Решила не уточнять и промолчать. Слишком грустно он выглядел. Смотреть на него было больно.
Он продолжил, судорожно вздохнув:
— Но самое больное было не это, а слова Филиппа и остальных друзей. Они сказали, что за эти четыре месяца я резко изменился и перестал быть тем, кого они уважали. Они сказали, что совершенно перестали меня узнавать, что я стал тем, над кем они раньше издевались…
— Кем? — не поняла я.
— "Слишком правильным и пафосным". Я раньше жил одним днем. Много пил, курил, тусил, обманывал, был тем еще…идиотом, и рядом со мной постоянно крутились всякие разные шлюхи. — парень раздраженно фыркнул от собственных слов. — Но сейчас я…сам не свой, — он накрыл ладонью мою руку. — наверное, потому что влюбился в тебя. Ты меня круто изменила. — произнес он это слишком искренне и нежно, и счастливо улыбнулся, продолжая влюбленным томным душевным взглядом рассматривать меня.
От этих слов почему-то стало дурно. Я его изменила…Каким образом? Ну если так подумать и проанализировать наши отношения и те же отношения Филиппа и Карины. Стас был богатым, но я никогда не просила у него денег, довольствовалась собственной честно заработанной стипендией и помощью родителей. В это время Филипп баловал Карину и дарил ей много подарков: айфон, рестораны, полеты на вертолете. Между нами был только ресторан. Мне было неловко просить у него подарков, а если получала, то терялась. Мне было непривычно брать что-то от других. Но Стас сам не пытался меня баловать, его будто что-то сдерживало. Неужели он проверял, меркантильна я или нет? Неужели у него в то время были мысли, что я буду встречаться с ним ради его денег? В то время Карина постоянно трещала, какой Филипп богатый, а я лишь говорила, какой Стас милый и талантливый.
— Как я тебя изменила? — непонимающе спросила я. Хотела убедиться в собственных мыслях.
Стас нервно взъерошил волосы.
— Меня удивило, что ты со мной была не из-за денег. Что ты меня просто так полюбила. Я тебя особо не баловал, только в рестораны возил пару раз, и делал это специально. Хотел понять, что тебе важнее: деньги или любовь. И меня удивило то, что ты иногда отказывала, иногда говорила, что тебе некомфортно, что даже вернешь — это даже очень бесило, ибо это не входило в мое мировоззрение, чтобы девушка мне еще потом возвращала. Короче, ты меня удивила. Я думал, что, может, мое богатство испортит тебя, но нет, ты стремилась не зависеть от меня, и мне это понравилось. Я дарил тебе цветы не с мыслью затащить тебя в постель, а просто сделать тебе приятно, заставить тебя улыбнуться, потому что твоя улыбка просто невероятно заставляла биться мое сердце. Я никогда не испытывал таких чувств…и поэтому потерял всех своих друзей…но плевать уже, к черту таких друзей… — слишком трогательно и душевно рассказал парень.
Я совершенно растерялась и не знала, что на это ответить. Молчала и расстроенно смотрела на парня. Он так искренне это произнес, что вся вчерашняя ссора показалась ненастоящей, выдуманной, будто я не столкнулась с этим…
Это была не манипуляция, не обман. Его глаза не лгали. Я видела в них отражение той любви, которую он озвучил вслух. Он даже в момент начала наших отношений не смотрел на меня так, как сейчас. Слишком сильный взгляд, слишком манящий, слишком искренний, слишком чувственный, слишком сильно он пробивал до самого сердца…
И я от этого почувствовала себя опустошенной и разбитой. Эдгар также смотрел на меня…мы переспали два раза…и тут второй парень признался мне в чувствах…и я поняла, что не хотела терять Стаса…
— Вот я не могу описать, что чувствую сейчас. Просто представь: раньше у тебя было все, ты мог позволить что угодно, ни в чем не нуждался. А потом это все у тебя отбирают, и ты превращаешься в полного неудачника и нищеброта. — печально вздохнул Стас.
— Если хочешь, я могу давать тебе половину своей стипендии.
Стас раздражённо фыркнул:
— Только не хватало у девушки денег просить! Я тогда полнейшее ничтожество!
— Ну это ведь не будет продолжаться вечность. Вернёшь ты себе все потерянное. Главное не отчаивайся, добейся своего. — постаралась я произнести это осторожно и воодушевлённо. Мне было неприятно видеть, как мрачнело его лицо, как тускнели его глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надеюсь на это… — парень взъерошил волосы.
Мы продолжали стоять на крыльце. Стас напряженно стучал пальцами по ручке чемодана, будто что-то ждал.
— Что планируешь делать, когда заселишься? — поинтересовалась я.
Стас прислонился к чемодану и устремил взгляд на небо.
— Сдать сессию, я же заочник, ты не забывай, ко мне там другое отношение. Причем сдать хорошо, чтобы мне выплатили стипендию. После сессии пытаться вернуть все отобранное, требовать от отца справедливости. Возможно, даже придется обращаться к юристам. Это не дело отбирать даже мою личную машину!
— А твоя мама? Она где?
Стас печально опустил взгляд на ноги.
— Она свалила к другому, когда мне было четыре года. Где она сейчас, я не знаю, у меня нет даже ее номера телефона, чтобы попросить помощь. Да и даст ли она ее, учитывая, что она бросила даже собственных детей.
— Капец, какая тяжёлая ситуация. — мрачно произнесла я и заключила парня в объятия. — Не переживай, я помогу тебе пережить этот период. Все наладится.
— Мартынов Станислав, — внезапно подала голос комендантша, выглянув на улицу. — заходи.
Мы зашли вдвоем, Стас подошел к посту комендантши, и та протянула ему длинный договор.
— Где галочки — ставь подпись. — сухо ответила женщина.
— Сейчас ознакомлюсь с договором. — быстро ответил парень и начал бежать глазами по строкам.
Комендантша злобно закатила глаза. Я, придерживая пальцами ручку чемодана, тоже любопытно рассматривала договор.
Тут Стас внезапно воскликнул:
— Сколько?! Чего так дорого?
— Потому что ты местный, а не иногородний. — равнодушно ответила коменда.
Стас тихо выругался и поставил подпись. Я увидела, что его оплата за проживание составит восемь тысяч в месяц. В то время я платила три пятьсот.
Действительно, дорого и несправедливо. Он же сказал, что у него из сбережений всего десять осталось, и отдаст еще восемь…боже, как ему жить сейчас? На следующей неделе начнется сдача зачетов, он не сможет совместить аттестацию за семестр с устройством на работу…боже, как все тяжело у него…
Стас вернул коменде договор, и та протянула ему ключ. Парень благодарно улыбнулся, но я заметила, что эта улыбка была сухой, безрадостной.
— Ну хоть не на улице ночевать… — покачал головой парень, когда мы зашли в лифт.
— Если что, я готова делиться с тобой едой. — быстро сообщила я.
Парень подарил мне удивленный взгляд.
— Добрая ты душа, но не стоит. Я сам выкручусь.
Эти слова меня не успокоили.
— А как ты будешь искать работу, если в понедельник уже начнется проставление зачетов? — не унималась я, когда мы вышли из лифта и направились в комнату.
— Не переживай, я справлюсь. — слабо улыбнулся мне парень, — главное, что место в общежитие оказалось. А-то коменда сначала пугала меня, что все места заняты.
Меня это все равно не могло успокоить. Как он будет выживать на эти две тысячи?! Сейчас еще эта сессия начнется, а она, напряженная ведьма, не позволит никуда устроиться!
Ох, какую я ненависть испытываю к Аркадию Михайловичу. Наглый ублюдок, который спокойно, без угрызения совести, выбросил родного сына на улицу. Как так можно?! У него нет ни капли человечности, любви к сыну, у него просто холодное каменное сердце, покрытое внутри пустотой! Просто тварь! Лишил дома, работы, всех денег! Еще этому мерзавцу Филиппу обеспечил новое кресло директора! У Карины, наверное, мочевой пузырь лопнул от радости! Теперь она не будет вылезать из этого клуба, жить там будет и сосаться с Филиппом прям на его директорском столе, на котором когда-то Стас упорно работал!
Ублюдки, твари, уроды, ненавижу их всех!
Но может Лера отстанет от Стаса? Он же теперь нищий, бедный, обычный простолюдин, потерявший все! Зачем ей такой бедняк с двумя тысячами в кошельке и проживающий в простой студенческой общаге?