куда ты намылилась!
Не теряя времени, я поторопилась в коридор и принялась обуваться. Абдулла, само собой не успеет настигнуть меня. Ну и пусть вопит что хочет.
— Мария, останься. Мария! — Абдулла добрался до коридора и увидел, что я уже отмыкаю входную дверь. — Я запрещаю тебе!!!
— Запрещай себе! Я тебе не собака, чтобы подчиняться!
Показала ему средний палец напоследок и ушла, с чувством хлопнув дверью.
Но отошла недалеко. Буквально в нескольких метрах от дома стояла мадам Глория.
Но не одна. И не с соседкой.
А с НЕЙ. С той самой Аней.
Глава 24
Благо, совсем рядом нашлась раскидистая пальма-переросток, за которую я и спряталась. Меня не успели заметить.
Снова явилась эта Аня. Как и загадывала мадам Глория. Не запылилась. Как говорится, вспомни говно.
И по тому, что мадам Глория улыбалась ей, а та улыбалась