Читать интересную книгу Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов

Кричащая, вопящая, грохочущая и стонущая. Перекликающаяся десятками голосов выстрелов разнокалиберного оружия, хлопками рвущихся ВОГов и оглушающая взрывами гранат. Плачущая призывами мамы и Господа Бога, хрипящая проклятиями и матом, глупостями и последними словами. Скрипящая и хрустящая размалываемыми костями, зубами и крошащимися кирпичами. Звенящая рикошетами и пробиваемыми шлемами.

Смерть радостно каркала слетавшимися падальщиками и подвывала сбегающимся голодным зверьем. Эти усвоили давно и прочно простейшую вещь: если люди сцепились в драке, то пожрать можно будет от пуза.

Азамат, свистя легкими, выбежал вперед. На спине нес найденного кота, с головой, превратившейся в слипшийся комок крови и шерсти. У толстого поваленного дерева, ухая низким хрипом, подыхала страшная большая тварь, смахивающая на собаку. На ошейнике, толстом и кожаном, через бурую жижу из разодранного горла, пробивалась надпись на металле таблички.

– Инесса Арманд… – Морхольд, пытаясь отдышаться, криво усмехнулся. – Экий у нее веселый хозяин.

– Быстрее! – Уколова, скрипя зубами, подтолкнула его. – Быстрее, пока они друг друга убивают!

Морхольд не ответил, просто перехватил тяжелую обмякшую Дашу и побежал за мелькающей спиной Азамата. Впереди, пробиваясь даже через сырую прель леса, пахло рекой. Сзади свистнуло, Морхольд охнул, оседая и схватившись за ногу. Даша мягко упала на землю.

– Азамат! – Уколова встала рядом, вцепилась в плечо стонущей через зубы Даши. – Азамат!

Пуля вернулся, попробовал подхватить Дашу на руки. Саблезуб, хрипя, брякнулся на землю.

– Эй, Пуля! – Морхольд оскалился. – Красивый у тебя кошак, точно тебе говорю. Не иначе как мамка его была из мейн-кунов и схлестнулась с рысью. Ты это, братишка, хватай девочку и беги. А я за вами, и кошака твоего смогу утащить. Давай-давай, бегите.

Азамат кивнул, погладил Саблезуба и подхватил Дашу. Уколова наклонилась к Морхольду, подхватывая его и начала выпрямляться. Он отпихнул ее, подгреб к себе кота.

– Беги, девка, быстрее беги!

Позади, приближаясь к ним, загрохотало. В бой вступил танк.

* * *

Двигатель «Арго», свистя и выпуская пар, никак не мог набрать нужных мощностей. Уколова, нервничая и злясь, бегала к машине, смотрела на стрелки приборов. Рядом, спокойно дымя трубкой, оказывался Зуич, тут же прогоняя ее к чертовой матери.

– И что это было? – Морхольд сидел рядом с Дашей, вроде пришедшей в себя. – Тебя спрашиваю, милая…

Азамат, гладя по голове кота, не поворачивался к ним. Смотрел на берег, слушал утихающий бой, водил рукой по теплой лохматой башке Саблезуба. Кот еле слышно мявкал, водил сухим носом по сторонам, окривевший на один глаз, мокрый, страшный.

– О чем ты говоришь? – Уколова оказалась рядом с Морхольдом. – Что ты к ней прицепился?

– Тебя не спросил, – сталкер положил руку на колено Даши. – Даша, девочка…

– Какая я тебе девочка? – Дармова потерла висок. Чернота из глаз уходила, растворялась, пряталась. – Что случилось, то случилось, для чего про это сейчас говорить?

– Ну да, о чем это я тут. – Морхольд откинулся на борт, обманчиво расслабленный, набил трубку, потряся кисет над ладонью и собрав последний табак. – Делов-то, подумаешь… Сколько их там между собой схлестнулось? Сотня, чуть больше?

Уколова переводила взгляд с него на Дашу. Девушка молчала, глядя перед собой и, щелк-щелк, открывала-закрывала свою «выкидуху». Морхольд раскуривал трубку, глядя на нее в упор. Азамат все также гладил кота.

– Ты убила их всех.

– Я никого не убивала. – Даша задрала подбородок вверх, уставилась на Морхольда. – Ни одного человека. Хотя их и людьми называть нельзя, они звери.

– Несомненно… – Морхольд сплюнул. – А мы тут все добрые и пушистые, хотя тоже звери еще те. Просто вон те ребятки, до сих пор полосующие друг друга и выпускающие кишки, они плохие звери, зубастые и желающие лично тебе и мне, и этой вот милой женщине, и тому чудаку с котом зла. А мы не такие. Вопрос не в том, Дашуль. Вопрос в том, как ты это сделала… И что можешь сделать еще, пускай и потом, не скоро.

Даша опять не ответила. Уколова поправила оружие, искоса посмотрев на Морхольда.

– Да не надо на меня так зыркать, дорогуша, – тот затянулся, окутался дымом. – Мне от нашей теперь общей знакомой и сопровождаемой многого не надо – только обещанное по договоренности в качестве оплаты. Знаешь, Даш, а ты молодец: после всего этого цирка с конями по дороге сюда и завершающего действа я тебе верю. Полностью. И мне даже наплевать на то, что ты теперь сможешь сделать с помощью вот этой вот самой своей особенности там, в Уфе.

Уколова положила руку на плечо Даши.

– Ты столкнула между собой их всех?

– Да. – Даша кивнула. – Испугалась, наверное, не знаю. Потом сознание потеряла.

– Вот как…

– Именно так. – Морхольд ткнул в Дашу чубуком. – Так что, товарищ старший лейтенант, вы должны полностью проникнуться данной ситуацией и понять, какое великолепное оружие везете домой. Вы же, судя по интересной гримасе, даже не подозревали о чем-то подобном. Так, по мелочи знали поданное кем-то, для упрощения задачи.

– И какая разница? – Уколова устало вздохнула. – Может такое девочка, не может – лично тебе не все равно?

Морхольд не ответил. Лишь крутанулся на месте, вскакивая и схватившись за автомат. И не успел.

Азамат, положив кота на подстилку, почти расчехлил КПВТ. Почти.

Взметнув потоки воды, вырвавшись стремительным броском, из нее вылетело блестящее черное тело. Ударили хлысты паучьих щупалец, захлестнув Пулю поперек груди, всплеснуло за бортом, успокаиваясь. И все.

– Пуля… – Уколова оказалась на надстройке. Всмотрелась в черное зеркало реки, покачала головой, совершенно не веря. – Азамат…

– Твою мать! – Морхольд ударил по борту. – Я уже успел к нему привыкнуть. Сраный ты Виннету, Азамат, как же ты так…

– Кто? – Уколова уставилась на него. – Кто он?

– Ты чего, красавица? – Морхольд начал поднимать АК, краем глаза заметив вжавшуюся в борт Дашу. И ее блестящие антрацитовые глаза. – Не на…

Дробно грохнуло, хрустнуло, всплеснуло красным. Его перекинуло через борт, в воду, подняло фонтан брызг.

Уколова, шумно хватая воздух широко раскрытым ртом, перевела взгляд на Дашу, на Дарью Дармову. По затылку, тупо и сильно, ударило тяжелым. Женя упала, с костяным звуком стукнувшись об палубу головой. Лопата, вся в угольной пыли, поднялась и опустилась еще раз. Даша упала не в пример мягче, без всяких там звуков.

Митрич, поправив мятую и продырявленную в нескольких местах каску, покачал головой:

– Леха!

Зуич выпустил дым, уставился на него.

– Ты курс-то держи, не отпускай. И шлем не снимай со своей макитры, пока я этих малахольных не спеленаю и в трюм не уберу. Понял? Ну и хорошо. Рейс у нас с тобой получился – ага, ничего не скажешь. Смотри-ка, Лех, а ведь снег пошел.

С неба, низкого и серого, валило крупными хлопьями. Снег падал, тая, но явно решив не отступаться. Холодало.

«Арго» шел вперед, резал волну когда-то спокойной мелководной речушки, дымил трубой. На корме, мокрый, страшный и одноглазый, редко и тоскливо плакал большущий кот.

Эпилог

Даша закричала и села. Непонимающе уставилась на Уколову, сидевшую напротив, привалившись к борту. Повела глазами вокруг.

Азамат все также маячил на корме. Водометы работали тихо, легонько толкая суденышко вперед. Снег успокоился, хотя на навесе его хватало. Старик и рулевой тоже оказались на своих местах. Не было только Морхольда. И огромного кота. Сон, чертов сон оказался ничем не лучше действительности.

– Проснулась? – Уколова устало потерла переносицу. – Я тебя так и так будить собиралась. Раскричалась…

– Они не пришли?

Уколова не ответила. За кормой, уже успокаиваясь, шла редкая пальба.

Даша вздохнула. Встала и прошла к рулевому. Тот, хмурясь целой частью лица, старался на нее не глядеть, но заговорил первым.

– Чего тебе?

– Есть чем писать?

Чернобородый плюнул ей под ноги.

– Малахольная ты, как посмотрю. Дневник, что ли, ведешь?

– Мне надо кое-что записать. Не хочется вырезать на вашем судне, чтобы не забыть.

Он засопел, но вытащил из глубины широченного плаща потрепанный блокнот в кожаном переплете и толстый карандаш.

Даша вернулась назад, раскрыла его, быстро написав несколько цифр. Уколова, подойдя к ней, заинтересовалась.

– Сорок четыре градуса пятьдесят три минуты северной широты и… тридцать семь градусов с девятнадцатью минутами восточной долготы. Это что, для чего?

– Я… – Даша сглотнула. – Надо было сказать ему сразу, я же знала, это просто. И не сказала. А ему надо, очень надо, там его близкие, живые, целые. Он же доберется до них, если захочет, он сможет… И еще там море.

Она подтянула колени к лицу, уткнулась в них и заплакала. Сухим, беззвучным страшным плачем.

Самара, 2013