Читать интересную книгу Ангел Экстерминатус - Грэм Макнилл

Мозговая активность продолжала возрастать, а Железное сердце на его глазах выпускало в тело Брантана новые нити в волос толщиной. Сегментированные конечности скользили по телу, словно выискивая что-то, а само Сердце испускало тонкие струйки ядовитого дыма, пахнувшего гнилой плотью.

— …тья, — произнес Брантан, завершив предложение, начатое несколько недель назад.

— Капитан. Я апотекарий Тарса. Ваши раны затягиваются, но я еще собираю данные, чтобы установить причину.

Пауза — пока едва оттаявший мозг капитана пытался догнать настоящее.

— Миссия?

— Продолжается, — ответил Тарса, наблюдая за резко возросшими потоками данных от контейнера. — Мы на искомом мире, ваши воины пытаются сорвать планы предателей.

Мозговая активность Брантана внезапно подскочила, изобразив на графике колебания, подобных которым Тарса еще ни разу не видел, и заставив тело капитана забиться в судорогах. Поднявшись, Тарса заглянул в контейнер: глаза Ульраха Брантана под стеклом начали мерцать зловещим зеленым светом.

— Йидрис…

— Капитан?

— Этот мир. Мертвые называют его Йидрисом.

— Капитан, я не понимаю, — сказал Тарса. Возможно, пока капитан был заперт в стазисе, его посещали видения? Это должно было быть невозможно, но если миссия в сердце варп-шторма чему-то и научила Тарсу, так это тому, что слова вроде «невозможно» предназначались для глупцов и невежд. Зеленый блеск в глазах Брантана ясно свидетельствовал о том, что что-то не так, но он не решался понизить температуру и вновь активировать стазис-поле.

Вместо этого он спросил:

— Какие мертвые?

— Души Йидриса, я слышу их всех. Они кричат в ужасе.

Голос капитана затих, и Тарса осознал, что синаптическая система Брантана деградировала до такой степени, что у того начали возникать слуховые галлюцинации. Позволить ему умереть сейчас, пока некогда выдающийся герой еще не превратился в бормочущего безумца, было бы милосердием.

— Вы должны остановить Ангела Экстерминатуса, — сказал Брантан, когда Тарса занес руку над регуляторами температуры.

— Что вы сказали? — спросил Тарса. Импульс данных, переданный Сабиком Велундом, включал упоминание о мифическом создании, но в словах Брантана явно чувствовалась конкретность, связь с настоящими событиями.

— Он собирается возродиться на Йидрисе. Вы должны ему помешать.

Тарса попытался связать слова капитана с тем, что Велунд и Шарроукин услышали на Гидре Кордатус. Ангел Экстерминатус был мертвым богом эльдар, заточенным под поверхностью планеты верховным божеством их расы. Они не знали, каким реальным событиям соответствовал этот миф, но что-то странное было в этих словах.

— Что такое Ангел Экстерминатус? — спросил Тарса, инстинктивно понимая, что это самый важный вопрос, который он когда-либо задаст.

— Все самое худшее в мире, облеченное в плоть.

— Откуда вы это знаете?

— Этот мир живой. Он взывает о помощи. Он ждет.

— Ждет? — переспросил Тарса. — Ждет чего?

— Чтобы его создатели вернули мертвых домой.

Гробницу оцепили, и стало сразу очевидно, что для ее взятия не потребуется длительной осады. У нее не было оборонительных сооружений, не было орудий на огневых позициях, подходы к ней не покрывали глубокие траншеи, кострища, минные поля или мотки колючей проволоки, а в портале между кристаллическими гигантами не стояло никаких ворот.

Пертурабо поручил Форриксу возвести укрепленную позицию на открытой площади перед гробницей, и его главный триарх со рвением приступил к заданию, реквизировав для этого все доступные «Носороги». Чтобы окружить гробницу, требовались еще тысячи «Носорогов»-«Кастелянов», поэтому Форрикс выстроил прямоугольную охраняемую зону с многоугольными бастионами — самый простой вариант крепости, лишенный слепых зон. По мере того, как «Носороги» занимали свои позиции и расправляли пластины брони, центр площади из места, где мерцал свет и призрачно стенал ветер, превращался в крепость из холодного железа, черных пик, мотков колючей проволоки и бронированных огневых сооружений.

Даже в Четвертом легионе немногие разбирались в искусстве фортификаций так, как Форрикс, и последние башни вырастали на углах оборудованной позиции прямо на глазах Пертурабо. «Мортис» водрузили на место последние из элементов в тот момент, когда двое оставшихся «Носорогов» отъехали назад, образуя собой створки механизированных ворот.

— Твои воины быстро работают, — заметил Фулгрим; Пертурабо видел нервное желание двигаться дальше в каждом подергивании его рук и в каждом тике алебастрового лица, — но нам не следует задерживаться.

— Оружие никуда не денется, — ответил Пертурабо. — Мы не сдвинемся, пока я не удостоверюсь в надежности фортификаций.

Фулгрим кивнул, но в кивке чувствовалась грубая нетерпеливость.

Пертурабо уже знал, что все три оборонительных сооружения находились в состоянии боевой готовности. Несмотря на сопротивление камня, крепость, окружившая место высадки, была укреплена, как и временная постройка из «Носорогов» вокруг стен цитадели. Работы над последней фортификацией почти завершились, но Пертурабо задержался, чтобы внимательно рассмотреть Фулгрима и собранное им воинство.

Кожа его брата блестела, но не пот покрывал лицо.

Из Фулгрима тек свет.

Слабо, разумеется, но заметно для генетически улучшенных глаз, которые были способны видеть больше, чем даже глаза легионера. Капли света собирались на кончиках его пальцев и падали на землю, чтобы впитаться в землю и раствориться. Пертурабо подумал, знает ли Фулгрим о истекающем из него сиянии, и решил, что должен знать. Казалось, что ему тяжело в доспехе, а лицо выглядело напряженным и усталым, будто он лишь усилием воли еще стоял на ногах.

Его капитаны выглядели не лучше — как псы, натягивающие поводок. Кесорон держался рядом с Фулгримом, в то время как Вайросеан и его вопящие воины ревели и гремели своими странными звуковыми пушками. Эйдолон и отряд массивных воинов в терминаторских доспехах-катафрактах стояли наготове, чтобы повести Детей Императора в наступление. Плоть лорда-коммандера тоже пронизывал свет наподобие того, что обволакивал Фулгрима — гибельное сияние, которому не было места в живом существе.

Из всех воинов Фениксийца только мечник Люций, по-видимому, не разделял восторг предвкушения, охвативший Детей Императора. Он бросил взгляд на Пертурабо, словно почувствовал, что его изучают, и размашисто поклонился. Наглая неискренность жеста привела Пертурабо в ярость, заставившую его приподнять Сокрушитель наковален в креплениях на спине.

Каручи Вора стоял рядом с Фулгримом, то сжимая руки, то потирая их, как преступник, знающий, что ему никогда не отмыть их от крови. Пертурабо знал, что ему следует убить эльдар прямо сейчас — просто сокрушить его жалкое тело одним ударом молота, но он чувствовал, что от проводника еще можно что-то узнать.

Подошли Кроагер и Фальк и кивком подтвердили, что готовы.

За ним последуют только два лезвия Трезубца, но этого должно быть достаточно.

Железный Круг поднял щиты, как только Пертурабо отправил через БМУ приказ об активации в органические процессоры их киберцентров.

— Значит ли это, что мы можем наконец идти? — надоедливо и раздражающе спросил Фулгрим.

— Да, — ответил Пертурабо.

Воины, удостоенные чести сопровождать двух примархов в кристаллическое воплощение красоты, которым была увенчанная куполом гробница, шли позади: Железные Воины маршировали такими же ровными рядами, в какие впервые выстроились еще на бранных полях Олимпии, а Дети Императора с ревом неслись, как орда варваров. Сотни знамен развевались над их головами, а пронзительный вой звукового оружия сотрясал воздух и терзал раскатами слух.

Тысячи последователей Фулгрима тоже их сопровождали, неся за плечами жестко закрепленные контейнеры. Пертурабо видел, как они разгружали их и заполняли чем-то, похожим на осколки кристаллов. С таким весом за плечами они не будут поспевать за легионерами, но Пертурабо не собирался их ждать.

Пертурабо и Фулгрим, прикрытые клином из щитов Железного Круга, возглавили шествие по извивающейся дороге, ведущей к главному порталу. И только когда они приблизились к нему, стало ясно, как он в действительности огромен. Триста метров в высоту и двадцать в ширину — он был вертикальной прорезью в полупрозрачных кристаллических стенах цитадели. Зеленое, как море, свечение, распространявшееся по всей остальной крепости, шло, казалось, только в одном направлении. Внутри же была лишь тьма, всеобъемлющая чернота, поглощавшая свет и не пускавшая ни луча наружу. Она напомнила Пертурабо об огромной сингулярности в центре Ока Ужаса, и это сходство ему совсем не нравилось.