Наступило полное и абсолютное молчание.
Ариель наклонилась и начала целовать его шею, продвигаясь все ниже, очень медленно, неторопливо и очень нежно.
— О Боже, — простонал он, сжимая кулаки, чувствуя, как ее руки стягивают простыню до колен. Прохладное дуновение коснулось кожи.
— Ариель, — с трудом выговорил он.
— Лежи спокойно.
И продолжала целовать его. Руки опережали губы, гладя ягодицы, легко пробегая по бедрам.
Его дыхание становилось все более прерывистым, тело напряглось и пульсировало, мышцы сжались, желудок словно завязался узлом. Ее ладони спустились ниже, по бедрам, тонкие пальцы скользнули между бедер, так что в мозгу Берка осталась и лихорадочно забилась одна мысль: скоро ли он рассыплется на сотни мельчайших осколков.
Она поцеловала его ягодицы, потом бедра:
— Ты так прекрасен, — услышал он ее шепот и почувствовал ее теплое дыхание на внутренней стороне бедра.
— Так отличаешься от меня. У меня вовсе нет всех этих волос, сам знаешь.
— Да, знаю. Ариель!
Ее пальцы снова очутились между его ног, и теперь она легко касалась его. Берк едва не взметнулся с постели, забыв о больном плече. Но тут Ариель, слегка отодвинувшись, отняла руку:
— Позвольте помочь вам перевернуться на спину, милорд.
— Почему?
— Потому что я хочу видеть тебя спереди. Хочу целовать.
Берк не верил ушам. Нет, он, конечно, не так ее понял.
Вскоре он вновь очутился на спине, вытянув руки по бокам и тяжело дыша, наблюдал, как жена оглядывает каждый дюйм его разгоряченного тела, особенно ту часть, которая гордо поднималась из поросли темных волос, словно молодой, хищный, готовый к прыжку зверь.
— Ты находишь меня уродливым? — с трудом выдавил он.
Ариель, полураскрыв губы, покачала головой:
— О нет.
Она коснулась мощного отростка, сначала нерешительно, потом более уверенно, слегка сжимая в ладони.
— Ты теплый, Берк, очень теплый и живой и такой красивый.
Он ничего не ответил, просто не мог, был не в силах. Только наблюдал, как она смотрит на него. Когда она наклонила голову, Берк затаил дыхание. Он не мог поверить тому, что происходит. Он не хотел, чтобы она посчитала, что обязана это делать, не хотел…
Ее мягкий рот сомкнулся вокруг него, и Берк застонал. Он не представлял, что это может быть так хорошо, так непередаваемо прекрасно. Густые рыжие волосы разметались по его животу и бедрам, и Берк пожалел, что не видит ее лица в те мгновения, когда она ласкает его.
Ариель должна остановиться, иначе он окончательно потеряет контроль над собой. Берк вцепился в ее волосы и потянул:
— Пожалуйста, не надо, — пробормотал он, ужаснувшись собственному хриплому голосу. — Прошу, Ариель. Прошу.
Ариель подняла голову.
— Почему?
— Я хочу быть в тебе, вот почему. Пожалуйста, взбирайся на меня, если можешь, конечно.
Ариель вопросительно взглянула на него, склонив голову набок, и Берк понял, что она не совсем понимает, что ему нужно.
— Хочешь, чтобы я прикрыла тебя собой, как одеялом?
— Вроде, но не совсем.
— Мне все-таки не совсем ясно.
Она по-прежнему сжимала его, нежно лаская тонкими пальцами. И Берку становилось все труднее дышать, не говоря уже о каких-то сколь-нибудь связных мыслях.
— Ну… собственно говоря. я хочу, чтобы ты села на меня и позволила в тебя пойти. Ты будешь наездником, как раньше я.
— О! Какая интересная мысль! Я начинаю привыкать к власти.
Она подарила ему озорную улыбку и, мелькнув в воздухе белоснежными бедрами, перекинула через него ногу. Девственно-чистая сорочка осела вокруг нее легким облаком.
— Ты просто восхитительна, — с трудом выдохнул Берк. — Но мне хочется коснуться тебя, любимая. Не желаю причинить тебе боль, когда войду в тебя.
— Ты не можешь причинить мне боль, — убежденно сказала она и, растянувшись на муже, начала целовать его в губы. Берк смутно подумал, что сможет обойтись одной рукой, и, подняв ее, запустил в великолепные волосы. Только несколько минут спустя он провел ладонью по ее спине, сверху вниз, погладил по ягодицам и отыскав подол сорочки, снова скользнул вверх, не отнимая пальцев от теплой плоти. Когда он нашел складки, скрывающие нежную расщелину, Ариель невольно дернулась, а Берк улыбнулся. Она готова принять его во влажные тесные глубины.
— Ариель…я…сожми меня покрепче и введи в себя, только сядь попрямее.
Он даже не подозревал, что способен выговорить так много вполне связных слов.
— Вот так, Берк?
— О Боже!
Он проникал в нее медленно, так медленно, что был уверен: еще немного, и он просто взорвется от столь долго подавляемого желания. Он ощутил, как ее пальцы сжались чуть сильнее, а потом начали освобождать его, не спеша, осторожно, понемножку, так, что ему захотелось рвануться и завопить во все горло.
— Берк, это невероятно хорошо, но…
— Но что? О Боже!
— Я хочу, чтобы ты коснулся меня. Берк не расслышал смущения в голосе жены. Он вообще не слушал. Только чувствовал и знал, и мог поклясться, что для него все кончено. Но тут Берк понял, что находится глубоко в ней.
— Сядь прямо, Ариель. Давай избавимся от этой сорочки.
Ариель поспешно стянула сорочку и, скомкав, швырнула на пол. И тут Берк проник еще глубже, до самого конца, и на миг потерял рассудок. Он поднял здоровую руку, погладил ее по груди и, проведя ладонью по животу, отыскал ее.
— А теперь летим со мной, любимая. Мощным волнообразным движением бедер он начал вонзаться в нее снизу вверх, но Ариель по-прежнему сознавала, что сегодня она главная, хотя это не имело значения, потому что его волшебные пальцы заставляли ее вырваться из собственной телесной оболочки, и Ариель выгнула спину, выкрикнув его имя.
— Ариель!
Она устремлялась вверх и ныряла вниз, вбирая его в себя, пока его пальцы доводили ее до безумия, все быстрее приближая к наслаждению, ослепительно жгучему наслаждению. Берк не сводил глаз с лица жены, когда она забилась в конвульсиях экстаза, Чувствуя, как ее мышцы сомкнулись вокруг него, и тут он застонал, не в силах сдержаться, и это продолжалось и продолжалось, хотя он не мог поверить тому, что происходит.
Ариель обмякла на нем; волосы окружили ее голову золотистым ореолом, разлетевшись по подушке, закрыли его лицо. Рука Берка нежно гладила ее по спине.
Он по-прежнему оставался в ней, и Ариель вновь пронзила дрожь. Берк снопа застонал, почувствовав ее инстинктивное движение.
Наконец ей удалось слегка приподняться. Берк смотрел на нее: его прекрасные глаза чуть затуманены, рот слегка приоткрыт, дыхание еще не успокоилось.
— Спасибо, Берк.
— Что?
— Я поблагодарила себя. Такое блаженство… почти невозможно вынести.