— Подождите здесь. Моя старуха в дурном настроении. Я пойду вперед и предупрежу: «Идут добрые друзья. Не показывай своего дурного настроения!»
Придя домой, старик забил одну из своих коров, налил крови в толстую кишку и засунул ее в гнилой пень. Тонкую кишку он зарыл в землю, а потом пошел навстречу мангысам.
Когда все они приблизились к его юрте, старик сказал:
— Друзья, сыграем в игру «Раздави живот замерзшей земли!»
Мангысы, притоптывая, бегом помчались по замерзшему лугу. Тонкая кишка не появлялась. Побежал старик и затопал так, что показалась тонкая кишка. Восхищенные мангысы сказали:
— Вот это ловкий друг! — что было на них не похоже.
— Ну, друзья, а теперь мы будем стучать в гнилые пни, пока из них не вытечет кровь! — сказал старик.
Мангысы разбили кулаками гнилой пень, но из него не потекло никакой крови.
— Теперь ударь ты, старик! — сказали они.
Старик набрал в грудь побольше воздуха и так ударил по пню, что брызнула кровь. Мангысы говорили между собой:
— И впрямь, необычный старик. Как же его съесть?
Вошли они в его юрту. Он дал им чаю и угостил их.
— Свари, старуха, мяса для друзей! — велел старик.
— А где оно, твое старое сушеное мясо? Нечего мне варить, нет мяса.
— А куда ты дела голову первого мангыса? Куда ты дела спину среднего мангыса? А где окорок последнего мангыса? Для чего я предупредил тебя заранее: придут мои добрые друзья, не показывай своего дурного настроения! — ругал он свою старуху.
А так как добрых друзей не укладывают спать на голодный желудок, он сказал жене:
— Освежуй быка.
И она быстро содрала целиком шкуру и дала ее ему со словами: «Принеси шкуру, полную воды!» Старик пошел, набрал в шкуру воды и попытался ее поднять, но это ему не удалось.
— Что там с водой, старик? — спросил один из мангысов, побежавший вслед за ним.
— Ах, мне будет стыдно, если люди увидят, что пришли добрые друзья и позволили мне, старику, нести воду, они станут болтать об этом. А мне это неприятно!
— Давай сюда! Коли так, то я понесу, — ответил тот, схватил шкуру у горла и взвалил ее себе на плечо, и у него с шумом вырвались ветры. Старик, отброшенный струей воздуха, уцепился обеими руками за пень.
— Эй, старик, что ты делаешь? Что ты обнимаешься с пнем? — спросил мангыс.
— Я хочу вытащить его и заткнуть им твою задницу, раз в ней нет затычки! — ответил он.
— Уй, ну и глупый же старик! Теперь он разорвет мне весь задний проход! — сказал тот.
Они возвратились вместе и наконец сварили и съели мясо быка. Старикам мангысы оставили только почки и сердце, а все остальное, до последнего кусочка, сожрали втроем.
Ночью они стали советоваться:
— После всего этого старик нас, конечно, уничтожит. Давайте спасем свои жизни и убежим! — И они убежали.
На пути им встретился волк:
— Эй, молодцы-мангысы, куда бежите?
— Ой, мы встретили злобного старика и бежим от него, чтобы спасти свои жизни, — отвечали они.
— A-а, у него было семь черных коров, шесть из них я задрал. Теперь остался один черный бык. Я иду как раз туда, чтобы задрать и его. Подумаешь, старик! — сказал волк и добавил — Ведите меня туда! Я задеру для вас не только черного быка, но и старика со старухой. А потом съедим их всех!
Они надели ему понарошку на шею поводок, повели за собой и уже приближались к юрте, чтобы съесть старика и старуху.
Увидев их, старик закричал:
— Эй, волк, держи мангысов покрепче!
Мангысы давай бежать. Бежали, бежали, а как оглянутся: волк все показывает им зубы.
— И он еще смеется, когда другим так страшно! — заорали они в ярости и припустились еще пуще.
Когда через некоторое время они опять оглянулись на бегу, то увидели, что волк выпал из веревки и лежит мертвый.
А старик и старуха стали жить наконец в мире и покое.
32. Бурган Буруш
Жил однажды со своим единственным сыном бедный старик по имени Бурган Буруш, никому и никогда не сделавший ничего плохого.
И вот единственный его сын умер, и на третий день старик пошел к тому месту, где он его похоронил. И увидел он там трех мангысов и старуху Эрлик, собиравшихся разодрать труп на части. С плачем побежал старик назад к своей невестке, а та как раз только что произвела на свет мальчика. А три мангыса со старухой Эрлик пошли вслед за стариком; когда они вошли в юрту, старик спрятался за невестку.
Мангысов стошнило в юрте кровью, отрыгнули они жир и собирались было уже уйти. Но старуха Эрлик стала противиться:
— К чему нам уходить? Лицо этой женщины свежо и гладко, съедим ее младенца!
Мангысы же ответили:
— Нет! Пусть сначала мясо его станет мясом, пусть его кровь станет кровью. Сначала мы съедим старика Бурган Буруша. Коли соки и кровь старой шкуры не становятся хуже, то уж и лучше они, наверно, не станут! — С тем они и ушли.
Бедный старый Бурган Буруш, услыхав все это, решил бежать от мангмсов. Вскочил он на своего пегого коня и сказал:
— Лишь когда я в изгнании протру до дыр мои железные стремена, лишь когда я протопчу горную тропу так, что она будет по плечи идущим, по пояс всадникам, лишь тогда я прощусь с надеждой! — и ускакал на север.
Его невестка вырыла в полу юрты, у изголовья своей кровати, яму и растила в ней сына. Когда ему было шесть дней, он уже говорил «папочка», в семь дней говорил уже «мамочка», в шесть лет стрелял архаров, в семь лет стрелял волков — так быстро становился он мужчиной. Однажды он забавлялся с мальчиками из своего аила стрельбой по ремням [94] и, конечно, — иначе и быть не могло — победил их всех. Они рассердились и сказали:
— У, негодник, не очень-то задавайся! Если бы ты был действительно смелым парнем, то три мангыса и старуха Эрлик не смели бы преследовать твоего деда, да еще после того, как съели твоего отца!
Мальчик спросил:
— Мамочка, а мамочка, где мой отец? Где мой дедушка?
Его мать отвечала:
— Не знаю.
Мальчик сказал:
— Мамочка, мамочка, я страшно голоден, поджарь мне пшеницы!
Мать хотела поджарить ему пшеницы. Но мальчик схватил ее за обе руки, сунул их в казан и так заставил ее рассказать, что было с его отцом и дедом. А потом он согнул железный таган и растоптал черный казан. Сделал себе стрелу из ствола сладкой таволги, одиноко росшей в ущелье. Потом сделал себе лук из сладкой таволги, которая росла одна-одинешенька в лощине у горного склона, и отправился в путь на поиски своего деда.
Взлетел он в небо серым соколом величиной с быка и спросил про деда у небесного ветра. Тот ответил:
— Мангысы отрезали твоему деду путь к отступлению и собираются напасть на него спереди.
Мальчик полетел и, обогнав своего деда, опустился на землю и натянул лук. Он держал его натянутым с утра до вечера, пока не примчались три мангыса со старухой Эрлик. Изо рта у них текли уже слюни. Он выстрелил во всех четверых, да так, что от них не осталось ничего — даже корове слизать было нечего, не было даже остаточка, чтобы сороке склевать. А тем временем подъехал его дед, и передняя кромка его седла обледенела от пролитых слез, а железные стремена были протерты до дыр, горная тропинка была так протоптана, что была по плечи идущим, по пояс всадникам. Дедушка обрадовался встрече с внуком и сказал:
— Ну нот, теперь мне уже не на что жаловаться. Мое желание исполнилось. Принеси можжевельника — столько, сколько могли бы свезти на себе девять яков, положи меня сверху и сожги!
Мальчик сделал все, как ему было велено, и, когда он зажег огонь, старик Бурган Буруш, славный наш, превратился в голубой дым и отлетел к Гурмусту Хаану.
33. Деревянная девушка
Давным-давно жили как-то двое стариков. И так как у них не было детей, старик взял однажды кусок дерева и вырезал из него девушку. Одна семья послала свататься за эту девушку. Старики красиво одели свою дочь и отпустили ее. А посланцам той семьи они наказали: