Читать интересную книгу Правила одиночества - Самид Агаев

Я вышла замуж за офицера. Он служил в Германии. Потом Шеварднадзе вместе с Горбачевым сдали нас, и мы оказались в России-матушке, жили в казармах, бараках, месяцами воды горячей не видели. Потом началась перестройка, инфляция, нищенское существование, муж запил. Его можно было понять: кадровый военный, майор — и не имеет возможности содержать семью! В Германии мы очень хорошо жили: двойной оклад, один в марках, другой — рублевый в России на книжке. Была приличная сумма, тысяч тридцать, денежные реформы превратили их в труху. Кончилось тем, что я забрала дочь и уехала. Она здесь, в Подольске живет, с мамой.

Я открыла салон, денег у меня не было, в долгах оказалась, пока раскручивалась, клиентуру набирала… А тут еще бандиты появились: плати, говорят, десять процентов, это наша территория. Я вспомнила про Виталика — я о нем все время в курсе была, с подругой переписывалась, знала, что он сидел. Нашла его, и вот с тех пор он — моя крыша. Тут такие разборки были — чуть до стрельбы не дошло! Он объявил, что это его салон, и послал всех. Хотя это против воровских правил. Но что правила, если они нас дружбы лишают?

— Это ты хорошо сказала, — согласился Ислам. — Ну а как с личной жизнью? Не думаю, что ты одна.

— Ты прав, я не одна. Почему-то трудно говорить тебе об этом: такое чувство, словно я виновата перед тобой. Надеюсь, ты не ревнуешь?

— Вовсе нет, это было бы смешно и глупо, — сказал Ислам.

— Он моложе меня на несколько лет, белорус. Я снимаю квартиру, он живет у меня. В некотором роде альфонс, денег у него нет — одни проекты, нигде не работает. Нелегальный эмигрант. А как твои дела, чем ты занимаешься?

— Мои дела до последнего времени шли неплохо, но как-то все быстро рухнуло: рынок, который я держал, закрыли. Я ВЛОЖИЛСЯ в новое дело — и здесь все пошло наперекосяк: стоило мне отлучиться на неделю, как исчез посредник, передал он деньги или нет — я не знаю. К тому же сегодня в меня стреляли, и то, что я остался жив, — случайность.

— Какой ужас! Ты сказал об этом Виталику?

— Нет.

— Обязательно расскажи, он поможет тебе.

— Я никак не могу привыкнуть к его новому амплуа, я помню его совсем другим человеком.

— Все изменилось, мы живем в другое время и в другой стране. Все стало таким сложным…

— Может, обнимемся? — спросил Ислам Что?

— Давай обнимемся, — повторил Ислам. Наступила пауза, во время которой Лана с изумленной улыбкой смотрела на Ислама.

— Даже не знаю, что сказать, — наконец произнесла она, — спросить «зачем?» будет глупо, но почему вдруг, ни с того ни с сего?

— Человек вдруг чувствует голод, со стороны может показаться — ни с того ни сего.

Ислам встал, вынудив подняться Лану, и привлек ее к себе.

Увы, память тела не сохранила никаких воспоминаний. Он держал в объятиях благоухающую молодую привлекательную женщину, но не более того. Не слишком ли большую цену мы платим за то, что наделены памятью? Наше сознание играет с нами злую шутку, превращая наш мозг в механизм самоуничтожения. Нет ничего рационального в том, что мы истязаем себя воспоминаниями об утратах.

Ислам отпустил Лану и на ее вопросительный взгляд ответил:

— Ничего, просто захотелось тебя обнять.

Лана ласково провела ладонью по его лицу. В этот момент открылась дверь, и появился Виталик.

— Черт, так и знал, что помешаю!

Лана вдруг покраснела и как то по-детски заявила:

— Мы ничего не делали, честное слово!

— А вот это зря! Я, выходит, зря болтался по городу в такую холодину.

Виталик, ухмыляясь, поглядел в зеркало.

— Так ты специально ушел! Ах ты сводник, — Лана шутливо замахнулась на него.

Виталик сел в кресло, потер руки:

— Наливайте, а то я замерз как собака. Ислам наполнил рюмки.

— Ну, давайте еще раз, за встречу! Выпили, и Виталик спросил:

— А что в Ленкорани? Я хоть с обидой этот город покинул, но все равно скучаю иногда. Поехал бы, но не к кому. Расскажи, что там хорошего, кто уехал, кто остался?

— Ничего хорошего там нет, — сказал Ислам. — Все, у кого была возможность, уехали. Заводы стоят, оборудование все разграблено. Работы нет, все на рынке друг у друга что-то покупают, перепродают, меняют валюту, доллары на манаты, манаты на рубли. Торгуют ширпотребом. Да и сам город как-то почернел и съежился.

— Ладно, — сказал Виталик, — давай выпьем за город нашего детства! Мне понравилось, как сказал Гарри Каспаров. На вопрос журналиста, не хочет ли он побывать в Баку, он ответил, что того города уже нет, поэтому этот вопрос перед ним не стоит. А ты что не пьешь? — спросил Виталик, обращаясь к Лане.

— Я не пью вообще, — ответила Лана, — а на работе особенно. Кроме того, мне нужно домой. Мальчики, отпустите меня!

— Что, Ислам, — спросил Виталик, — отпускаем ее?

— Пусть едет, — сказал Ислам, — я и так злоупотребил ее временем.

— Какое благородство! — сказал Виталик. — Вот он всегда этим отличался.

— Не пропадай, надо еще увидеться, — сказала Лана Исламу.

— А я? — спросил Виталик.

— Ты тоже. До свидания.

Лана надела пальто, послала обоим воздушный поцелуй и ушла. Друзья выпили еще по рюмке на посошок.

— Ну, старик, какие будут предложения? — спросил Виталик.

— Давай мы тоже по домам, на сегодня достаточно, да и ты вроде спать собирался час назад, — произнеся эти слова, Ислам вспомнил, что возвращение домой сопряжено с риском для жизни.

— Да я специально ушел, чтобы вас наедине оставить.

— Спасибо тебе, друг, у тебя всегда было повышенное чувство такта.

— Ирония? — подозрительно спросил Виталик.

— Что ты! Чистая правда!

— Ну ладно, тогда по домам. Хотя ты же выпил! Тачку здесь оставь — я тебя отвезу.

— Эту машину менты не останавливают.

— В три часа ночи они останавливают все что движется.

— Все равно не беспокойся, я такси возьму…

— Тебя что-то гложет, — заявил Виталик, — говори без стеснения.

— Ты можешь достать мне пистолет? — спросил Ислам.

— А что за проблемы? Рассказывай, не таись.

Ислам коротко изложил события последних дней.

— Слушай, да ты в рубашке родился! — заметил Виталик, когда речь зашла о покушении. — Видимо, дилетант был, профессиональный киллер и тетку бы пришил, и собаку, а о тебе вообще не говорю. Ну и ну! Ладно, сейчас я ребят вызову — отвезем тебя домой, а завтра после стрелки я сам за тобой приеду, и начнем искать твои тугрики.

— Слушай, поздно уже, не надо людей беспокоить. Я такси возьму.

— Они здесь, через дорогу, в казино сидят, дурью маются, пусть лучше делом займутся. Давай еще по одной за твое везенье!

— За это нельзя не выпить, — согласился Ислам.

Выпили, поднялись в холл, где за столиком стойко боролась со сном Оксана. Увидев мужчин, девушка подавила зевок и улыбнулась.

— До свидания, — сказал ей Ислам, — при следующей встрече продолжим нашу беседу.

— Обязательно, — ответила Оксана.

— О чем это ты с ней беседовал? — выходя во двор, спросил Виталик.

— О японской поэзии, она в ней разбирается, классная девчонка!

— Я думаю, что ты единственный, кто с ней об этом заговорил. А что, если она тебе понравилась, может, возьмешь ее к себе в сожительницы? А то бедняжка мается: с одной съемной хаты на другую.

— Нет, спасибо, — отказался Ислам.

— Думаешь с Ланой заново начать? Учти, она живет с кем-то.

— Да нет, просто достоевщина не в моем характере.

— Ну, как знаешь.

Перед входом стоял черный «БМВ» с наглухо тонированными стеклами.

— Садись, — сказал Виталик, — раритет твой здесь оставим.

В машине сидели два крепких молодых человека.

— Говори, куда ехать.

Ислам продиктовал адрес. Когда подъехали к дому, Виталик приказал своим людям:

— Один из вас поднимется на лифте, другой по лестнице. Какой этаж?

— Седьмой.

— Потом один спустится за ним и проводит его до квартиры. Давай.

Несмотря на то что была глубокая ночь, в доме светилось несколько окон.

— Держи, старик, — сказал Виталик. Ислам вдруг почувствовал в руке ребристую рукоятку неожиданно тяжелого пистолета.

— Будь с ним поаккуратней. Это «вальтер», по улице с ним не ходи — менты сейчас ни одного нашего не пропускают, сразу — документы, шмон.

На крыльце появился один из парней, сделал знак.

— Ну, давай, брат, до завтра, ты понял. Я сам за тобой приеду.

Ислам пожал протянутую руку, вылез из машины и пошел к подъезду.

Дома Ислам принял душ и, предусмотрительно выдернув телефон из розетки, сразу же лег спать. Он старался не думать ни о чем, но это ему плохо удавалось: прошедшие сутки были переполнены событиями. В голове крутился калейдоскоп. Когда же ему удалось забыться, он тяжелым сном проспал несколько часов и был разбужен рокотом перфоратора, вгрызавшегося в стену. В какой-то из соседних квартир шел ремонт. Поворочался немного, надеясь еще раз заснуть, а когда понял, что это ему не удастся, поднялся и поплелся в ванную. В определенном возрасте только душ позволяет восстановить сносное самочувствие.