Читать интересную книгу Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма - Георгий Голохвастов

Трудно сказать, сохранил ли в памяти эти старинные легенды своей родины тридцатипятилетний отпрыск не менее старинного рода, когда в 1917 г. уезжал в служебную командировку за границу, как оказалось — навсегда. Кто знает, может быть, чудодейственный предмет Сампо из «Калевалы» навевал будущему поэту грезы о Золотом Руне, Афинском Палладиуме и Святом Граале[17], еще не ведая, что под этим сказанием лежит невиданная доселе реальность, уходящая в седую древность, возраст которой мог достигать нескольких десятков тысячелетий. К сожалению, филологи, да и историки тоже, не усмотрели связь образа всякой мельницы в культуре многих древних народов (в том числе и Сампо) с прецессией равноденствия («прецессионным кодом») и катастрофами на Земле[18].

4

В январе 1917 г. в чине полковника Голохвастов уезжает в служебную командировку в Европу. После октябрьских событий, Георгий Владимирович решает не возвращаться на родину. Он знает, что его ожидает в голодной и замерзающей России. В 1920 г. Голохвастов пересекает Атлантический океан и прибывает в Нью-Йорк, который до конца его дней останется домом. Здесь он попадает в круг таких же, как и он, русских эмигрантов: В. Ильяшенко, Д. Магула, Е. Христиани и др. Голохвастов издает несколько сборников своих стихотворений, среди которых встречается редкая стихотворная форма — полусонет. За это время Голохвастов был избран председателем нью-йоркского русского Общества искусств и литературы, а в 1937 г. стал вице-председателем американского Пушкинского кабинета.

В 1938 г. тиражом 300 экземпляров вышел главный труд русского поэта Голохвастова «Гибель Атлантиды». Критика, да и друзья поэта, говорили о невероятной трудности восприятия философских, религиозных и оккультных доктрин, составляющих основной сюжет поэмы. Через шесть месяцев после издания книги, поэт читает в Пушкинском обществе доклад «Гибель Атлантиды, как мистерия творчества», где разъясняет смысл и основные сюжетные линии поэмы[19].

Сюжет поэмы «Гибель Атлантиды» действительно прост, он разворачивается вокруг главного героя поэмы — верховного жреца Атлантиды. Жрец скорбит о падении нравов своей страны и мечтает спасти атлантов от духовной гибели. Он стремится понять «основную причину той двойственности человеческой природы, которая словно размах гигантского маятника то возносит дух человека на недосягаемые высоты совершенства, то погружает его в бездны ничтожества. Человек представляется ему «волшебной ошибкой»:

В нем двух стихий непрерывна борьба.Двойная сущность — двойная судьба:То гений вольный, то скованный узник,То лик владыки, то облик раба,То пламень мощи, то пепел бессилья;Душа в оковах телесных слаба,И плотью — духа опутаны крылья.

Жрец бережно собирает старинные предания и пророчества о будущности двойственной судьбы. Его привлекают, в первую очередь, «древнейшие пророчества о спасении мира через Деву и о явлении Вселенского Избранника — Главы Народов, который одним поворотом колеса судеб повернет и человечество на путь спасения». Тем временем, настает великий праздник Жизни и Смерти в честь таинственной двойни, справляемого в Атлантиде в течение двух суток и совпадающем с падением метеоритного дождя Геменид в созвездии Близнецов. Праздник совпал с еще более знаменательным событием — рождением у царя Атлантиды детей-близнецов: мальчика и девочки. С рождением близнецов жрец связывает веру в предстоящее спасение человечества. Но смутная тревога овладевает жрецом: то, что недопустимо по моральным нормам в Атлантиде, совершается на его глазах. Царские дети полюбили друг друга. Однако совершеннолетие царевича и вступление его в гарем открывает глаза царевне на несбыточность их любви. Победить она свою любовь не может и посвящает себя служению Богу. Царевна признается жрецу в своей беззаконной любви и дает обет примкнуть к женам храма.

Тем временем жрец находит древний манускрипт, в котором неведомый ему Посвященный рассказывает о смысле Божественного Бессмертия. Только пройдя семь степеней (ступеней) совершенства, человечество может достигнуть бессмертия: девственность, слияние с мирозданием, вера, мудрость, любовь и творчество. Сведения о седьмой степени, испугавшись величия тайны, Посвященный уничтожил, оторвав часть манускрипта. Но позднее жрец обнаружил в подземном храме загадочный талисман с вырезанным на нем изображением бессмертной сущности Божества, таящейся в его двуполом единстве. Через тайну единства человек может обрести долгожданное бессмертие. Неотвязная мысль будоражит жреца — создание андрогина, способного магически спасти обреченный мир. И в огненном горниле собственного духа вызревает решение жреца: принести в жертву близнецов по предначертанию Божественного Промысла ради благоденствия и процветания страны. В самом их единовременном зачатии видит он указание на то, что по мысли Божества они должны были родиться единым целокупным, т. е. андрогинным существом высшего порядка. Но по законам материального двойственного и тленного мира произошло разделение единой жизни на две половины: мужскую и женскую. По мысли жреца, две плоти от единого семени явились бы лучшим физическим веществом для воссоздания единства. Пылкая страсть и беззаветная любовь, взаимно влекущие друг друга, делают царскую чету едиными вне вещественного мира. Слитность брата и сестры по духу и плоти приводит жреца к страшному замыслу — создать из царских детей андрогина. А обет царицы посвятить себе служению Богу только указывает путь к этому осуществлению.

В один из вечеров древней мистерии венчания Ра с человеческой девой, жрец посвящает царевну в «божьи невесты» и в мистическом чине возводит ее на верхний храм Зиккурата к священному ложу Ра. Перед рассветом жрец совершает магический обряд, который, по его мысли, должен был вызвать к жизни чудесного андрогина. Но магический опыт оканчивается неудачей. Могущественное заклинание священным словом «АУМ» не оказывает намеченного действия. Призрак андрогина, уже реявший перед его духовным зрением, так и не оживает для бессмертного бытия. Вырвавшиеся стихии, вызванные магическими действиями жреца, нарушили вселенское равновесие и привели к разрушительным катаклизмам, в которых гибнет Атлантида.

Во второй части своего доклада Голохвастов говорит о судьбе замысла и идеи самой поэмы. Основная идея произведения принадлежала другу и соратнику Голохвастова Владимиру Степановичу Ильяшенко, историку, филологу, знатоку индийской философии. Последний предложил использовать для большого поэтического произведения древнюю легенду об андрогине. Это произошло примерно в 1928 или в 1929 гг. Голохвастов в докладе говорит: «Его личное живое воображение, соединенное с глубокой эрудицией, создало оригинальную поэтическую концепцию, в которой оккультная попытка создать андрогинное человечество является роковой причиной гибели великой первобытной культуры и чудесного острова, связывая тем самым великую всемирную мечту о бессмертии с бессмертной мечтой о погибшей Атлантиде». Начальная часть поэмы «Гибель Атлантиды» была уже готова к декабрю 1931 г.

Для Голохвастова поэма — своего рода «мистерия творчества». Он построил философему творчества на основных «философских, мистических и теософских тезисах» самых разнообразных эпох и культур. «Дело поэзии, — говорит поэт, — вести сердце людей к чистой красоте тех областей, где человеческая мысль живет крылатой мечтой о вечном и прекрасном». И Голохвастов добивается этой неувядающей красоты и чистоты основной идеи поэмы и содержания ее формы. В поэме все подчинено логике высшего идеала прекрасного и истинности описываемых событий, все доведено до последней черты: зиккурат из семи башен (гл. 3), чудесная тихая атлантическая ночь (гл. 14), Семь Заветов Откровения атлантов (гл. 24), Седьмой Завет (гл. 28), рождение Андрогина (гл. 47–48) и последующая гибель Атлантиды (ч. III).

Творчество внутренне улучшает человека, и наоборот, улучшение человека — возвышает его творчество. В семи ярусах Зиккурата таится пророчество о судьбе человечества от начала и до конца дней. Оно выражается в откровении о Лестнице Совершенствования. Это, по мнению Голохвастова, центральное место философемы — сердце мистерии творчества. Перечисление семи духовных качеств человечества приведет его к бессмертию. На своем пути люди должны пройти через семь Заветов, т. е. семь союзов человека с Богом. Первые заветы уже были достигнуты атлантами ко времени действия, развертывающегося в поэме. Знание, возведенное в абсолют, постижение божественной мудрости и мудрость постижения божественного… Что же вызвало гигантскую катастрофу на острове, есть ли доля вины в этом жреца? Голохвастов приходит к несколько парадоксальному выводу, ответ который надо искать в научных достижениях сороковых годов XX в., связанных с испытанием и применением атомного и других видов оружия массового уничтожения. С точки зрения творчества, говорит поэт, можно усомниться, что действие жреца было незаконно, и, тем более, аморальным и преступным. Создание андрогина есть абсолютная полнота знания, за чертой которого не может быть уже ничего. Эта некая абсолютная сферическая (бытийная) полнота, выраженная в андрогинном единстве гармоническом слиянии микрокосмоса (человека) и макрокосмоса (вселенной). Не началось ли крушение мира атлантов, говорит Голохвастов, именно потому, что «творчество андрогина увенчалось первоначальным успехом»? В конце поэмы жрец раскаивается в своем безрассудном поступке. Его творчество достигло небывалых высот, ибо неутоленная жажда знания и высокая степень мудрости смогли совершить небывалый магический эксперимент — приблизиться к созданию божественного андрогина. В последнее мгновение отречение жреца пресекло полное воплощение андрогина, а вместе с тем прекратилась и мировая катастрофа, ограничившаяся гибелью Атцлана и Острова. Он погиб, как творец, утративший в какое-то мгновение веру в себя и в свои силы, и погубил с собою «первую культуру первобытного человечества». Но все же его слова, обращенные к близнецам, им погубленным, дышат просветленной «надеждой на приход новой всеобщей зари единства и бессмертия». Голохвастов обращается вновь к жрецу: «Быть может, его последней мыслью было упование, что чудесный образ андрогина, бессмертно созданный его творческой волей, будет светить далекой и чудесной звездой всем тем, кто целомудренно, в полном слиянии с миром, в вере, мудрости и любви будет устремлять свой свободный созидательный гений к вечной мечте единства, кующегося в мистерии творчества».