Жданов пополнит ленинградские кадры — «людей Кирова» — своими старыми знакомыми по работе в Нижегородском крае. Так, работавший с ним в Нижнем и в Союзе писателей Александр Щербаков в 1936 году сменит на посту второго секретаря Ленинградского обкома арестованного Михаила Чудова. Уже в 1937—1938 годах этот «человек Жданова» будет возглавлять ряд обезглавленных репрессиями обкомов в Сибири и на Украине. Ходили даже слухи, что он — родственник жены Жданова. В годы войны Щербаков возглавит Московскую партийную организацию и Главное политическое управление Красной армии.
Но основные кадры Жданова, сменявшие старую репрессируемую верхушку, будут подготовлены им из ленинградской молодёжи. Так, Николай Вознесенский, стоявший в 1935—1937 годах во главе Ленинградской городской плановой комиссии и работавший заместителем председателя горисполкома, уже в 1937 году был выдвинут на работу в Госплан СССР. С 1938 года он возглавил этот ключевой для советской экономики орган — после Великой Отечественной войны зарубежные СМИ не случайно будут называть его «экономическим диктатором России». Как и Жданов, Вознесенский по отцовской линии был внуком сельского священника.
По свидетельству Анастаса Микояна, когда в декабре 1937 года Сталин искал замену арестованному Валерию Межлауку на посту председателя Госплана, именно Жданов предложил кандидатуру Вознесенского. «Жданов его хвалил»{262}, — вспоминал Микоян.
Сестра Вознесенского Мария, работавшая преподавателем в Ленинградском коммунистическом университете[5], была арестована в 1937 году как «участница троцкистско-зиновьевской организации, которая знала о троцкистах, не разоблачала их и назначала на преподавательскую работу заведомо чуждых элементов»{263}. На следствии Вознесенская себя ни в чём виновной не признала, тем не менее вместе с маленькими сыновьями и мужем была отправлена в ссылку в Красноярский край. Николай Вознесенский обратился за помощью к Жданову — ссылка была отменена и дело прекращено. Мария Вознесенская была восстановлена в партии и на преподавательской работе в Ленинграде.
В том же 1937 году ещё мало кому известный сын рабочего из Санкт-Петербурга, бывший пятнадцатилетний красноармеец и кооператор эпохи нэпа, выпускник текстильного института Алексей Косыгин утверждён Ждановым на пост директора ткацкой фабрики «Октябрьская» (одна из старейших мануфактур Петербурга, до революции принадлежавшая иностранному концерну). Уже через год Жданов назначает толкового 33-летнего специалиста заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП(б), а затем главой Ленинградского горисполкома. Ещё через год, в 1939 году, на XVIII съезде ВКП(б) Косыгин по предложению Жданова избирается в ЦК, становится наркомом и возглавляет всю текстильную промышленность страны. В 1940 году Алексей Николаевич Косыгин назначается заместителем председателя правительства (Совнаркома) СССР.
В результате столь стремительной карьеры на этом посту, а затем и во главе правительства мировой державы СССР Косыгин проработает 40 лет, до 1980 года. Многие экономические и научные достижения нашей страны во второй половине XX века будут связаны с его именем. Равно как за 40 лет управления второй экономикой мира с личностью Косыгина не будет связана ни одна коррупционная история, которая могла бы позволить усомниться в его личной бескорыстности.
Из сформированной Ждановым команды управленцев одни быстро уходили в Центр на повышение, другие надолго «задерживались» с ним в Ленинграде. Из последних стоит выделить, пожалуй, ближайшую к Жданову ленинградскую «троицу» — Алексея Кузнецова, Петра Попкова и Якова Капустина.
Все трое, когда они были замечены нашим героем, были чуть старше тридцати. Все трое имели рабоче-крестьянское происхождение и начали свой трудовой путь с ранней юности чернорабочими, совмещая пролетарский труд с общественно-политической активностью и «жадной» учёбой.
Алексей Александрович Кузнецов родился в 1905 году в городке Боровичи в двух сотнях вёрст от Новгорода третьим, самым младшим ребёнком в семье рабочего лесопильной фабрики. Здесь после церковно-приходской школы и городского училища в 15 лет он и начал свою трудовую биографию сортировщиком бракованных брёвен. Без революции, вероятно, он так бы и остался среди брёвен и досок, но начало 1920-х годов уже давало рабочему пареньку возможность иной биографии. Лучший ученик городского училища, напористый и активный, в начале 1920-х годов он создаёт на фабрике первую комсомольскую ячейку. Как члена уездного комитета РКСМ, комсомол посылает его в одно из сёл уезда работать «избачом» — руководителем избы-читальни (они, эти «избы», были тогда первыми культурными центрами на селе, создававшимися большевиками ещё до коллективизации). В конце 1920-х годов Алексей Кузнецов работает в уездных комитетах комсомола на Новгородчине. Здесь он прошёл все перипетии внутриполитической борьбы тех лет: в 1925 году активно «разоблачал подрывную работу кулачества» в Боровичском уезде, будучи секретарём Маловишерского укома, «выявил и разгромил окопавшихся в уезде зиновьевских молодчиков», в 1929 году боролся с «сомнительной публикой» в Лужском окружкоме ВКП(б)… Не стоит думать, что вся эта борьба с кулачеством и сторонниками некогда могущественного Зиновьева была сплошным очковтирательством или приятной синекурой.
Активный и непримиримый молодой комсомолец был замечен в окружении Кирова и в 1932 году выдвинут на партийную работу в Ленинграде. На момент появления в городе Жданова Кузнецов — первый секретарь Дзержинского райкома, а к 1937 году становится заведующим организационно-партийным отделом Ленинградского обкома. В сентябре 1937 года, когда первый секретарь Жданов выезжает с карающей миссией в Оренбург и Башкирию, на роль его зама по Ленинграду, вторым секретарём обкома назначается 32-летний Алексей Кузнецов. На этот пост прочили секретаря горкома Угарова, но его судьба, как мы уже знаем, сложилась иначе…
Кузнецов будет в Ленинграде главным помощником Жданова по партии и политической работе. В разгар репрессий наш герой именно его делегирует в Особую тройку и переложит на хваткого и неколеблющегося Кузнецова основные функции в этой страшной области. Работники Ленинградского управления НКВД вспоминали: «У нас в УНКВД мы его (Жданова. — А. В.) и не видели. Кузнецов бывал часто…»{264} Жданову даже придётся иногда сдерживать излишнее рвение своего молодого зама.
В самом конце сентября 1937 года начальник Ленинградского УНКВД Заковский подал в обком предложение об исключении из партии арестованного работника Комиссии партийного контроля по Ленобласти Михаила Богданова. Самого арестанта уже избивали в Большом доме на Литейном проспекте, в кабинете заместителя начальника ОблУНКВД.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});