— Зря стараешься, Розалинда. Можешь оправдывать свое желание сколько вздумается, но я-то знаю правду. И ты тоже.
Силы Розалинды были на исходе. Только отчаянный страх за его жизнь заставил ее сдержать слезы и сухо продолжить.
— Не веришь — дело твое. Но не рассчитывай, что девушка из благородной семьи согласится на неравный брак. — Розалинда вздернула подбородок, чтобы не дрогнуть под его пронизывающим взглядом, но, припомнив советы Клива, заговорила еще беспощаднее:
— Где это слыхано, чтобы высокородная женщина делила ложе с простолюдином? Не обольщайся понапрасну! — Она сама испугалась своих слов.
В кладовой повисла гнетущая тишина. Когда Эрик сделал шаг вперед, Розалинда обмерла. Ее слова глубоко уязвили его, а потому ранили и ее в самое сердце.
Она терзалась, что так жестоко оттолкнула этого человека, хотя любила его всем сердцем. Но выбирать не приходилось. Ее любовь могла стоить ему жизни. «Прогоните его» — снова вспомнились ей слова Клива. «Дайте ему отпор».
Эрик остановился на расстоянии вытянутой руки, взглядом пригвоздил Розалинду к месту и провел пальцем по ее щеке.
— Не хочешь ли ты сказать, что нашла себе другого — простолюдина — вместо меня? Чтобы делить с ним ложе, дрожа от вожделения?
— Нет! — Розалинда подскочила, как от удара.
— Если твой избранник мне не ровня, то кто же он? — холодно спросил Эрик.
Розалинда больше не находила слов, чтобы сокрушить его самолюбие, поэтому она выпалила первое, что пришло ей в голову, не задумываясь о последствиях:
— Ты, наверно, заметил, что у нас сегодня гости. Один из них приехал просить моей руки. Отец предоставил мне свободу выбора из тех, кто заслуживает его одобрения. Как я решу, так и будет.
Она сразу поняла, что задела его за живое: он стиснул челюсти и сверкнул глазами. Однако его голос звучал как ни в чем не бывало:
— Как же ты решишь, моя колючая Розочка? Она с трудом перевела дыхание.
— Я уже решила. Думаю, лучше сказать тебе, не откладывая, я тебе дам коня… ну и золота, разумеется. Ты ведь и сам не захочешь здесь оставаться.
От его усмешки повеяло ледяным холодом. Розалинда попыталась было проскользнуть мимо него к двери, но он поймал ее, словно в ловушку, упершись руками в стену.
— Все это вздор. Ты моя жена. Мы принесли клятву на год и один день.
— Что мне до этой клятвы! — вскричала Розалинда в беспредельном отчаянии. — Если ты посмеешь взять меня силой, отец живо с тобой разделается!
— Что я слышу? — насмешливо изумился Эрик. — Ты угрожаешь мне отцовским возмездием, хотя у тебя якобы появился жених? Не очень-то он печется о твоей чести! А может, он не вкушает тебе особого доверия? Или ты опасаешься, что женишок против меня слабоват? — язвительно спрашивал он.
— Однажды он одержал над тобой верх. Ничто не помешает ему сделать это еще раз.
Эрик застыл от неожиданности.
— Он одержал надо мной верх? — Взгляд его темных глаз сверлил ее, как бурав. — Кто же этот чудо-рыцарь?
Розалинда смешалась. Она поняла, что затеяла опасную игру Чего доброго, Эрик бросится мстить новоявленному сопернику. Вместо того чтобы уносить ноги из Стенвуда. Неужели она испортила все дело необдуманными речами? Но было уже слишком поздно.
Эрик резко взял ее за подбородок, чтобы она не могла уйти от его горящего взгляда.
— Кто он?
Отступать было некуда.
— Сэр Гилберт Дакстон! — Она ждала, что сейчас грянет гром. Однако ничего подобного не произошло. Напротив, он совсем сбил ее с толку, когда переспросил с крайним удивлением, почти недоверчиво:
— Сэр Гилберт Дакстон? Он похваляется, будто одержал надо мной верх?
Розалинде понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
— Он… не упоминал твоего имени. Да я и не говорила ему, что ты здесь. Но именно он взял тебя в плен и бросил в тюрьму в Данмоу. Если он прознает, что ты еще жив. — Она запнулась от мрачных предчувствий. Заступничества ее отца ждать не приходилось, хотя за последнее время он оценил боевую выучку Эрика. Сэр Эдвард всегда будет на стороне гостя.
Если Розалинда терзалась смутными предчувствиями, то ход мыслей Эрика был ясен и отчетлив. Все сложилось в единую картину: необъяснимое попадание в плен под Данмоу, скорый суд, приговор. Стало быть, это дело рук Гилберта Дакстона! Вот и ответ — хотя сейчас он меньше всего ожидал его получить. Сэр Гилберт Дакстон сошелся с ним в поединке на лондонском турнире. Эрик не водил с ним знакомства, но был наслышан о его репутации: этот рыцарь, в равной степени владеющий и копьем, и мечом, был известен своими ратными победами, но еще более — своими пороками. Его корыстолюбие, неумеренные возлияния, бесконечные любовные похождения стали притчей во языцех. Когда над ним одержал верх какой-то чужак, сэр Эрик Уиклифф, он пришел в неописуемое бешенство. Он даже не счел нужным самолично вручить победителю награду, как того требовал долг чести, а вместо этого прислал золотые монеты со своим оруженосцем. Но теперь стало очевидно, что он крайне злопамятен. Раньше Эрик считал, что его выдали, чтобы только отвести от себя подозрения, те самые разбойники, от которых стонала вся округа. Он думал, что совершенно случайно попал в руки злоумышленников с большой дороги. Сейчас он понял: случайностью это не назовешь, да и разбойники тут ни при чем. Просто Гилберт Дакстон ждал случая ему отомстить и наверняка потирал руки, считая, что избавился от более удачливого соперника.
Эрик не мог оставить это безнаказанным. Даже страстное желание обладать Розалиндой отступило перед жаждой справедливого возмездия. Он взглянул в ее бескровное лицо — и весь его гнев обратился против нее. Она ничуть не лучше Гилберта Дакстона. Такая же алчная и тщеславная, бесчестная и себялюбивая. Чем не пара? Если бы он не собирался убить Гилберта, он бы только посмеялся, если бы эти двое поладили, — они стоили друг друга. Но Эрик уже решил для себя, что Гилберту не жить и что возмездие будет полным: он не просто убьет этого негодяя, но заберет себе все, на что тот позарился, — и женщину, и замок. Вот так-то, прекрасная леди Розалинда.
Он медленно приблизился и прижал ее к стене. Его прикосновения были одновременно волнующими и унизительными.
— Твой сэр Гилберт для меня — пустое место. Заруби себе на носу, моя колючая женушка: вам обоим не поздоровится, если он вздумает заявить свои права на то, что уже принадлежит мне.
Розалинда задохнулась от неожиданности и попыталась вырваться, но Черный Меч только издевательски усмехнулся. Потом он брезгливо оттолкнул ее от себя. Когда она в ужасе бросилась к двери, он и не подумал ее удерживать. Пусть жалуется кому угодно — хоть отцу, хоть жениху. Будь что будет. От судьбы не уйти.