Ирина неодобрительно посмотрела в глаза Ивану.
— В жизни людей инстинктивных побуждений гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, и избавиться от них нам не дано. Но человек способен контролировать свое поведение. Только дуракам это не под силу. Спокон веков пытаются от них избавиться, а они возрождаются вновь и вновь. Вот уж гидра так гидра, настоящая, многоголовая, — сказала она, с недовольным видом повернувшись лицом к Сергею. — Дуростью заразиться может даже хороший человек.
Знакомство с Романом Ланцов решил отложить, объяснив, будто тот в отлучке, собирает информацию, полученную осведомителями. Видел, представитель Усатого не настроен на длительный разговор.
Женщины в чувствах — народ непредсказуемый, особенно властные, решительные натуры. Порой для достижения эгоистических целей они способны на нескрываемые от постороннего взгляда поступки. В отдельных ситуациях, если эмоции связаны с сильными физическими влечениями к противоположному полу, зов природы способен перехлестнуть разумные пределы.
Не окончив начатого, не досмотрев до конца организованную Сатаной торговлю, Ирина потянула Сергея осмотреть его «келью», условия работы радиостанции. Ее устремления были совершенно «непонятными» для окружающих подчиненных Ланцова. Только красные уши командира оперативной группы могли натолкнуть на мысли, неподходящие для данной обстановки. Кроме того, по серьезному выражению лица Ивана также легко было определить: его суждения об инстинктах оказались совершенно неуместными.
Повелительным движением руки Ирина отпустила собравшихся на встречу людей. Откинула со лба локон, как это могут делать лишь женщины, посмотрела на молчавшего Сергея.
— Наконец мы одни! Целые сутки вправе делать всё, что заблагорассудится, — вздохнула она с облегчением.
— Нам потом придется расплачиваться за предоставленную свободу? Ты говорила, будут следить за нами.
— Я не заметила, чтобы ты был из трусливых.
— За тебя беспокоюсь. Я среди своих, тут моя вотчина. До меня не так-то просто добраться, а ты окажешься беззащитной, как только покинешь Белые Журавли.
— Волков бояться — в лес ходить не стоит. Жизнь — дар Божий, она в его руках. И всё, что делает человек, тоже во власти Всевышнего, ему дано право поощрять или наказывать.
— Богу больше нравятся осторожные.
— Охрана у меня надежная, не подведет.
— Но она тебя и выдала Ядовитому.
— Того, кто разговорился, уже нет с нами. Усатый не поверил поклепу. Он любит меня, но его нежные чувства мне в тягость, — вздохнула Ирина. — Опостылел! Ты моя отрада!
— Наберись смелости, уйди от него. Женщина ты решительная, силы воли тебе не занимать.
— От моего терпения зависит жизнь отца с матерью, сестры. Так что подумаешь, прежде чем что-то сделать.
— Поподробнее нельзя?
— Нет, — отрезала Ирина
XXIX
Елизавета расстаралась. Такого изобилия на столе Сергей не видел даже в мирное время, а уж в военное представить не мог подобного: трех сортов вино, бутылка коньяка, икра черная, крабы консервированные, свежие фрукты. В праздничном настроении пребывал Егор. На нем красовались немецкий пиджак серого цвета с накладными карманами, отглаженные брюки, голубая рубашка без галстука. Он рассыпался в любезностях перед гостями. Подобострастно глядела на гостей Лизка.
После бурно проведенного времени в «келье» у Сергея Ирина расслабилась телом и душой. Она спокойно и деловито осмотрела комнаты хозяйки, не останавливая взгляда на дешевых украшениях. На столе ее больше всего заинтересовали розоватые крабы, выложенные на белую фарфоровую тарелку.
— В жизни не видела такого чуда, — по-детски всплеснула она руками.
Лизка тут же пообещала подарить пару банок для нее и для Сергея Николаевича.
— Спасибо, дорогая. Такой деликатес только королевским особам подают, да и то по праздникам великим. Оставь их до следующей встречи, — отказалась Ирина.
Хозяйка была на седьмом небе от удовольствия видеть, что гостье понравилось угощение, а еще больше от того, что часть крабов все-таки останется дома. Егор говорил, будто они в скором времени могут понадобиться, правда, не сказал для чего.
Первый тост за успешную работу «Гидры» в новом качестве провозгласила Ирина.
Тост единодушно поддержали все присутствующие. Егор на правах хозяина наливал женщинам в фужеры вино, Сергею и себе — коньяк. Женщины не сдерживали себя. Вскоре, раскрасневшись, разомлев, они на равных с мужчинами обсуждали результаты военных действий, говорили о делах житейских. Ирина тараторила о чем угодно, но о себе не проронила ни единого слова. Ее обманчиво вальяжные манеры передавались простодушной Елизавете. Та выкладывала все, что знала о своем сожителе, расписывала его достоинства и преданность делу «Гидры». Не забывала сказать и о себе, своих заслугах перед организацией.
Сатана, напротив, в этот раз пил меньше обычного, но не скупился подливать Сергею. Говорил мало, больше слушал свою говорливую подругу, гостей, поощрительно улыбался, нарочито пьяным глазом водил по лицам собутыльников.
Елизавета предложила спеть. Сошлись на украинской:
Дывлюсь я на нэбо Та й думку гадаю:Чому я нэ сокил,Чому нэ литаю…
Егор отказался поддержать песню, мол, слов не знаю.
Ира пела грудным голосом, Елизавета тоже правильно вела мелодию, переходя в конце каждого куплета на более высокую ноту. Сергей поддержал женщин. Ему впервые пришлось пробовать свой голос в тесной компании. «Вроде бы неплохо получается», — подумалось.
Над Лизкиной кроватью висела семиструнная гитара с красным бантом: Сергею не приходилось видеть, чтобы ее кто-то снимал. Висит себе и висит незаметно. Неожиданно Егор встал, снял инструмент, со знанием дела проверил настрой струн, подтянул первую, голосом подстроился под гитарный тон:
Здесь под небом чужимЯ, как гость нежеланный, —
повел он печальную мелодию приятным с хрипотцой баритоном, —
Слышу крик журавлей,Улетающих вдаль.
Тревожная мелодия и слова волновали, настораживали:
Сердцу больно в груди.Так мне хочется плакать…
Казалось, Егор действительно прослезится, но неожиданно он оборвал песню. Повесил гитару на гвоздь, вышел в другую комнату, вслед за ним направилась Елизавета.
— Сатана сам не свой, обычно ведет себя по-иному. Что-то не так, надо быть повнимательнее, — шепнул Сергей Ирине.
Вскоре Егор возвратился без признаков расстройства. Уселся на свое место, предложил выпить за удачу в делах. Не дожидаясь одобрения компании, осушил свою рюмку, не глядя на гостей и Лизкины разносолы, шумно дышал носом, раздувая от возбуждения ноздри.
Забеспокоилась Ирина. Она поближе придвинула свой стул к Сергею, молча разглядывала орнамент на фарфоровой сахарнице.
Чтобы сгладить возникшую неловкость, Елизавета принялась рассказывать последние новости о своих, а теперь и Егоровых торговых делах. Посетовала: в последнее время товары не поступают, приходится расходовать не ахти какие резервы, перепродавать всякую мелочь, купленную у деревенских жителей.
— Егор обещает, будто в скором времени товар должен появиться, но что-то дело пока не движется. Если так будет продолжаться еще какое-то время, торговля вообще замрет.
Ирина посмотрела на Сергея.
— Егор прав, — сказал он, — в ближайшее время намечается акция, связанная с приобретением товара.
— Ты меня не так понял, — сказала Ирина, — я посмотрела на тебя по другому поводу.
— Да! Ты, пожалуй, права. Пора по домам. Хорошие гости не дожидаются, когда хозяева начнут убирать посуду.
Не глядя гостям в глаза, Егор буркнул у порога «до встречи» и возвратился в комнату. Елизавета проводила до калитки, виновато улыбнулась бледными в лунном свете губами, как бы спохватившись, торопливо сказала «прощайте» и закрыла за собою дверь.
Юрий и двое оперативников, подобранных местными органами НКГБ из числа «дезертиров», в качестве диверсантов под руководством Скуластого полный световой день добросовестно изучали взрывное дело. Помощники Юрия уже имели опыт диверсионной работы в партизанских отрядах, всего месяц назад вышли из-за линии фронта. Ученики усваивали материал успешно. В середине следующего дня решили, имитируя боевую обстановку, взорвать ветхий деревоземляной мост на заброшенной проселочной дороге. На этом учебный день закончился.
Юрий на правах старшего группы пригласил Скуластого поужинать. Нина Дмитриевна быстро приготовила ужин, но вместе с Г алиной отказалась в нем участвовать — у мужчин дела мужские.
Скуластый оказался эстонцем. Говорил по-русски чисто, но с заметным акцентом прибалта.