— Естественно.
— И конечно же, полагаете, что знаете все на свете?
Веселые огоньки плясали в его глазах.
— Полагаю, я хорошо осведомлен по самому широкому кругу вопросов.
— Думает, он такой умный! — ворчала Ифигиния, когда час спустя они с Амелией выходили из белого с позолотой экипажа. — И так самодовольно гордится собой!
— Кто? — рассеянно взглянула на нее Амелия, поднимаясь по ступенькам. — Мастерс?
— Ну да.
— Но он действительно очень умен. Чего ты от него хочешь? Чтобы он скрывал свой ум? Ты-то редко заботилась о том, чтобы прятать собственный.
— Ему следует научиться побольше молчать о своих способностях!
Амелия нервно прикусила нижнюю губу:
— Лично я молю Бога, чтобы Мастерс оказался прав в отношении Додгсона.
Ифигиния почувствовала себя пристыженной. Как может она жаловаться на свои мелкие обиды, когда бедная Амелия сходит с ума от самого настоящего страха?! На месте кузины она, наверное, была бы просто в истерике.
— Маркус абсолютно прав, — мягко сказала она, когда миссис Шоу открыла входную дверь. — Я уже говорила тебе — он всегда прав.
— Да, я знаю! — Казалось, Амелия была счастлива услышать это. Лицо ее просветлело.
Ифигиния улыбнулась экономке:
— Добрый день, миссис Шоу. Все в порядке?
— Да, миссис Брайт. Когда вас не было, заходил очаровательный мистер Хоут. Он вернул книгу, которую вы давали ему.
— Грайсоновские «Иллюстрации классических древностей»? Да-да, прекрасно. — Ифигиния развязала шляпку, подала ее экономке. — Есть еще что-нибудь?
— Нет, мадам. Сегодня спокойный день.
— Вот и отлично. Не могли бы вы принести чай в библиотеку?
— Сию минуту, миссис Брайт.
— Благодарю вас. — У дверей библиотеки Ифигиния на мгновение задержалась. — Да, кстати, около пяти за нами заедут мистер Мэнваринг и их сиятельство граф Мастерс. Мы с Амелией поедем в парк.
— Очень хорошо, миссис Брайт. — Миссис Шоу улыбнулась и отправилась на кухню.
Кузины вошли в библиотеку. Ифигиния взглянула на «Иллюстрации классических древностей», лежащие на ее столе, села и обратилась к Амелии:
— Постарайся взять себя в руки и не волноваться. Я уверена, Маркус превосходно разбирается в подобных вещах. Раз он говорит, что дуэль не состоится, значит, так оно и будет.
Сцепив пальцы, Амелия не отрываясь смотрела в окно.
— Просто не могу поверить в то, что Адам вызвал Додгсона из-за меня.
— А я могу. Я уже давным-давно знала о его любви к тебе.
Амелия бросила на нее взгляд, полный печального недоумения:
— Как я уже говорила, ты ужасно самоуверенна и ничуть не меньше Мастерса гордишься своими выводами.
Ифигиния усмехнулась:
— У нас с ним очень много общего, правда?
— Да. — Улыбка сбежала с лица Амелии. — Но как ты собираешься действовать, Ифигиния? Ты же отлично знаешь, что не можешь вечно оставаться его любовницей!
— Знаю.
Стук колес подъехавшего экипажа помешал Амелии продолжить. Карета остановилась прямо возле подъезда.
— Кто бы это мог быть? — удивилась Ифигиния. — Сейчас всего три… Маркус сказал, что они с Адамом не появятся раньше пяти.
Амелия выглянула в окно:
— Я не помню этой кареты… и не успела заметить, кто из нее вышел.
Они с нетерпением ждали, когда же миссис Шоу ответит на стук во входную дверь. Наконец в холле послышался шум голосов. Через минуту дверь библиотеки отворилась.
— Мистер Клауд хочет видеть вас, если вы, конечно, дома, мадам, — объявила экономка.
— Боже милостивый! — простонала Ифигиния. — Это брат Маркуса. Интересно, что ему нужно? Просите, миссис Шоу.
Беннет, с лицом угрюмым и решительным, появился в дверях:
— Добрый день, миссис Брайт. Благодарю вас за то, что согласились принять меня.
— Входите, мистер Клауд, — приветливо улыбнулась Ифигиния. — Позвольте представить вам мою кузину, мисс Фарлей.
— Очень приятно, мисс Фарлей, — холодно поклонился Беннет.
Амелия поднялась:
— Полагаю, вы хотели бы побеседовать наедине.
— Если… если вы не возражаете, — запинаясь, проговорил Беннет. — Не хочу показаться неучтивым, но я действительно пришел по очень личному делу.
— Конечно-конечно. — Амелия вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
Ифигиния сложила руки на столе:
— Не желаете ли присесть, мистер Клауд?
— Что? А… нет. Нет, благодарю вас. — Беннет беспокойно расхаживал перед ее столом. — Мне очень неловко, миссис Брайт…
Ифигиния вздохнула:
— Попробую вам помочь. Вы, без сомнения, явились, чтобы долго и нудно объяснять мне причины, по которым я не должна выходить замуж за вашего брата. Так вот, уверяю вас, мистер Клауд, — мне все они известны.
— Нет!
— Простите? — удивленно захлопала она ресницами.
— Я пришел сказать, что отказываюсь от своих возражений против вашего брака.
— Неужели?
Беннет поморщился:
— Разумеется, мой брат все равно отвергнет все мои возражения. Он всегда поступает по-своему…
Ифигиния с неожиданной тревогой посмотрела на него:
— Вы хорошо чувствуете себя, мистер Клауд? Через минуту принесут чай… Возможно, чашечка чая вам поможет.
— Проклятие! Не нужен мне никакой чай! Вы обязаны выйти замуж за моего брата, миссис Брайт!
Ифигиния осторожно посмотрела на него:
— Но почему?
— Потому что вы нужны ему.
— Я нужна ему?!
— Черт возьми, как мне объяснить вам? — Беннет снова лихорадочно заметался по комнате. — Миссис Брайт, я знаю своего брата всю свою жизнь!
— Охотно верю.
— Но я никогда не мог понять его до конца. А он и не нуждался в понимании… если, впрочем, вы меня понимаете.
— Нет, не понимаю.
— Он всегда был где-то там. — Беннет сделал неопределенный жест рукой. — Как гора, как море — ну, в общем, как явление природы. И он был так чертовски упрям в достижении своих целей!.. И стремился жить по собственным правилам. Он всегда казался мне таким сильным!
— Быть сильным вовсе не означает никогда не нуждаться в понимании и поддержке, — мягко заметила Ифигиния.
— Только совсем недавно я начал понимать это. — Беннет подошел к книжным шкафам, повернулся и вновь принялся мерить шагами комнату. — Вчера ночью я понял, что у Маркуса в душе есть нечто, о чем я раньше никогда даже не подозревал. Я понял, что он тоже в чем-то нуждается… Нуждается в том, что можете дать ему только вы.
— Маркус сам сказал вам об этом?
— Я понял это из разговора с ним. У меня создалось впечатление, что вы очень нужны ему.
— Так же, как вам нужна Юлиана Дорчестер?
— Господи, нет, конечно! Конечно же, нет! — горячо возразил Беннет. — Мои чувства к Юлиане совершенно особенны, неповторимы! Я обожаю ее, миссис Брайт, и она тоже любит меня.