Некромант обернулся и одарил пристальным, чуть насмешливым взглядом. Воспитанный человек не позволит себе грязных намеков, но Соланж Альдейн не интересовался подобными мелочами.
– Итак, – потеряв ко мне всякий интерес, некромант вновь обратил взор на Элизу, – какое решение вы приняли?
– Рассказать, – хрипло ответила графиня, метнув на Соланжа полный ненависти взгляд. Если бы он мог убить, некромант бы корчился в агонии. – Только развяжите меня. Или, – она скривила губы, желая выказать презрение к мучителю, – вы боитесь женщины? Удобнее бить беззащитного.
– Я ударил всего четыре раза, – напомнил некромант. – У вас ничего не сломано, только клык треснул. Согласитесь, человечно. Мужчина бы давно истекал кровью.
– О, вы свое получили! – скривилась Элиза и осторожно размяла шею. – Столько боли, столько страха! Для этого не нужно бить.
– Рад, что вы стали прежней. Неинтересно иметь дело с плаксой. Гордость умирает вместе с магом. Без нее человек – ничто. Итак?
Воспользовавшись тем, что меня не выгоняли, тоже устроилась послушать. Пол холодный, в одной ночной рубашке пробирает дрожь, Соланж вселяет ужас, но другого случая узнать ответы на вопросы не представится.
– Не сидите на холодном.
Как он увидел?! Готова поклясться, некромант даже глаз не скосил. Его вниманием целиком и полностью завладела Элиза.
Проигнорировав предупреждение, все же уселась на пол, сжимая бокал в руках. Вино я допила. Брезгливо, небрезгливо, а пить хотелось да и нервы успокоить. Вино оказалось терпким, со сложным «букетом». С удовольствием выпила бы еще.
Соланж недовольно цокнул языком и приказал:
– Встаньте!
Подо мной тут же возник шерстяной половик, а в руки полетел пиджак. Похоже, у меня уже вошло в традицию кутаться в вещи Соланжа. Пиджак, к слову, оказался теплым, тоже шерстяным, пропах листвой, словно некромант до допроса успел поваляться в лесу. Странно, а где же смрад крови, пота и другие верные спутники палачей?
– Какая трогательная забота! – закашлялась Элиза.
Она из последних сил старалась сохранить лицо, остаться ледяной Элизой Свейн, но нет-нет да проскальзывало страдальческое выражение, а в глазах плескался страх. Что бы ни говорила графиня, он никуда не делся.
– Проявить ее к вам, миледи? – подчеркнуто вежливо осведомился Соланж. – Нет, если вы хотите… Маленький подарок перед смертью. Рассказывайте, ваше сиятельство, растягивая волосок, вы его длиннее не сделаете.
– Я требую суда, – повысила голос графиня. – Вы не имеете права казнить.
– Полноте, неужели вы хотите позора?
Элиза потупилась и пробормотала:
– Я согласна на изгнание. Клянусь, я не вернусь в Веос. Вы знаете, на моих руках нет королевской крови. Геральт же… Он жив и проживет столько, сколько отмеряно свыше.
– Так почему не развестись, миледи? – выпытывал Соланж. – Зачем становиться вдовой, убивать учителя, наиви… Сколько напрасных трупов ради свободы!
– Он обидел, а затем убил Талию, – стиснув зубы, пробормотала Элиза. – Она моя сестра, единственное существо, которое меня понимало. Благородная, которую выбросили, как шавку, отняли положенное по закону. Дария же… – Графиня бросила на меня быстрый уничижающий взгляд. – Она вмешалась в чужую игру. Не стоило лечить Геральта и тем более в него влюбляться. Он мой и ничей больше, и жизнь его принадлежит только мне.
Она его любит или нет?! Слова графини все окончательно запутали. Не выдержав, спросила и получила ответ:
– Каждый отвечает за свои дела. Тебе это не понять, наиви. Можешь передать Геральту, за другого бы я замуж не вышла, но ни о чем не жалею. С удовольствием бы вновь помогла Талии творить правосудие.
Страшная женщина! Ни капельки раскаяния даже перед лицом смерти.
Элиза пару раз глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок, и спросила воды. Вопреки ожиданиям некромант поднес к губам стакан и терпеливо дождался, пока графиня напьется.
– Путы, Соланж. Я не сбегу, – Элиза издала короткий нервный смешок, – отсюда не сбегают, вы знаете. Мы ведь, – она обернулась ко мне, заставив отшатнуться – настолько страшным оказалось в усиленном магическом свете лицо несчастной, обезображенное хладнокровным палачом, – в подвалах Хозяина смерти. Сюда даже его величество боится заглядывать.
– Даже? – иронично поднял бровь Соланж, явно позабавленный репликой графини. – Не в обиду, но он не самый сильный маг Веоса. Между нами, разумеется, хотя кому вы расскажете? Любезная Элиза скоро поднимется на самый верх и спрыгнет с башни. Видите, как я милостив, никакого позора и дополнительных мук, обычное самоубийство. Дария же никто, да простит меня уважаемый сосудик. Кто ей поверит?
Меня передернуло от ласкового интимного прозвища в устах некроманта. Так мог называть только Геральт. Разумеется, возмущаться не стала: не хотелось последовать за Элизой. Слишком хорошо помнила, что недавно вытворял со мной Соланж.
– Я устал, ваше сиятельство. – Некромант демонстративно откинулся на спинку кресла, не на миг не выпуская жертву из виду. – Жду еще минуту, и пеняйте на себя. Юную наиви я избавлю от созерцания допроса. Вы ведь надеялись, что она останется, начнет отвлекать.
По лицу Элизы пробежала тень. Значит, действительно на что-то рассчитывала, тянула время. И графиня начала говорить, монотонно, устало.
Оказалось, Талия – сестра Элизы по отцу. Он нагулял ее от незнатной дворянки, на которой не мог жениться из-за супруги. Та категорически не желала делить мужа с другой, да еще без имени и связей. Дошло до того, что отцу пришлось скрывать рождение дочери и отослать ее подальше, спрятав от жены. К сожалению, мать Талии рано умерла. Родных у нее не осталось, и девочку отдали в пансион при Замке магов, где обучали грамоте и полезным знаниям брошеных детишек. Отец позаботиться о Талии не мог: находился далеко от Веоса, сражался с лангами. И погиб.
Сделав паузу, Элиза метнула на меня гневный взгляд, будто это я убила ее отца.
Эллан учил девочку, готовил в боевые магессы, благо у Талии обнаружился дар. Таких, как она, подростками посылали в тыл врага: потерять не жалко. Этакие самоубийцы. Талия попала в один из таких отрядов. Элиза учила их теории магии: ходила на сносях от Геральта. Тогда же по ауре и родимому пятну признала в Талии сестру. Они начали общаться, графиня даже хотела забрать Талию, но ее опередили.
– Сестра попалась на глаза графу Свейну, – это имя Элиза произнесла с нескрываемой ненавистью. – Он удочерил ее и безнаказанно развлекался. Домашние не могли не знать! И после этого Талия – дрянь?