— Ее зовут Бэйр, она пришла ко мне за помощью, но по ходу нашей беседы выяснилось, что и ты ей пригодишься, — объяснил Демонтин сверля брата пристальным взглядом.
Лицо второго серафима при этих словах заметно вытянулось. Оно выражало такое вселенское удивление, как будто ему только что сообщили не о приезде очередной поклонницы Демонтина, а о том, что по небу розовые коровы полетели и начался дождь из леденцов… Хотя, думаю, и при таком заявлении лицо у серафима было бы попроще.
— Бэйр?… — переспросил он с видом умственно отсталого.
— Да, это я, — отвечаю, испуганно посмотрев на Истэку. Он не говорил мне, что у его брата не все в порядке с головой…
— Бррр! — встряхнувшись всем телом, как мокрая собака, и придя в себя таким образом, серафим начал говорить чуть более связно. — Бэйр у меня в доме… Черт возьми, бывает же!
— Ты где был, братец? — спросил у него Демонтин таким нежным голосом, как будто уже приготовил за спиной нож. — Где тебя носило всю последнюю неделю!?
— Я же говорил тебе, что лечу навестить свою старую знакомую… — пожал тот плечами, переводя бешеный взгляд с меня на брата и обратно.
— Ты говорил, что улетишь на один день! «Готовь ужин, к вечеру я вернусь!» — возмущенно крикнул ученый, совершенно не обращая внимание на то, что в комнате помимо них еще один посторонний человек.
— Так получилось, что мне пришлось задержаться, — отмахнулся от него серафим, постепенно отойдя от шока по поводу моего присутствия. — Но сейчас важно не это!…
— А что может быть важнее того, что ты заживо закапываешь себя в могилу, проводя время с той гадюкой!? — разозлено воскликнул Демонтин.
— Люциус! — ответил оборванец, сверкнув глазами.
Истэка, услышав это имя, переменился в лице, как будто окаменел. В комнате на какое-то время повисла тишина.
— Люциус?… — переспросил ученый, очнувшись от ступора и посерьезнев. — Что ты имеешь ввиду?
— Он здесь! Я летел домой и увидел его на нашей лужайке! — его брат махнул рукой на балкон.
— Но это невозможно, мы покончили с ним двенадцать лет назад! — возразил Демонтин.
— Так покончили, что он нашел нас и мечется в бешенстве по лужайке возле нашего дома! — воскликнул его брат. — Я потому и залетел к тебе на балкон, чтобы предупредить! Видимо, ты понятия не имеешь о том, что творится под твоими окнами!
— Люциус… на нашей лужайке? — ошарашено переспросил Истэка.
— Понятия не имею, как он нас нашел, но нужно спешить, иначе добром это не кончится!
Быстрым шагом подойдя к двери, серафим распахнул ее и бегом спустился вниз по лестнице. Истэка, не медля, кинулся за братом. Я, подумав, побежала за ними, приподняв подол мантии.
— А кто этот Люциус? — спрашиваю, догнав ученого, спешащего уже на первый этаж.
— Безумный чернокнижник! Остальное объяснять долго! Потом!
Услышав жуткий топот, из своих комнат выбежали Дейк и Леопольд. С полувзгляда поняв, что что-то не так, они побежали за нами на первый этаж, к окнам.
— Вон он, там! — брат Истэки, прижавшись лбом к холодному стеклу, которое тут же немного запотело, указал на лужайку.
Я наложила на себя заклинание ночного видения и всмотрелась в темноту через стекло… но ничего не увидела. Пара розовых кустиков, колодец, на крыше которого спал Мафусаил. Рядом стоял конь Дейка, а Черт раздраженно бегал вокруг всех них… никого больше на поляне не было.
— Черт возьми, это и правда он! — в изумлении воскликнул Истэка, отстранившись от окна.
— Кто? Я никого не вижу!
Но на мой возглас никто не обратил внимания. Демонтин с братом переглянулись, после чего быстро пошли к двери на улицу.
— Бэйр, в чем дело? — спросил у меня Дейк, прежде чем отправиться за братьями.
— Я сама ничего не понимаю. На лужайке прячется безумный чернокнижник, кажется… и наши лошади!
— Что!? Опять!?… — возмутился рыцарь очередной настигнувшей нас неприятности.
Мысль о том, что я запросто могу лишиться своего животного, как будто подтолкнула меня к двери: я вылетела на улицу вслед за серафимами, только после подумав о том, что могу пострадать в назревающей драке. Дейк по привычке побежал за мной, защищать.
На улице и в самом деле был дождь, а точнее целая гроза… Неудивительно, что только что прилетевший серафим был такой мокрый, как будто в реке побывал.
Когда я вышла наружу, серафимы недвижно стояли возле крыльца.
Животные, отвлекшись от своих дел, удивленно смотрели на толпу людей, зачем-то выбежавших из дома в такую ужасную погоду. Сами звери находились под надежной крыше над колодцем и не мокли, в отличие от нас.
Второй серафим, имени которого я пока не знала, расправил свои пятнистые крылья, которые оказались не больше, но гораздо мощнее и подвижнее, чем красные крылья его брата. Как разозленная птица, распушившая перья, он двинулся к колодцу, под крышей которого, видимо, кроме лошадей так же прятался некий Люциус.
Черт, возбужденно круживший по лужайке, заметил медленно приближающегося серафима не сразу, а когда все же заметил чудное крылатое создание, резко остановился и тупо уставился на него.
Конь наклонил голову набок, пристально осматривая подкрадывающееся «чудище». Поняв, что намерения непонятного существа недобрые, Черт взрыл передним копытом землю и угрожающе заржал, как только он мог… Мне не нужно было много времени для того, чтобы вычислить очередной припадок.
— Стой! — кричу серафиму, сбегая с крыльца под дождь. — Уходи оттуда немедленно!
— Зачем? — усмехнулся оборванец, даже не посмотрев на меня и еще шире расправляя крылья.
— Мой конь!…
Не успела я договорить, как Черт начал наступать. Ему хватило всего двух яростных прыжков для того, чтобы добраться до серафима. Поднявшись на дыбы, он в бешенстве заржал и попытался ударить его тяжелыми копытами.
— Ты знаешь правила и все равно напал первый! — крикнул ему оборванец, поразительно ловко отскочив подальше от удара. — Теперь я имею право тебя убить!
Совершенно не понимая, что вообще происходит и зачем этот чокнутый кинулся под копыта моему вспыльчивому коню, я, не долго думая, стала действовать по обстоятельствам.
Как только на руках серафима запрыгали искры всех цветов радуги и я ощутила поток магии убийственной мощности, стало ясно, что спасать нужно вовсе не этого полоумного, а беззащитную перед всемогущим серафимом лошадь.
Черт тем временем отпрыгнул от крылатого и собрался было убежать, но когда увидел искры магии, пришел в еще большее бешенство, чем раньше, и вновь кинулся на серафима.
Прыгнув на него, конь чуть не сломал крыло: пернатый едва увернулся от копыт. В следующие секунды оборванец занес руку с готовым заклинанием, собираясь впечатать ее прямо в грудь Черта, который за такое короткое время просто не мог успеть встать на все четыре копыта и уйти в сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});