— Сдавайся или умрешь! — прорычал он на плохом эсперанском. — Если сдашься, обещаем отпустить за выкуп!
Нино бросил взгляд мимо разбойника. Увидел своих людей, все еще кольцом окружающих мулов. Многие погибли, но еще больше врагов лежало перед ними, и солдаты его отряда были лучшими в Халонье. Старик блефует, принимает Нино за труса и глупца.
— Да сгноит тебя Джад! — крикнул Нино так, что горло заболело. Он яростно рубанул по клинку старика и заставил залитую кровью фигуру отступить на шаг одной лишь силой своей ярости. Еще один разбойник бросился на Нино слева. Нино увернулся от слишком высокого удара мечом и обрушил свой меч вниз и поперек. Почувствовал, как клинок вошел в плоть. Нино захлестнула жаркая радость. Его жертва издала мокрый, хлюпающий звук и упала на промерзшую землю.
Седобородый разбойник замер на мгновение, выкрикнул какое-то имя, и Нино воспользовался его замешательством, чтобы броситься прямо на него и прорваться туда, где большая часть уцелевших солдат отчаянно защищала золото. Он ворвался в их ряды, его приветствовали радостными, яростными криками, и обернулся, скалясь, чтобы снова сражаться.
Сдаться? Этим? Чтобы король выкупил его у ашаритских бандитов, потеряв золото? Есть худшие вещи, чем смерть, гораздо худшие.
«Это не та война, которая мне снилась», — думал Альвар.
Он вспоминал ферму, детство, нетерпеливого мальчика, единственного солдатского сына, у постели которого ночью всегда лежал деревянный меч. Картины героизма и славы, возникающие в звездной темноте за окном, после того как задули свечи. Как давно это было.
Они ждали в бледном, холодном солнечном свете у северного конца долины.
Убивать каждого, кто выйдет, сказал Лайн Нунес. Только два человека вышли оттуда. Они боролись, вцепившись друг в друга, рычали и фыркали, как животные. Схватка вынесла их из ущелья, они упали и покатились по земле, пытаясь выцарапать друг другу глаза. Лудус и Мартин подъехали на конях и умело и точно уложили обоих стрелами. Теперь два тела лежали на покрытой инеем траве, все еще переплетенные.
Не было ничего хотя бы отдаленно героического или даже особенно опасного в том, что они делали. Даже ночной поход в горящую деревню Орвилья прошлым летом нес в себе больше напряжения, больше напоминал настоящую войну, чем это нервное ожидание, пока другие убивали друг друга вне поля их зрения, в темном пространстве к северу от них.
Альвар оглянулся через плечо и увидел, что к ним приближается Капитан вместе с Джеаной и ибн Хайраном. «Джеана выглядит встревоженной», — подумал он. — Оба воина казались спокойными, беспечными. Ни один даже не взглянул на двух мертвецов на траве. Они подъехали к Лайну Нунесу.
— Все идет хорошо? — спросил Родриго.
Лайн, как и следовало ожидать, сплюнул, перед тем как ответить.
— Они убивают друг друга для нас, если вы это имеете в виду.
Услышав его тон, Аммар ибн Хайран усмехнулся. Родриго в упор посмотрел на своего заместителя.
— Ты знаешь, для чего это делается. У нас уже были настоящие сражения, и еще будут. Мы пытаемся здесь кое-чего добиться.
Лайн открыл было рот для ответа, потом решительно закрыл его. Выражение лица Капитана не вдохновляло на возражения.
Родриго повернулся к Мартину:
— Пойди и посмотри, быстро. Мне нужно знать, сколько их там. Мы не хотим, чтобы победили солдаты из Халоньи, конечно. Если они выигрывают бой, нам все же придется вмешаться.
Альвар, напрасно пытающийся понять смысл происходящего, снова занервничал из-за своего невежества. Возможно, Лайн знает, что здесь творится, но больше никто. Неужели на войне всегда так? Разве обычно не знаешь, что твой враг находится перед тобой и твоя задача в том, чтобы оказаться храбрее и сильнее? Убивать, пока не убили тебя? У него возникло ощущение, что Лайн испытывает те же чувства.
— Он уже смотрел, — кисло ответил Лайн. — Я знаю, что делаю. Сейчас их поровну, примерно по тридцать человек с каждой стороны. Разбойники скоро сломаются.
— Тогда нам придется вмешаться.
Теперь заговорил ибн Хайран, глядя на Родриго.
— Солдаты Халоньи дерутся хорошо. Ты говорил, что так и будет. — Он бросил взгляд на Лайна. — У тебя появится возможность поучаствовать в бою, в конце концов.
Стоящая рядом Джеана все еще выглядела озабоченной. Трудно было соотнести выражение ее лица с теми полными пьяной страсти словами, которые Альвар только что слышал звучащими среди деревьев.
— Какие будут приказы, Капитан? — Лайн смотрел на Родриго. Он задал вопрос официальным тоном.
Впервые у Родриго Бельмонте сделался несчастный вид, словно он предпочел бы услышать другие новости о битве в ущелье. Однако он пожал плечами и обнажил меч.
— У нас небольшой выбор, хоть это будет не слишком красиво. Мы потеряем время, если ди Каррера вырвется на свободу или разбойники сломаются.
Затем он повысил голос, чтобы его могли слышать пятьдесят человек.
— Мы скачем в ущелье. Наша задача — встать на сторону бандитов. Ни один человек из Халоньи не должен покинуть ущелье. Никакого выкупа. Когда они увидят нас и узнают о нашем присутствии, у нас не останется другого выбора. Если хотя бы один из них доберется до Эскалау и сообщит о нашем появлении здесь, все наши усилия окажутся напрасными, и даже хуже. Если вам это поможет, вспомните, что они сделали у Кабриса во время Войны Трех Королей.
Это Альвар помнил. Все в Вальедо помнили. Недоумевающим ребенком он видел, как плакал отец, когда до фермы дошли вести об этом. Король Бермудо осадил город Кабрис, пообещал всеобщее прощение после сдачи города, а потом убил всех вальедских воинов, когда они выехали под знаменем перемирия. Не только ашариты отличаются варварскими наклонностями.
Все равно, не такую войну он себе представлял. Альвар снова посмотрел в сторону Джеаны. Она отвернулась. «В ужасе», — сначала подумал он, потом увидел, что она подала знак кому-то в задних рядах. Велас вышел вперед, невозмутимый и бодрый, как всегда, с лекарскими принадлежностями. Альвар почувствовал себя пристыженным: она реагировала не эмоционально, как женщина; она просто готовилась, как лекарь отряда, собирающегося идти в бой. Он, по крайней мере, не должен уступать ей в готовности. Никто не говорил, что жизнь солдата должна воплощать его детские мечты.
Альвар вынул свой меч, увидел, что другие сделали то же самое. Некоторые при этом осенили себя знаком солнечного диска, шепча слова солдатской молитвы: «Джад, пошли нам Свет, и пускай нас ожидает Свет». Лучники вложили стрелы в луки. Они ждали. Родриго оглянулся на них, одобрительно кивнул. Потом поднял и опустил руку. Они выехали из солнечного света в холодный сумрак ущелья, где люди убивали друг друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});