его приучила заходить Юлька — за цитрусами. И все это к счастью.
Позже, дома, вывалив в какую-то вазу пакет с фруктами и выпечку на стол, Моджеевский с некоторым удовлетворением обнаружил на плите вполне себе готовый ужин — значит, что-то доставили от Лены Михалны. Но сам все же сунулся в холодильник, где в кастрюльке остались вчерашние котлеты. Холодные. С тонким слоем застывшего жира на корочке. Умять с батоном и помидором, как в детстве, пока никто не видит. Супер.
Юлька приехала еще через час, когда следы несанкционированного перекуса были уже устранены. Впустила в дом игривым львенком Андрюху, который тут же умчался в гостиную, где его ждал здоровенный конструктор для самых маленьких, наполовину собранный за несколько вечеров накануне. А потом Юля, стащив с себя пиджак и шарф, ткнулась прохладным носом Богдану в губы и весело проговорила:
— Мне нужна твоя помощь. Срочно.
— Насколько срочно? — усмехнулся он, обнимая ее за талию и привлекая к себе. Она скорчила хитроватую мордашку, чуть сощурившись, и вкрадчиво проговорила:
— С учетом твоей занятости — почти критически. Я машину себе присмотрела, но хочу, чтобы мужчина глянул. Если не получится, папу попрошу. У нее пробег небольшой, как новенькая! И отдают за бесценок, считай.
— А потом мы будем ее регулярно чинить? — не менее хитро поинтересовался Богдан.
— Эта женщина, — Юлька гордо ткнула в себя пальцем, — в студенческие годы ездила на Таврии и в состоянии разобраться с ремонтом! Но с мужчиной машину смотреть — солиднее как-то.
— Очень хочется ездить на Таврии — давай купим Таврию, — пожал плечами Бодя, — но в салоне.
— На Таврии — не хочется, — рассмеялась она. — Но мне нужна машина, за которую я сама могу заплатить.
— Нашла проблему! Откроем тебе счет, и будешь с него платить. Сама.
— Моджеевский! Я вообще-то зарабатываю! — шутливо возмутилась Юлька.
— Ну и продолжай себе зарабатывать, кто ж против? Даже сама можешь ездить на любой таратайке, это твое личное дело. А вот моего сына будешь возить на нормальной машине со всеми средствами пассивной безопасности, и чтобы я точно был уверен, что она не битая.
— Так ведь по плану же было тащить тебя на смотрины, чтоб ты убедился, что этому монстру автопрома ты готов доверить ребенка.
— Я ему уже не доверяю, — рассмеялся Моджеевский и сжал Юльку крепче в объятиях. — Поехали в выходные в столицу, присмотрим что-нибудь.
— Это ты теперь планируешь мне покупать все, на что пальцем покажу? — все еще продолжала «колоться» она, но это у нее странным образом как-то органично сочеталось с тем, чтобы прильнуть к нему в ответ на объятие и устроить голову на его плече — соскучилась же за день.
— Как пойдет, — мирно проговорил он. — Ну и от твоего поведения, конечно, зависит.
— Я хорошо себя веду! Я уже целый месяц себя хорошо веду!
— Ага! — сердито буркнул Моджеевский. — Вместо законного ужина ты нас тут делами кормишь. Это разве хорошо?
— Так там же только разогреть! Лена Михална должна была передать с Роминым шофером! — спохватилась Юлька, неохотно отстраняясь. — А про машину мне надо срочно и еще вчера!
— Про машину будем в выходные, — распорядился Богдан, увлекая Юлю в кухню, — а срочно и сейчас нас всех надо накормить.
— Так и знала, что твоя мечта — обложить меня со всех сторон домашними заботами и из дому не выпускать, — расхохоталась она, но послушно отправилась готовить.
Впрочем, на это и правда много времени не требовалось, а Юлькины мысли, очевидно, все еще пребывали на автомобильной волне. Потому, расставляя тарелки, она продолжала бухтеть, хотя и совершенно неубедительно, сводя все к самой главной мысли: современной женщине жить на содержании мужчины — в корне неправильно. Глупо. И даже аморально. Это в некотором роде развращает.
— В конце концов, я же не виновата, что влюбилась в олигарха! — решительно заявила Юлька, водружая в центр стола миску с салатом.
— Ты когда ела последний раз? — поинтересовался Бодя в ответ на ее глубокомысленный спич, вынимая из буфета два бокала и бутылку вина.
— Перекусывала днем, — отмахнулась она, — и прими во внимание, что я и правда выгляжу той еще стервью во всей этой истории. Именно так, как твоя мама говорит.
Богдан открыл вино, налил себе и Юле и протянул ей бокал.
— Мне все равно, что говорит моя мама. Да и вообще мне все равно, кто и что говорит. Мы уже довольно взрослые, чтобы разбираться самим, даже если будем снова и снова разбивать лбы. Это раз. Два: совершенно не собираюсь запирать тебя дома. Говорил уже — давай наймем кого-то, кто будет готовить и убирать, давай наймем няню Андрюшке. Кого надо того и наймем. И ты вовсе не обязана меня кормить. Но сама должна питаться нормально. Тем более, нормально должен питаться ребенок. А я просто люблю пожрать. Отсюда третье. Веди, наконец, к столу Андрюшку.
Юля забрала у него вино и, сделав глоток, улыбнулась. Все их препирательства по поводу ведения домашнего хозяйства, если откровенно, забавляли обоих. Потому что оба прекрасно понимали, что помощницу они все равно наймут, и очень скоро, а няню — Юля вряд ли допустит, но совсем не против иногда задействовать кого-то проверенного, чтобы был на подхвате человек, который выручит в случае отсутствия обоих нерадивых родителей, которые оказались как-то все еще слишком молоды, открывая друг друга и наверстывая все пропущенное. И в какой-то мере она даже предвкушала, что едва станет свободнее в планировании и у нее найдется время на себя — по-любому помчится искать какие-нибудь новые квалификационные курсы и программы. Не столько с целью заниматься тем же, чем и до первого, такого неудачного брака, сколько с тем, чтобы понять, чем же все-таки хочется заниматься.
Ей самой. Без влияния других.
Потому что впервые она может себе это позволить, чувствуя поддержку того, кто рядом.
В конце концов, она ведь лучшей на потоке была в универе.
И за это тоже стоило сделать глоток вина.
Через пару минут мелкий уже сидел за столом с повязанной на груди салфеткой и возил по скатерти машинку, пока остывала его картофельная запеканка.