— Когда ты, наконец, поймешь: если я не слушаю, значит, я не желаю слышать?
— Я думала, ты… — Дилам остановилась, увидев выражение его лица. — Мне не стоит продолжать?
— Нет, не стоит, — решительно отрезал он.
Джейн не составляло никакого труда заметить, что настроение Ли Сунга нисколько не улучшилось. Во время ужина он либо молчал, либо односложно отвечал на вопросы, с которыми к нему обращались. Она решила, что будет лучше, если он даст выход накопившемуся в нем гневу.
— Какое впечатление на тебя произвела Дилам?
Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы он вскипел.
— Отвратительная женщина, — сквозь зубы процедил он, глядя сквозь язычки пламени в ту сторону, где она сидела — Неужели нельзя взять в помощники кого-нибудь другого?
— Сомневаюсь. Островитяне могут оскорбиться. И кроме того, мне Дилам очень понравилась. — Джейн не без лукавства улыбнулась. — И ты ей, несомненно, тоже.
— Она относится ко мне, как к какому-то домашнему животному… Ты знаешь, что она таки пришла ко мне в палатку после того, как отвела тебя?
— Нет. — Вот что, оказывается, имела в виду Дилам, когда заявила, что у нее есть «кое-какие дела».
— Она пришла, чтобы сказать мне, что прощает мою слепоту, которая не позволяет увидеть, какие радости ждут нас. Но обещала проявить терпение.
Джейн опять с большим трудом удержала улыбку.
— Как благородно с ее стороны.
— Весьма. Относиться к мужчинам как к трутням, рабам пчелиной матки. Ничего лучше не придумаешь!
— Мне кажется, что ты не совсем правильно понимаешь ее слова. — Джейн проследила за его взглядом. Лицо Дилам озарила улыбка. Она жестикулировала, разговаривая с Руэлом. — Какое красивое у нее лицо! И сама она…
— Безобразна, как смертный грех, — сердито ответил он.
— Я не нахожу этого.
Джейн видела, что Ли Сунг раздосадован не на шутку и не собирается отступаться от своего, а она слишком устала, чтобы пытаться переубедить его. Она поднялась.
— Пойду спать. Мне еще надо поработать с картой, хочу посмотреть, как идет тропа. Завтра рано утром мы уже должны приступить к работе.
Ли Сунг хмуро кивнул.
Едва только Джейн отошла от костра, как услышала, что ее догоняет Руэл.
— Хорошо повеселилась сегодня вечером?
— Да, — односложно ответила она, испытывая привычную настороженность в его присутствии.
— Много смогла выиграть?
— Не знаю. Я еще не разбираюсь в циннидарских деньгах. Думаю, что немного.
— Тебе понравился здешний народ?
— А как иначе! Они добродушны, умны, жизнерадостны. Я никогда не видела, чтобы люди умели получать такое удовольствие от самых простых вещей. — Джейн посмотрела на него. — Они и тебе самому нравятся по той же самой причине. Дилам сказала, что ты становишься истинным циннидарцем.
— Да, — уверенно кивнул Руэл.
Джейн удивилась.
— Из-за золота?
Руэл покачал головой.
— Циннидар захватил меня с первой минуты моего пребывания здесь. Я занимался разработкой месторождения, руководил циннидарцами и думал, что гну спину только для того, чтобы стать богатым. Но однажды я приостановил работу, поднял голову, огляделся и понял, что оказался в западне.
— Западне?
— Йен назвал бы это «чувством дома». Мне нелегко подобрать слово, которое могло бы выразить внутреннее ощущение. Пусть останется это.
— Для чего ты все это мне рассказываешь?
— А почему бы и нет? — насмешливо спросил он. — Может, для того, чтобы мы попробовали заново узнать друг друга.
Джейн остановилась у входа в свою палатку.
— Не стоит.
— Как нелюбезно. А мне хочется. — Руэл встретился с ней глазами. — И я буду добиваться этого.
Руэл не сделал ни единого движения, чтобы прикоснуться к ней. Но сердце Джейн застучало, дыхание участилось, и она испугалась, осознав непроизвольность ответной реакции.
Он смотрел, как забилась жилка у нее на шее.
— Видишь? — спросил он мягко. — На самом деле тебе хочется того же.
Самое страшное, что Руэл был прав. Ее тело действительно хотело его. Боже праведный, как будто они и не разлучались!
Джейн резко повернулась, зашла в палатку и поспешно задернула полог.
— До завтра, — сказал Руэл.
— Завтра я приступлю к работе, — срывающимся голосом ответила она. — А ты будешь занят на прииске.
— Но я же должен буду убедиться, что все идет, как полагается. Не забывай: ты строишь железную дорогу именно для меня.
В течение месяца Руэл приезжал на строительство чуть ли не каждый день. Иной раз он задерживался минут на пять-десять. Другой раз — на час, а то и больше.
Он шутил с Ли Сунгом, Дилам, с рабочими. Или просто сидел на лошади, наблюдая, как Джейн занимается своими делами.
Она просыпалась утром с мыслью, что сегодня снова сможет увидеть его. Джейн страшилась этого и до боли остро ощущала его присутствие каждую секунду, пока он снова не уезжал. Это было похоже на те страшные дни в Казанпуре, пока она не приняла решение уступить ему. Нет, теперь было еще хуже. Она знала, что ждет ее, жаждала этого, как мотылек, устремившийся к пламени, и осознавала, насколько губительно ее влечение.
И с каждым днем она подлетала все ближе и ближе к опаляющему ее крылья огню.
Джейн стояла на коленях, измеряя ширину уже проложенной колеи, когда на нее упала тень. Ей не пришлось даже поднимать глаз, чтобы угадать, кто это.
— Почему ты все еще здесь? — спросил Руэл. — Рабочие давным-давно в лагере.
Джейн, все еще не поднимая глаз, продолжала вести контрольные измерения.
— Уверена, что ты не станешь возражать, если я задержусь для пользы дела еще ненадолго.
— Разумеется, нет. Просто я приехал узнать, не случилось ли чего непредвиденного.
— Мы немного выбились из графика, — сказала она и быстро добавила: — Завтра все наверстаем. Эти последние четверть мили по горной тропе оказались очень трудными. На рассвете бригады начнут вести дорогу по дну ущелья.
— Я знаю. Ли Сунг сказал мне.
— В таком случае он должен был объяснить, что ничего особенного не произошло.
— Но ты ведь рассказываешь Ли Сунгу не обо всем? Не так ли?
— Почему же? Я держу его в курсе всех дел.
— И ты рассказала ему о том, что произошло в вагоне махараджи?
Джейн почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но не стала отвечать на этот коварный вопрос.
— Вижу, что нет, — негромко сказал Руэл. — Он мог только подозревать, что между нами что-то было.
— Ему нет до этого никакого дела. — Джейн резко выпрямилась, прошла по колее на несколько ярдов вперед, опустилась на колени и снова принялась за измерение. — Это все, что ты хотел спросить? Ты же видишь, что я занята.