Буффало бросил несколько монеток в таксофон, желтушно-желтый диск которого резал глаз посреди естественной красоты природы, и набрал номер.
Автоответчик — даже здесь эти машинные голоса! — приветствовал его с сердечностью робота. Сухой, отчужденный голос предложил продиктовать свою просьбу или перезвонить одному из агентов по связям с общественностью. Марчетти поглядел на часы. Без десяти час. Он переписал адрес и решил пройтись пешком. В конце концов, лишняя возможность набрать чистого воздуха в легкие.
В конце пути он вслух спросил себя: какое же из двух высотных зданий времен нефтяного бума принадлежит фирме "Беддл и Беддл"? Ни одно из них и в подметки не годилось сверкающей вавилонской башне, выстроенной Беддлом-младшим на Пятой авеню. Что ж, может быть, у старика вкус получше, чем у наследника?
Он дважды проверил название улицы и номер дома по блокноту, стоя напротив шестиэтажного склада из красного кирпича, расположенного в двух кварталах от фешенебельного делового центра города. Громадный грузоподъемник казался построенным на века. И только на дверном стекле, матовом и старомодном, было выведено "Беддл и Беддл". Внутри обнаружилась маленькая приемная, обставленная гарнитуром из зеленых кожаных диванов и стульев, а на стенах — ну, конечно! — висели те самые чучела рыб, которые могли принадлежать только мистеру Беддлу-старшему, да несколько фотографий лесорубов и рисунков с изображением лесоперерабатывающих заводиков. На пустом письменном столе одиноко лежал один из тех старых круглых серебряных колокольчиков, которые были в ходу у гостиничных клерков лет пятьдесят назад. Буффало неспешно прогулялся среди этого интерьера времен первого пришествия и позвонил в колокольчик. Что за дьявол! Через пару минут из внутренних дверей появился услужливого вида человек, лет тридцати, явно раньше времени полысевший.
— Слушаю? — Его манеры напоминали властность общественного библиотекаря. Буффало решил, что слегка нагнать страху не помешает, а поэтому сверкнул значком полицейского и как бы невзначай выдвинул из-под куртки кобуру с револьвером.
— Я бы хотел увидеть мистера Беддла-старшего.
— Понятно, — сказал молодой человек, чуть стушевавшись, — вы уверены, что вам нужен не мистер Кингмен Беддл, сэр?
Служащий офиса покрутил в руке карандаш.
— Нет, я уже знаком с Кингменом Беддлом. Марчетти нагнулся над столом, достающим ему почти до груди. — Я всего лишь хочу видеть его отца.
— О-о! Понятно. Материал для генетического фона, правильно? История семьи, так сказать. — Он потянулся через стол за отпечатанными пресс-релизами с информацией о фирме "Беддл и Беддл".
— Нет, парень. Я хочу видеть его своими глазами.
— Хорошо, хорошо, — заспешил служащий. Очевидно, канадские Беддлы жили не в том удвоенном темпе, что их нью-йоркский отпрыск. — Вот сюда, направо.
Лысый коротышка ввел вооруженного пистолетом красавца в простую, заставленную книгами комнату с высоким потолком и зелеными шторами. Если это был кабинет, то самый чистый из всех когда-либо виденных сержантом Буффало Марчетти. Письменный стол был аккуратно обставлен, как в рабочей комнате Генри Клэя Фрикка в особняке Фрикка, ныне — музее на Пятой авеню, где Буффало изучал полотна Тернера и Уистлера для своих курсовых работ по истории искусства. Но мистер Фрикк, промышленник, коллекционер произведений искусства и филантроп, не пользовался своим столом как минимум с 1919 года, с тех пор, как скончался. Большие бронзовые часы с боем на обтянутом зеленой кожей столе Беддла-старшего оказались сломанными, совсем как причудливые французские каминные часы восемнадцатого века, остановленные в обшитой деревянными панелями библиотеке Фрикка, потому что время остановилось для него и его причудливых и странных вещей.
— Мне остаться с вами, сержант, или вы предпочитаете отдать долг памяти в одиночестве?
Марчетти изумленно поднял на него глаза. Что это, проказы канадских Беддлов? Он уставился на большой, в человеческий рост портрет высокого, сурового человека с седыми волосами, которого художник изобразил стоящим на лоне природы, портрет, висевший в двух шагах от громадного безразмерного письменного стола. Н-да, художник был далеко не Уистлер.
— Это мистер Рой Беддл, основатель фирмы "Беддл и Беддл". А это, на другой стене, миссис Беддл, — сказал, поворачиваясь и сверкая при этом лысиной служащий. — Разумеется, их прах давно в колумбарии.
— Вы хотите сказать, он мертв? — Изысканность выражений никогда не была сильной стороной стиля работы Марчетти.
— Сожалею, но дело обстоит именно так. — Лысого коротышку можно было заподозрить в чем угодно, но в том, что он замуровывает живых людей в склепы, — едва ли.
— И давно он мертв? — спросил Буффало, как человек, опоздавший на свидание, о котором заранее договорился.
— Лет двенадцать. Удар. Обоих хватил удар. Первой скончалась Мэри Кларк Беддл, а примерно через год Рой Беддл упал прямо на лесном заводе. Доктора сказали: удар, — отбарабанил заведующий кабинетом, как музейный экскурсовод, ведущий посетителей по пыльной древней галерее.
— А сын? — спросил Марчетти, чувствуя запах добычи.
— Сын, Рой Беддл-младший, умер в 1970 году в результате несчастного случая на заводе. — Он двинулся в сторону, чтобы вытащить цветную фотографию высокого мускулистого юноши с волосами цвета речного песка, поразительно похожего на Роя Беддла-старшего.
— Что за несчастный случай? — Буффало сощурил глаза. Фараон из окраинных кварталов за работой.
— Не имею представления. Я здесь только три года. Я никогда не был знаком с членами этой семьи. Вся коммерческая часть работы фирмы "Беддл и Беддл" ведется прямо на лесоперерабатывающем заводе. Думаю, Кингмен Беддл, по большому счету, держит эту контору исключительно из соображений сентиментальности.
Сержант Марчетти тщательно изучил портреты родителей и фотографию сына, перебегая глазами от одной к другой, как это может сделать только искусствовед, изучающий историю портрета. Какое, черт побери, отношение три нордических типа богатыря-викинга с прямыми, как палки, волосами могли иметь к коренастому, кудрявому, зеленоглазому ирландцу?
— А когда был усыновлен Кингмен Беддл?
— Этого я не знаю. Если честно, я ни разу не встречался с мистером КИНГМЕНОМ Беддлом. Я бы предложил вам задать вопросы, на которые вы не нашли ответа в отпечатанных пресс-релизах, в нью-йоркской штаб-квартире корпорации.
Черта с два, он пойдет туда! Он задаст эти вопросы на лесоперерабатывающем заводе, где делается вся коммерческая часть работы фирмы. Может быть, ему повезет и он отыщет старожила, который помнит о тех событиях, но сам при этом не является винтиком отлично смазанной пропагандистской машины Кингмена Беддла.