– Ты не озвучил, что это за фирма! Каким образом я должна была догадаться, что это те самые люди, которые предложили мне сотрудничество? Как?! – шиплю возмущенно.
– Какое счастье, что тебе вообще хватило мозгов отказать ему!
– Ты уж совсем-то меня за тупую не держи. Я тоже не просто так сидела, знаешь ли. У меня есть досье на него и его ребят. Меня предупредили, что фирма с дерьмовой репутацией. Что криминал за ними по пятам ходит. Я все это прекрасно знала!
– Ага, это отдельная тема для разговора. Что у тебя за досье и откуда оно?
– Знакомые помогли. Рома как раз.
Волков ухмыляется. Отворачивается, включая воду в душе. Стягивает джинсы, по-моему, не собираясь дальше продолжать этот разговор на крайне повышенных тонах. Бросает только не глядя:
– Я рад, что ты своему Роме доверяешь больше, чем мне. О каком вообще нашем совместном будущем при таком раскладе может идти речь? Все вокруг знают, что ты по уши в проблемах, а я по боку. Как я себя должен чувствовать?
– Это шутка такая? – за руку хватаю Вика, заставляя снова на меня посмотреть. – Твоя ревность здесь совершенно неуместна, Волков!
– Кулагина. Оставь. Меня. Одного. Мне нужно переварить и остыть, ты мне в этом совершенно не помогаешь.
– Давай переваривать и остывать вместе, Вик… – ладонями щеки его обхватываю, он уворачивается.
– Не хочу. Я злюсь на тебя. Уйти, пока мы не разругались окончательно. Дверь там, – кивает в обозначенном направлении. Ждет. Я даю ему пару секунд передумать, но, судя по всему, зря. Виктор сегодня непоколебим. В конце концов выхожу из ванной. Может, Волков и прав – ему надо остыть.
Ужинаем мы с Ру вдвоем. Ребенок чувствует, что между нами не все в порядке, и сидит тиши мыши. Посуду убираем тоже вдвоем. Когда мелкая уходит спать, я поднимаюсь в спальню. Нахожу в шкафу то самое досье, которые на Шляпина собрал Демьян. Жду, когда Вик выйдет из душа и протягиваю ему папку с видом очень сильно виноватого человека. Его не пронимает. Он все еще кипит. Одаривает поочередно меня и документы презрительно-уничижительным взглядом, забирает папку, подушку, плед и… уходит спать в гостиную.
За-ши-бись…
И не сказать, что я сильно чувствую себя виноватой, но, когда заползаю на постель одна – мне жутко не по себе.
Полночи я честно пытаюсь уснуть, ворочаясь в одиночестве на огромной кровати. То подушка не так легла, то под одеялом жарко. А без него, блин, холодно! Вздыхаю, даже пускаю скупую слезу несправедливости. Ругаю себя за то, что вчера не сказала все сразу, отложив до вечера и позорно об этом забыв, а под утро не выдерживаю. Накидываю халат и спускаюсь к Волкову, который, развалившись на диване, тоже, судя по всему, глаз не сомкнул.
Подхожу, прощупывая его эмоциональный фон. Гадаю – прогонит или нет. Молчит. Заложил руки под голову и взглядом следит за каждым моим движением. Я, ни говоря ни слова, откидываю край пледа и забираюсь к нему. Тепло-то как! Устраиваю голову на груди своего злющего опера и устраиваюсь удобней сама. Укрываю нас обоих, ближе прижимаясь, с наслаждением слушая ровное биение сердца Вика. Этот звук для меня уже сродни колыбельной.
Дура? Ну да, что с меня взять.
Напортачила? Возможно.
Злится? Пусть. Главное – под боком.
Утро следующего дня я встретила одна. С рассветом провалилась в такой крепкий сон, что не слышала ни ухода Ру в школу, ни отъезд Вика на работу. Перевернулась на спину, нащупала телефон, полезла просматривать уведомления в надежде, что Волков как обычно пришлет смс-ку с пожеланием “доброго утра”. Нет. Пусто. Тогда я написала ему сама:
“Доброе утро! Не дуйся, я соскучилась…”.
Следом отправив виноватый смайлик.
Потянулась, умылась, приняла контрастный душ, сделала легкую зарядку и даже выпила чашечку бодрящего кофе – ответ так и не пришел. Удрученно уселась за кухонный стол с ноутбуком, долго раздумывая, позвонить ему или не стоит, и в итоге решила отправить еще одно сообщение:
"Мне ждать тебя на "обед"?" – вкладывая в последнее слово самые развратные мысли.
На что с другой стороны наконец-то прилетело уничтожившее мое настроение окончательно:
“Нет”.
Ну, нет так нет, больно надо! Психанув, отключила звук на телефоне и зашвырнула его в самый дальний угол дома, чтобы наверняка. Обиделся он, видите ли…
День прошел в работе. Потягивая попеременно то чай, то кофе, уминая за обе щеки овсяные печеньки, почти до середины дня я разгребала накопившиеся завалы, попутно решая вопросы, связанные с открытием нового филиала в Сочи. Требовалось сделать много. Начиная с аренды помещения и заканчивая наймом сотрудников. Умаялась настолько, что к приходу Ру голова была свинцовая. Когда мелкая предложила выбраться в супермаркет за мороженым, я с удовольствием ухватилась за эту идею.
Неторопливо прогуливаясь по магазинам, а потом и по местному небольшому парку, мы с Русей совершенно потеряли счет времени. Греясь на солнышке и гоняя мяч, так увлеклись, что готовить Вику ужин не просто бежали, летели! Однако ни в шестом, ни в седьмом, ни даже в восьмом часу Волков не приехал. В девять, уже отчаявшись окончательно, мы с Русланой подогрели мясную запеканку и снова покушали вдвоем. Переглядываясь, изрядно нервничая и слегка злясь. Ладно, я. Я злилась.
– Чип часто задерживается на работе, – как бы успокаивая меня, заметила футболистка, моментально считывая мое раздражение.
– Я знаю.
– Я уже к этому привыкла.
– Да, но он мог хотя бы позвонить… – бросаю, ни к кому конкретно не обращая свое негодование. Скорее, как выстрел в пустоту. Который ловит Руслана, уверяя:
– Он тебя любит, Тони. Правда-правда!
– И это знаю, – вздыхаю, – тяжело это все просто. Тебе пока не понять, малышка, – усаживаюсь на стул с кружкой горячего какао.
Терпеть его никогда не могла! Но сегодня, когда увидела желтую пачку известного бренда на полках супермаркета, чуть слюной не захлебнулось. В горле зазудило, и в глазах потемнело, как сильно захотелось. Вот, теперь пью. Наслаждаюсь…
И нет, чтобы предупредить?! Хотя бы одно скупое – “задерживаюсь”, чтобы мне дышалось спокойней. Но зачем? Мы же психанули! Гордые. Сам не звонит, не пишет и на мои сообщение и звонки не отвечает. Бесит! Еще и свадьба эта… билеты куплены. Самолет завтра днем. Синичкина сегодня звонила, переживает, ждет. Без меня, сказала, замуж не выйдет. А следом за ней Ромка позвонил, пригрозил. В шутку, конечно, но я так полагаю, перспектива остаться без “жены” вполне реальна. Синичкина в своем беременно-прекрасном положении может выкинуть такой финт в расстроенных чувствах. Блин! Что же все так сложно-то…
Сижу, вся опечаленная донельзя, кручу мысли в голове, потягиваю горячий напиток из кружки и слышу от Руси брошенное как бы невзначай:
– У Лерки будет братик или сестренка. А у меня?
Хлебаю какао, закашлявшись. Обжигая горло.
– Руслана, нельзя же так резко и о важном!
– Ладно, не буду больше. Так что? У меня будет?
– Что будет?
– Ну, если у вас с Чипом появятся дети, они будут моими братьями и сестрами, правильно?
Киваю.
– Да… вроде.
– Ну так вот, у вас будут дети? Я хочу.
– Ру! Я… – растерялась я, глазами мырг-мырг, глядя в невинные зеленые глаза футболистки. И однозначное “нет” говорить не хочется, и к “да” я пока не готова. Поступаю по-умному. Съезжаю с темы, говоря:
– Время покажет.
– Хм-м… – складывает ручонки и опирается на них подбородком мелкая, задумчиво кося глаза к потолку.
– Что “хм”?
– А Чип сказал, что будут.
Я возмущенно фыркаю, поднимаясь с места. Какая самоуверенность!
Сгружая посуду в раковину, бросаю раздраженно:
– Ну, вот значит Чип пусть этим вопросом и занимается, – мысленно про себя добавляю, что, может, и найдет, где и с кем заделать Руслане двоюродного братика или сестренку. Со мной он не то, что детей делать, последние дни даже спать не хочет! О чем тут вообще может быть речь?