это время мы развлекались отстрелами заражённых из бойниц в стене. Даже делали ставки, кто за десять выстрелов уложит больше зомби. Но однажды мы услышали по радио о Чистых Территориях и предложении выжившим перебираться туда.
— Чистые Территории? — переспросил Калинин.
— Есть небольшой участок на северо-западе страны и юго-западе Канады, где относительно чисто, — ответил Гайл. — Там введён режим военного положения. Люди вырыли огромные рвы, таким образом отделившись от заражённой местности. На отвалах постоянно дежурят стрелки и отстреливают бешеных, идущих с заражённых районов и попадающих в эти котлованы. — Джон посмотрел на Грифита. — Рассказывайте дальше Вильям, — кивнул он.
— Многие, узнав о Чистых Территориях, уходили на их поиски через штольни, входы в которые находились внутри крепости. Выработки выходили далеко за пределы Аллентауна и бешеные людей просто не замечали. Небольшие группы двигались через подземные коридоры почти непрерывным потоком. Автомобили, которые стояли повсюду брошенными, даже далеко за стенами использовать боялись, так как звуки двигателей могли привлечь внимание зомби. Уходили целыми районами. Бегство такого количества людей, оставшиеся в цитадели окрестили «Великим исходом». Тогда из Аллентауна вышло порядка семисот тысяч человек. Но однажды бешеные нашли лазейку в одну из штолен и в анклав опять просочилась зараза. Снова появилась угроза вымирания. Оружие в руки взяли все от мала до велика, старики, женщины и дети. После упорной борьбы и ликвидации опасности входы были взорваны. Тогда погибло и было заражено двести тысяч жителей.
— Дааа, — протянул Купер. — В других цитаделях поспокойней. Что же случилось в тот роковой день, когда вы покинули Аллентаун?
— Ближе к вечеру в темнеющем небе над городом начало появляться круглое очертание, которое постепенно превратилось в светящееся кольцо. Наши метеорологи решили исследовать объект. Они лазером измерили высоту парения кольца и диаметр. По приборам выходило, что объект висел в трёхстах метрах над землёй и был около ста пятидесяти метров в диаметре. При этом кольцо слабо мерцало переливаясь жёлтыми и оранжевыми всполохами. Само тело тора имело форму приплюснутой колбасы и было примерно двадцать метров в диаметре. Синоптики попытались выяснить плотность тела, но приборы не могли измерить концентрацию светящегося вещества, параметры постоянно менялись. Наши доморощенные сектанты тут же объявили, что это божий знак, что надо открыть ворота и отдаться на волю господа. Грешники погибнут, а в живых останутся только достойные. Наши отряды самообороны их попытались изолировать, но сообщество до этого более-менее сплочённое, разделилось на два лагеря. Половина встала на сторону этих сумасшедших. Поднялись волнения. Взвинченные люди, постоянно ожидающие худшего, выходили на улицы и требовали от руководства крепости противоречивые вещи. Одни кричали открыть ворота, другие не открывать. Внутренняя полиция не могла справиться с разбушевавшимися жителями. В вечеру начались беспорядки. Громили магазины и склады с продовольствием. Бунтовщики растащили резервный арсенал, построенный возле шахтного управления после окончания второй мировой войны в котором хранилось оружие ещё тех времён. Происходили стычки между враждебно настроенными группами. По улицам перемещались грузовики с вооружёнными людьми. Стали появляться баррикады. Самые большие соорудили возле двух ворот, северных и южных. На их защиту встали тысячи людей не желающих впускать бешеных в цитадель. Основная масса мятежников скопилась возле южных ворот. Защитники южной стороны заняли позиции, среди них были и мы трое, но в разных частях баррикады. Напряжение нарастало, казалось, сама атмосфера сейчас взорвётся. В нас летели камни и пустые бутылки, неслись крики проклятий. Около десяти часов вечера сторонники религиозных фанатиков пошли на штурм. Раздались первые выстрелы. Несколько десятков человек с обеих сторон были убиты. Завязался бой. Он длился больше часа и у защитников начали заканчиваться боеприпасы, а подвезти их не было возможности, так как нападавшие перекрыли все подходы к баррикаде. Ближе к полуночи укрепление пало, озверевшие мятежники ворвались в укрепления и стали яростно добивать защитников, невзирая на ранения и возраст. Добропорядочные граждане, ещё вчера ходившие друг к другу в гости, теперь готовы были грызть друг другу глотки. Завязалась рукопашная. И в это время кто-то открыл ворота. Заражённые хлынули широким потоком, сметая всё на своём пути.
Противники, которые только что дрались друг с другом размахивая палками и топорами, разгорячённые сражением кинулись на бешеных, но сами понимаете, они ни на секунду не смогли остановить эту лавину. Заражённые бурлящим потоком стали заполнять улицы города. Они забирались в дома разбивая окна головами. Лезли в самые потаённые уголки цитадели, находя жертв по запаху, как голодные хищники и заметив их тут же набрасывались стаей раздирая на части. Кто-то ещё пытался сопротивляться, но все попытки были тщетны. Начались крупные пожары. Огонь перекинулся на сетки, защищающие от птиц. Они заполыхали и огромными горящими кусками начали падать, накрывая людей и бешеных огненным покрывалом. Стоял невообразимый хаос подсвеченный огнями пожарищ, а в ночном небе над цитаделью мерцало кольцо, и под ним кружили птицы. Кругом слышались выстрелы, взрывы, крики людей, рыки бешеных. В этой суматохе я и ещё несколько человек решили пробираться к противоположным воротам. Убегая по стене, огораживающей город, мы видели, что бешеные почти все сконцентрировались возле открытых южных ворот. Наша группа добралась до места. К нашему удивлению северная баррикада была пуста, не было никого. Мы с трудом открыли ворота и выбежали наружу. Но нас атаковали несколько птиц. Мы подручными средствами, палками и железными прутьями, сбили налетающих на нас пернатых растоптав их. И тут Изабелла, увидела автомобиль. Наша небольшая группа кинулась к нему. Мы кое-как забрались внутрь, набились как рыба в консервную банку. Я сел за руль. Взревел мотор и мы помчались прочь от крепости. Двигались всю ночь. Под утро я стал замечать, что некоторые стали себя неадекватно вести. Я поднял руку и сжал кулак, сказав при этом «Пока мы вместе, мы нерушимы!». Из всех руки со сжатыми кулаками подняли только Изабелла и Карл. Я остановил машину сделав знак Изабелле с Карлом покинуть транспорт. Сам вылез последним. Захлопнув дверцы мы отошли подальше от автомобиля, продолжая наблюдать за пассажирами. Но те, кто находился внутри, даже не попытались выйти. Мы подождали немного и двинулись на восток к океану.
Гриффит замолчал. Он отвернулся в сторону чтобы не показывать, что у него в глазах стоят слёзы.
— Вильям там потерял свою дочь. Она осталась в машине, — тихим скрипучим голосом сказала Изабелла.
В палате повисла тишина. После неловкой паузы генерал поинтересовался у старухи.
— Простите, что это были за лозунг